- Просто у тебя узкий круг однотипных знакомых. Таких как я много. Я вовсе не уникален.

- У тебя на все есть ответ, да?

- Нет, почти на все.

Они говорили еще примерно полчаса, а потом все-таки решились пойти домой.

- Странно, – сказал Женя, когда они стояли на остановке. – Мы учимся в одном институте, но ни разу не видели друг друга. Хотя институт и маленький. Где ты бываешь в перемены? Мы ведь могли бы встретиться. В библиотеке или еще где.

Степа покачал головой.

- Не стоит тебе говорить со мной в институте. А то потом придется краснеть перед своими друзьями.

Женя рад был бы возразить, что мнение друзей для него ничего не значит и прочее бла-бла-бла, но ведь это было не так. Мнение окружающих было всегда чуть ли не первым, чем он руководствовался, прежде чем совершить какой-то важный шаг.

- Я хотел бы измениться, – сказал он.

- Ну что ж, тогда я могу только пожелать тебе удачи в этом нелегком деле.

Сегодня Степин троллейбус снова пришел первым, и они опять попрощались до среды. А Женя подумал-подумал, да и пошел пешком. Сейчас ему точно не будет лишним проветрить мозги. Вопросы, вопросы, вопросы. Как это раньше ему удавалось так просто жить? Никаких забот и проблем, никакого странного чувства, которому он не мог подобрать даже приблизительного описания. Но ведь Степа что-то понял, он знал, что это такое, и он велел Жене остерегаться этого. Если бы только Женя мог что-нибудь поделать с собой. Но он не был силен в упражнениях по самоконтролю. Чем больше он пытался противиться этому чувству, тем сильнее оно становилось. Женя все крепче и крепче прижимал к себе Степину папку. Почему-то, когда он был рядом, это чувство не пугало его, но стоило Жене оказаться совсем одному, и страх тут же обретал плоть и кровь. Он становился таким же реальным, как сам Женя, как все предметы, окружающие его. Оказавшись дома, Женя первым делом завесил все шторы на окнах, чтобы не пропускать в дом темноту, а потом уселся на кровать и открыл наконец папку, которая столько часов не давала ему покоя. Он открывал ее с такой жадной быстротой, словно там и только там были ответы, которые он так мечтал получить. Листочки, исписанные аккуратным детским почерком, упали к нему на колени. Но то, что было на них написано, совсем не походило на мысли ребенка. Это были рассуждения на тему дружбы и предательства, истинных чувств и ложных. В более поздних Степиных стихах появились мысли о различии между любовью и желанием любить. Каждая строчка была переполнена эмоциями: черное отчаяние, жгучая тоска, надежда на спасение и светлая печаль. На некоторых листочках были превосходные зарисовки в стиле манга, причем Степа одинаково красиво изображал и мужчин и женщин: они все были изящны, утонченны и легки, словно могли вот-вот ожить и сорваться с листа под мимолетным дуновением ветра. Женя читал, и из глаз его текли слезы, он словно обезумел, все его чувства натянулись до предела, и ему казалось, что он вот-вот услышит звук лопнувшей струны где-то в своем сердце. Он оказался в мире, о существовании которого даже не подозревал раньше. Это был мир солнечных цветов, ярких, как миллионы воздушных шариков. Но его не покидало ощущение, что этот мир может разрушиться в любую минуту, что он так легок, и ничто не держит его здесь, среди нас. Когда Женя аккуратно сложил все листочки обратно в папку в том же порядке, в каком достал, и закрыл ее, было уже за полночь. Он лег и закрыл глаза, но поток чувств мешал ему собраться с мыслями. Теперь Женя, пожалуй, мог найти ответы на некоторые свои вопросы. И он мог бы дать имя тому чувству, что так упорно наседало на него, но он не хотел знать этих ответов. Не хотел допускать даже сотой доли мысли, что такое могло с ним произойти. Никогда в жизни он не был еще так напуган. 2 Степа вихрем взлетел на свой четвертый этаж, открыл дверь, чуть не выронив ключи, на вопросы матери ответил нечленораздельным бормотанием и закрылся в своей комнате. Какую-то долю секунды он собирался с мыслями для дальнейших действий, а потом открыл ящик стола и достал толстенный учебник по психологии. Он уже прочитал его, хотя учебник был рассчитан на два семестра, но сейчас ему требовалось освежить в памяти некоторые детали. Степа почитал кое-какие главы из подростковой психологии, но потом понял, что все это не то, и того, что ему надо, здесь нет. Тогда он отложил книгу с намерением поискать что-нибудь в Интернете, но не успел включить компьютер, когда услышал телефонный звонок. Слава Богу, отца не было дома, а то он обязательно побежал бы снимать трубку.

- Степ! Это тебя! Маша!

Ах, Маша… Что ей, интересно, могло понадобиться? Маша вообще редко звонила ему сама, так уж повелось, что с детства Степа сам обещал позвонить почти всякий раз, когда они прощались. Значит, что-то случилось. С легким волнением Степа взял трубку из рук матери и сказал:

- Да. Я слушаю.

- Привет. Ты не сильно занят?

Степа посмотрел на часы и пошел в свою комнату.

- Нет, вообще-то. Я только что пришел, так что тебе повезло застать меня.

- Куда ходил? Только не говори, что опять с ним, – она кашлянула.

- Ладно, не буду говорить, – ответил Степа и улыбнулся.

- Эй, ты, изверг! Он что опять назначил тебе свидание?

- Маша! У меня уже терпение лопается объяснять тебе, что он натурал! Сколько можно уже?

- Мне все равно, кто он. Просто он мне не понравился. Можешь верить, а можешь считать меня дурой, но я почувствовала от него что-то недоброе. Не связывайся ты с ним! Он даже как друг тебе не нужен!

- Но ты даже с ним не общалась! С чего ты решила, что он представляет для меня какую-то опасность?

- Говорю же, я чувствую! Ничего хорошего тебе от него не будет!

… она ведь влюблена в тебя? Да это и не удивительно. Тебя сложно не любить… Степа вздрогнул.

- Эй, ты меня слышишь?

- Извини, отвлекся. Что ты там говорила?

- Слушай сюда. Я только хочу узнать одну вещь. И если я ее узнаю, то отстану от тебя. Только ты должен ответить правду.

- Ты же знаешь, я тебе никогда не вру. В чем дело?

- Скажи… он тебе нравится?

Ох, только не это. Только не этот вопрос! Хоть бы время остановилось! Хоть бы наступил конец света, только чтобы ему не пришлось отвечать!

- Нравится как человек или…

- Ты знаешь, что я имею ввиду.

- Это действительно очень сложный вопрос. Я не знаю.

- А я думаю, что все ты знаешь.

- Могу сказать только одно: я стараюсь даже мысли об этом не допускать. Так что, если он мне и нравится в каком-то смысле, то просто как человек. Мне с ним весело, он меня слушает и интересуется всем, чем интересуюсь я.

- Ладно, это бесполезно. Ты действительно не знаешь. И вообще, прости, что я лезу не в свое дело. Я даже не имею права спрашивать тебя о твоей личной жизни.

- Только не надо дуться! Если в моей личной жизни случится что-то из ряда вон выходящее, обещаю, что ты узнаешь об этом первой.

Остаток вечера Степа провел за чтением статей по психологии, пока у него не покраснели глаза. Но страх все равно не отпускал. Усталость не помогала прогнать пугающие мысли. Они роились у Степы в голове, и все, что он мог делать, это ждать, что будет дальше. Сегодня он видел в Жениных глазах нечто такое, что моментально выбило его из равновесия и даже заставило забыть об инопланетянах. Степа знал, что это было. Но он боялся даже мысленно давать этому имя, чтобы это не начало обретать над ним власть. Степа знал, что происходит с Женей и знал, что происходит с ним самим. И сейчас, несмотря на все свои усилия, он думал о том, о чем ему совсем не следовало думать.

====== День восьмой – День десятый ======

День восьмой

Это воскресенье было для Жени одним из самых нудных воскресений в жизни. Он ходил в гости к родителям и был подвергнут жестокому допросу с пристрастием. И, конечно, когда настроение такое, что хоть реви в голос, отвечать на вопросы, шутить и улыбаться, сложно втройне.

И как только Женя пришел домой, он снова до позднего вечера листал Степины стихи. Он уже был точно уверен, что сходит с ума. День девятый На утро понедельника Женя не смог встать с кровати, чтобы пойти в институт. Он выключил телефон, чтобы не слышать звонков от подружек, которые начали бить тревогу и усиленно звонить ему. Женя не хотел и не мог никого слышать. Он завернулся в одеяло и переполз с кровати на пол, где какое-то время пролежал, ни о чем не думая, и снова уснул. День десятый Женя долго сидел перед экраном монитора, на котором было открыто окошко «Сообщение без заголовка», и смотрел на мигающий курсор. Последние дни Женя вообще все делал очень медленно. Однако он уже начал учиться жить со своим безымянным чувством, знал, когда оно обостряется, а когда затихает. Наконец, Женя написал сообщение. «Привет. Как дела? (ненавижу этот вопрос, потому что на него всегда одни и те же ответы, но меня с детства приучили к стандартам). Ты не забыл, что завтра среда? Наш поход в сумасшедший дом остается в силе?». Ответ как всегда пришел почти сразу. Видимо, Степа очень быстро печатал.