У окна стоял широкий стол, почти пустой, и Юка удивилась этому идеальному порядку. На столе были только баночки с краской, кисти и пачка бумаги. Юка вдруг подумала, а кому теперь будут принадлежать эти краски и кисти? И она очень пожалела, что не умеет рисовать.

- Эти краски, бумагу и кисточки я отдам в кабинет рисования, господину Отто, - сказал Йойки, словно отвечая на её вопрос. – А мы с тобой разберём мои рисунки, книги и одежду в шкафу. Кое-что я уже разобрал, но всё равно ещё много чего осталось…

- А куда ты денешь свои рисунки? – спросила Юка.

- Наверное, отдам тебе, если хочешь.

- Правда можно?

- Конечно, - Йойки улыбнулся, достал из ящика стола стопку рисунков и положил на пол.

- Ённи и Мия, наверное, тоже захотят что-нибудь из этого взять себе, - Юка уселась на пол рядом со стопкой.

- Пусть берут, если хотят. Но сначала я отдам это всё тебе, а там уже сами разберётесь.

Юка кивнула и взяла из стопки первый рисунок. На нём был изображён мостик у речки, тот самый, которого Юка боялась в детстве.

Йойки в это время снял со стен все рисунки и положил их в ту же стопку, оставив себе два.

- Оставляешь? – удивилась Юка. – Зачем?

- Ты ведь знаешь, зачем, - с грустной улыбкой вздохнул Йойки.

- Нет! Только не это!

Она сразу поняла, что Йойки имеет в виду. Конечно, он ведь уже давно это задумал. Он хочет попытаться пронести эти рисунки через Стену.

- Нет, Йойки! Пожалуйста, не делай этого! Ведь это может быть очень опасно! Стена уничтожит тебя, если ты попытаешь вынести что-нибудь мира иенков с собой!

Йойки сел с ней рядом и положил ладонь девочке на плечо.

- Кто тебе сказал это?

- Как это кто?… Это говорили… - Юка растерялась. Она действительно не помнила, откуда узнала об этом. – Да неважно, кто это сказал! Ты ведь тоже это слышал! Об этом все знают, значит это не пустой звук!

- Юка, вспомни десять заповедей Стены. Там было что-нибудь написано про этот запрет?

Юка в растерянности заморгала.

- Н-нет, не было…

- Вот видишь! Тогда мы не можем быть точно уверены, что это правда. Никто не запрещает мне рискнуть. Тем более, я никогда не прощу себя, если не попробую.

- А если… если ты погибнешь? – голос девочки дрогнул.

- Не погибну. Обещаю тебе, Юка. Со мной всё будет в порядке.

Конечно, на самом деле у Йойки не было такой уверенности. Он прекрасно понимал, что сильно рискует. Но для себя он уже давно решил, что пусть лучше Стена убьет его, чем он навсегда потеряет Юку без возможности вернуться назад. А эти рисунки, которые он собирался взять с собой, давали ему эту возможность, дарили надежду. И теперь, после того, как Йойки сказал «обещаю», он и сам поверил собственным словам, и сразу стало спокойнее. К тому же, что-то подсказывало Йойки, что если Стена и в самом деле живое существо, она отпустит его. Какой бы жестокой и равнодушной Она ни была, Она всё равно отпустит.

Когда они разобрались с рисунками, упаковав их и перевязав стопку верёвкой, Йойки открыл шкаф с одеждой.

Смущаясь, мальчик предложил:

- Вот, если хочешь, можешь взять что-нибудь моё… Хотя бы вот этот шарф, например… Или свитер – дома носить. Остальное, я, наверное, отдам Ённи. У меня есть несколько совсем новых вещей, которые ему подойдут…

Юка достала с полки тот самый сиреневый свитер, который она так любила на Йойки, и который так шёл ему.

- Можно мне взять его? – спросила Юка.

- Да, конечно. Забирай, - Йойки улыбнулся. – С этим свитером у нас связано столько воспоминаний.

Юка вдруг рассмеялась:

- А помнишь, как мы ходили за ним?

Йойки тоже расхохотался:

- О, да! Моя Кана была очень «рада» тому, что мы принесли!

Как-то раз Кана Йойки поручила ему сходить за новым тёплым свитером на прохладную погоду. Сама Кана никогда не вязала, поэтому отправила Йойки к госпоже Сиору, которая вязала одежду чуть ли не для всего города в обмен на крупу, варенье, а иногда и просто так. Йойки собирался отнести госпоже Сиору небольшой мешок риса, и Юка вызвалась ему помочь. Тем более что Йойки ненавидел ходить к госпоже Сиору один, потому что она всегда усаживала его пить чай и рассказывала о своей жизни до позднего вечера. И самое ужасное – каждый раз она рассказывала одно и то же.

Юка же пообещала на этот раз сказать, что они торопятся, потому что Йойки не решался сказать это сам. Он всегда чувствовал себя обязанным за ту одежду, которую для него вязала госпожа Сиору.

Пересыпав рис в два одинаковых мешка, они взяли по одному и отправились за свитером. Уже на подходе к дому Сиору, погода неожиданно испортилась, пошёл дождь. В итоге Юке и Йойки пришлось остаться у госпожи Сиору на чай, чтобы переждать дождь. Когда же дождь, наконец, закончился, и они наконец-то смогли уйти, прихватив с собой новёхонький свитер прекрасного сиреневого цвета, на улице уже начало темнеть, и по дорогам растекались потоки дождевой воды и грязи.

И всё было бы хорошо. И они уже почти дошли до дома Йойки, когда мальчик вдруг поскользнулся и чуть не упал в грязь. Юка успела подхватить его за руку, и Йойки сохранил равновесие, но он выронил свитер, который нёс и который теперь почти утонул в луже.

Когда Кана Йойки встретила их на пороге и попросила показать, что за свитер связала госпожа Сиору, а Йойки протянул ей мокрый, с грязными серо-коричневыми подтёками свитер, Юка думала, что сейчас разразится скандал и вся сжалась в ожидании. Она уже придумывала, что скажет в защиту Йойки, если Кана начнёт сильно его ругать.

Но Кана только спокойно рассмотрела свитер и сказала:

- Ну надо же! Какая интересная расцветка!

Юка и Йойки в изумлении переглянулись. Сначала они не поняли, что это шутка, потому что были слишком перепуганы. И только когда Кана расхохоталась со словами «Видели бы вы сейчас ваши лица», они поняли, что Кана совсем не сердится на них, и тоже засмеялись.

В тот день Юка вдруг ясно увидела Кану Йойки. Она действительно была похожа на него, такая же спокойная, справедливая. И вместе с тем чуть отстранённая.

И Юка не совсем понимала её. Её собственная Кана то и дело ругала её, и Юка знала, что Кана ругается, потому что волнуется, потому что любит Юку. Когда же она сталкивалась с холодным спокойствием Каны Йойки, она часто задумывалась, а не равнодушие ли это? Что на самом деле она чувствует к Йойки, и что Йойки чувствует к ней? Тяготит ли его грядущее расставание с Каной, или они просто спокойно простятся с улыбками на лицах?

Но, как бы там ни было, Юка была благодарна его Кане за то, что она не стала тогда ругать Йойки за свитер и обернула всё это в шутку. Они с Йойки часто вспоминали её слова «Какая интересная расцветка!» и заливались смехом.

Юка никогда не думала, что простые вещи могут хранить столько воспоминаний.

Они ещё много чего вспомнили в тот день. С каждой вещью была связана какая-то история, а шкаф у Йойки был довольно большой.

Здесь были и брюки, которые Йойки разорвал, когда они перелазили через забор, была его клетчатая рубашка, в которой он упал с дерева и поранил себе руку чуть выше локтя, и этот шрам остался у Йойки до сих пор, спустя почти четыре года.

- С ума сойти! – сокрушался Йойки над своими вещами. – С каждой из них связана какая-то неприятность! Если так смотреть, то я получаюсь просто неудачником каким-то!

Юка засмеялась:

- О, тогда что бы ты сказал, если бы мы начали разбирать мой шкаф?

От воспоминаний о вещах они незаметно перешли к другим воспоминаниям, связанным с совершенно разными моментами их жизни. И тогда почти каждая их фраза начиналась с «…а помнишь?»

- А помнишь, как мы прятались в шкафу и перепугались Призрака? – спросила со смехом Юка.

- Да-да, помню! – и Йойки тоже засмеялся. – И потом твоя Кана потешалась над нами целый год!

Когда Юке и Йойки было по восемь лет, они задумали спрятаться от Каны Юки и напугать её. И не найдя лучшего места, спрятались в подвале, в шкафу со старым тряпьём. Там они притаились и стали поджидать, когда придёт Кана. А в шкафу была тьма кромешная, хоть глаз выколи. Конечно, Йойки и Юке стало страшно, но вместо того чтобы вылезти на свет божий, они начали рассказывать истории о приведениях и ещё больше напугали друг дружку.