====== День седьмой ======

1 Вот уже несколько недель стояла погода, необыкновенно теплая для конца октября. И даже если не было солнца, тепло оставалось, не омраченное дождями и ветром. Женя решил, что в такой хороший субботний день просто непростительно ездить в троллейбусе. Поэтому он вышел из дома рано и без десяти два был уже в парке. Он думал, что ему придется долго вспоминать, по каким запутанным тропинкам шли они тогда с Оксаной, прежде чем наткнулись на лавочку со Степой, но все оказалось куда проще, чем он мог себе представить. Потому что он увидел ту лавочку вместе со Степой уже издалека. И, конечно, на такое трудно было не обратить внимания. Степа стоял на лавочке, едва ли не на цыпочках, максимально выпрямив плечи, и что-то высматривал в бинокль. Женя даже на несколько секунд замер на месте, совершенно ошарашенный. Ему даже показалось, что в эти несколько секунд у него не билось сердце. Внезапно Степа всплеснул рукой, опустил бинокль и потер глаза большим и указательным пальцами левой руки. И когда он открыл глаза, то, наконец, увидел обалдевшего Женю.

- А, ты пришел… Привет! – сказал он, спускаясь с лавочки и вешая бинокль на шею.

- Привет, – Женя сделал несколько неуверенных шагов навстречу. – А зачем тебе эта штука?

Степа заулыбался.

- Как зачем? Тебя высматривать! Я сидел, сидел да и подумал: «Вот, что-то Женя долго не идет», и решил понаблюдать окрестности. Знаешь, я подумывал о том, чтобы притащить сюда телескоп, но, по-моему, это было бы уже слишком, ты как считаешь?

Женя смотрел на него огромными глазами и, открыв рот, так что Степа, не выдержав, начал хохотать.

- Ты купился! Поверить не могу! – Степа согнулся от хохота. – Я пошутил. Не следил я за тобой!

Только тогда до Жени что-то начало доходить, и он почувствовал себя полным придурком (и как ни странно, от этой мысли стало очень весело).

- Я тебя сейчас прибью! – закричал он и кинулся за Степой, который в свою очередь, недолго думая, побежал от греха подальше.

Они забежали вглубь парка, шурша листьями, и их тени мелькали, сливаясь с длинными прямыми тенями деревьев. Наконец Степа остановился под огромным раскидистым дубом и прошептал, тяжело дыша:

- Сдаюсь! Хватит! Предлагаю примирение.

- Только если… – Женя выдохнул и остановился рядом с ним.- Только если расскажешь, зачем тебе на самом деле нужен был бинокль. Уж явно не для того, чтобы меня дурить!

- Ну, извини! – Степа засмеялся. – У тебя просто было такое лицо…

- Э! Мы же договорились!

- Ладно, ладно! – он поднял руки перед собой. – Я скажу. И уверен, что правда покажется тебе еще глупее шутки!

- Это уж я сам решу.

Подул легкий ветерок. Ветки дерева качнулись, роняя слабые листья. Степа поймал один из них и начал рассматривать его на свет. А Женя, не отрываясь, смотрел ему в лицо, на которое падали редкие солнечные лучи, и теперь ему уже начинало казаться, что Степа светиться не только изнутри, но и снаружи. Зачарованный, он даже забыл, что спрашивал о чем-то, пока Степа не напомнил ему об этом своим ответом.

- Я выслеживал летающие тарелки. Дурак, да? Знаю, но мне показалось, что я что-то видел, хотя может, это был только солнечный блик.

- Ты не дурак, – Женя улыбнулся. – Вовсе не дурак.

- А все считают меня дураком за такие вот выходки, – Степа бросил свой лист под ноги.

- Просто люди привыкли так думать обо всех, кто чем-то отличается от них. А ты всего лишь делаешь то, что тебе нравится, не задумываясь о том, что они подумают, и это их пугает. Потому что сами они так не умеют.

- Мне было бы очень приятно думать, что ты прав, – он сложил руку козырьком и начал всматриваться во что-то за Жениной спиной. – По-моему, нам лучше вернуться. А то я оставил на лавочке свои вещи.

Но вещи никуда не пропали и лежали в точности так, как их оставил Степа. Сегодня в парке было еще меньше народу, чем обычно. Они уселись на лавочку, и Женя спросил:

- Ну, что там со стихами?

- Ах, да, стихи… – Степа достал из сумки большую черную папку и протянул Жене: – Сейчас будешь читать или дома?

У Жени во второй раз за сегодняшний день отвисла челюсть.

- Их так много?

- Да. Я собрал все. Начиная лет с десяти. Так что в итоге получилось нечто необычное.

Женя начал было открывать папку, но Степа остановил его.

- Может, все-таки дома, а? – он опустил глаза. – А то я стесняюсь…

Женя набрал в грудь воздуха, чтобы что-то возразить, но так и выдохнул, ничего не сказав.

- Хорошо. Спасибо, что принес их. Мне будет очень интересно.

Женя положил папку на свою сторону лавочки, а Степа в этот момент откупорил недавно купленную пачку «Marlboro» и протянул Жене:

- Будешь?

- Да, спасибо.

Они взяли себе по сигарете и молча закурили.

- Знаешь, что? – Степа выпустил изо рта тоненькую струйку дыма. – Мне ведь теперь придется всю жизнь покупать тебе сигареты.

- Почему это?! – Женя снова затаил дыхание. Сегодня Степа только и делал, что удивлял его.

- Как почему? Потому что ты купил мне абонемент в этот клуб анонимных психопатов.

Женя усмехнулся.

- Пустяки. Но вообще-то, я не против, чтобы ты всегда покупал мне сигареты. Мне не приходилось бы каждый день бегать в ларек и ругаться на чем свет стоит, обнаружив с утра на столе пустую пачку.

Они еще долго говорили о всякой ерунде, пока Женя не заметил на шее у Степы длинный и слегка изогнутый свежий порез. Это явно произошло не за бритьем. Степа тоже заметил выражение Жениного лица и проследил за его взглядом.

- К… – Женя поперхнулся словом, но быстро опомнился. – Когда это случилось?

- Сегодня утром. Когда мама ушла в магазин, – Степа начал пристально изучать свои ногти. – Отец подошел ко мне сзади, когда я мыл посуду. Я даже не заметил. Он подкрался тихо, как зверюга… и спросил, есть ли… есть ли у меня хахаль. Кажется, именно так он и сказал. Я хотел повернуть к нему лицо, но ощутил что-то холодное на своей шее. А отец начал кричать на меня, и тогда я сказал, что даже если бы у меня и был хахаль, это не его собачье дело. Наверное, зря я так сказал. Как видишь, он меня чуть не прирезал. Поэтому я и пришел сюда раньше срока. Мне было страшно оставаться с ним.

- По-моему, это очень глубокий порез, – Женя наклонился, чтобы получше рассмотреть. Сердце у него в груди ухало, в висках стучало потрясение рассказом Степы.

- Нет, нет, он не глубокий! Ерунда!

- Больно?

- Сначала было больно. Теперь получше.

Женя вздохнул.

- Мне кажется, тебе стоит жить одному.

- Бесполезно. Мать этого не поймет. На днях я пытался поговорить с ней об этом, но она начала такой допрос, что пришлось удалиться. Ну как я объясню ей, что у меня нет девушки и никогда не будет?

- А… – Женя долго набирался смелости, прежде чем спросить. – А как ты понял, что гей?

Степа усмехнулся и спросил в ответ:

- А как ты понял, что ты натурал?

- Ну… – Женя почесал затылок. – Понял, когда у меня начал стоять на девчонок.

- Так вот. А я понял, когда у меня начал стоять не на девчонок.

Женя смутился. Он знал, что Степа внимательно смотрит на него, но не мог поднять глаз. И снова появилось это странное чувство. Оно было рядом с ним прямо сейчас, и Жене стало трудно дышать. Он посмотрел Степе в глаза и увидел в них бездонную пропасть, отражающую его чувство.

- Твой взгляд… – прошептал Степа. – Так об этом ты мне вчера писал.

Женино сердце снова сорвалось с беговой дорожки. Он больше не должен смотреть туда. Нельзя смотреть в его глаза. Иначе это затянет его туда, откуда он никогда не сможет выбраться.

- Как ты узнал, что я снова это чувствую? – прошептал Женя в ответ охрипшим голосом.

- Я это увидел. Просто я знаю, что это.

- И что же это?

- Ничего, – Степа отвернулся. – Ты не заметил, что стало холодно?

- Эй? Ты не ответил на мой вопрос!

- Забудь. Считай, что я ничего не знаю, хорошо? Тебе правда лучше забыть. И никогда не впускай в себя то, что ты только что увидел и почувствовал. Просто сделай над собой усилие.