В Романцеве меня всегда подкупала его исключительная порядочность. Не вспомню ни одного случая, когда Олег кого-нибудь обманул. А о характере нашей дружбы прекрасно говорит простой факт: за те почти полвека, что мы общаемся с Олегом, мы с ним ни разу не поругались. У нас и жены дружат. А старший брат Романцева – Валера – и вовсе называет нас братьями.

Валера сделал очень многое в плане становления Олега. Они росли без отца, и помощь старшего брата была неоценима. Именно он заразил Олега футболом. Правда, сам он по характеру немного разгильдяй, поэтому не заиграл на серьезном уровне. Хотя играл неплохо. Был центральным защитником и прилично чувствовал и понимал игру.

Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Когда в 1970 году «Автомобилист» по юношам выиграл зону «Сибирь – Дальний Восток», команда поехала на финальный турнир в Фергану. Там Олега и еще одного парня из их команды – Сашку Дворникова – приметил тренер юношеской сборной Советского Союза Евгений Лядин и пригласил на сбор. Олег после этого приехал домой в красной майке с фетровыми буквами «СССР». У всех нас глаза на лоб вылезли: ничего себе! Мы все завидовали ему.

Удивительно, но при всем своем фанатичном отношении к спорту Олег очень хорошо учился. Пятерок было больше, чем четверок. Сам пристрастился к чтению – его никто не заставлял. Попадется хорошая книга – мог до утра читать. И если что задумал – всегда доводил до конца. Это упрямство у него тоже с детства. Тренируемся с ним, допустим, вдвоем на местном стадиончике – решили освоить новый финт. Он сотни попыток сделает, но пока не получится, от меня не отстанет. Я уже отмахиваюсь от него: «Пошел ты, надоело!» А он все не отстает. Ничего бы он не добился, если бы не был таким работоспособным и упертым. Сколько таких любителей футбола было – а пробились единицы.

Я сам – живой пример того, как сойти с этой дороги. Олегу повезло с друзьями, а мне нет. Мои друзья любили погулять и меня приобщили. Мне понравилось. Несколько раз Олега убирали с тренировки «Автомобилиста», говорили: «Иди за братом, привози его сюда». Ему тогда было лет 17. Он приходил ко мне и говорил:

– Меня на тренировку не пускают, пошли.

Что делать – ехал вместе с ним. Но толку от меня было немного. Я не режимил. И хватало меня максимум на неделю. В итоге забросил. Сейчас бы вернуть время назад – конечно, вел бы себя по-другому. Сам виноват.

Мой тренер Уринович был первым человеком, который сказал, что мне нужно серьезно заниматься футболом. Он был отличным психологом, очень любил детей. Находил с ними общий язык, знал подход. Бесконфликтный был, никогда никого не оскорблял, не обижал.

О том, что футбол может быть профессией, я в детстве даже не думал. Играл для удовольствия. О том, кем я стану в будущем, серьезно не размышлял. Но мне с юношества нравилась профессия машиниста. Любил поезда. Они мне до сих пор нравятся. До переезда в Зеленую Рощу мы три месяца жили в другом районе Красноярска – под названием Бугач. Рядом с домом, буквально в 500 метрах, была железная дорога. Я постоянно бегал туда. Приходил, садился и смотрел на поезда.

Мне даже сам запах креозота нравился. Я построил себе шалашик и сидел, считал вагоны. Потом уже по звуку научился узнавать, какой идет поезд – скорый, пассажирский, грузовой. Даже примерное количество вагонов понимал.

Самое странное, что при этой своей мечте я ни разу в жизни не был в кабине машиниста. Хотя у меня были знакомые этой профессии. В кабине самолета – десятки раз. И на «ТУ-134», и на «Боинге». Даже за штурвал сажали. Летчики ставили самолет на автопилот и давали мне порулить. А вот в паровозе – ни разу не посидел.

Не скажу, что я прямо-таки грезил профессией железнодорожника. Скорее, плыл по течению. Мечта была единственная: пойду работать – наемся досыта. Хотелось чего-нибудь вкусненького поесть – хотя бы котлет.

Но я сейчас думаю: если бы в детстве у меня все было – ничего бы из меня, скорее всего, не получилось. И все свои детские трудности я сейчас вспоминаю с огромным удовольствием. И мужиков, которые не давали мне доски таскать, и ребят, которые всегда выбирали меня капитаном и в футбольной, и в баскетбольной секции. Считаю, что мое детство было счастливым.

В 16 лет меня перевели во взрослую команду «Автомобилиста». Там меня под крыло взял начальник команды Александр Загрецкий. Даже поселил в свой номер на сборах. Но он страшно храпел. И я взмолился:

– Я не могу, Александр Иванович.

– Ну ладно, иди к ребятам.

Первый сбор получился невероятно изматывающим. Он проходил в Узбекистане и длился 34 дня! Жили на базе клуба «Политотдел» из Ташкентской области – в огромной комнате на 20 человек. Приехали, когда на земле еще лед лежал – мы его лопатами отбивали. А уехали – на улице жарища, 30 градусов. Сегодня я не могу представить, как бы выдержал в таких условиях. А тогда как-то справлялись.

Из воспоминаний Валерия Романцева:

– Тренеры Урин и Загрецкий взяли Олега и Сашу Тарханова на сборы – и дали такие же нагрузки, как 30-летним мужикам. У Саши после них возникли проблемы с сердцем, у Олега – с печенью. Мать тогда пыталась запретить ему играть в футбол – здоровье ребенка дороже. Она считала футбол ненужной забавой и никак не будущей профессией. Но как его удержишь?

Из воспоминаний Валерия Гладилина, полузащитника «Автомобилиста» 1970-х годов:

– Попасть в основу «Автомобилиста» в то время было очень сложно. Состав команды не менялся годами. Комплектование происходило по принципу: футболист заканчивал – на его место приходил юный игрок. Чтобы вытеснить кого-то из состава другим способом, надо было быть сверхталантливым парнем.

Но Романцев, Тарханов и еще пара ребят смогли пробиться в состав. Они выдержали конкуренцию с сильными профессиональными футболистами. Мне кажется, что характер Олега начал коваться именно в то время. Сборы в «Политотделе» были очень тяжелыми – выдержать их было испытанием. Дело в том, что тренер Урин в свое время играл в «Динамо», и нагрузки он давал, исходя из собственного опыта тех лет. На тренировках «Динамо» исторически огромное значение придавалось скоростно-силовой работе. У ребят случались обмороки – не все справлялись с нагрузками. У Тарханова скакал пульс.

В конце сбора нагрузки чуть-чуть сбавили. Урин понял, что молодые ребята поплыли. Выходят на поле – а ноги не держат. Но те, кто выдержал это испытание, остались в команде. Так ребята вырабатывали характер – мастерство стало расти уже потом. Оба они – и Романцев, и Тарханов – тогда прошли настоящую школу жизни.

Хорошо запомнился один из сборов в Сочи. Урин и Загрецкий устроили для нас тренировку – бег по горному серпантину. А у меня с юношеских лет были проблемы с печенью. При сильных нагрузках она начинала ныть. Но бежать надо. Иначе отправят из команды. Смотрю – едет грузовик. Впереди серьезный поворот. Я прибавил ходу и на ходу залез в него. Смотрю, за мной еще человек десять запрыгивают. Больше всего не повезло последним. За ними ехали тренеры на автобусе. И они бы легко их «просекли». А мне повезло. Кросс я «пробежал» в кабине грузовика.

Георгий Ярцев рассказывал мне о похожем случае. Он только перешел в «Локомотив» из «Спартака». Их тренер любил гонять футболистов. И как-то на сборах он устроил им кросс – от базы до аэропорта. А это 12 километров. Жора привык к спартаковским тренировкам, где главное – работа с мячом. Но делать нечего – надо бежать. «Решил: поднапрягусь, – говорит. – Что мы, хуже локомотивцев?» Бежит последним. Рядом Толик Шелест. Наконец, добежали. Жора спрашивает: «А где автобус, чтобы нас обратно повез?» А Толя отвечает: «Знаешь, Жора, назад тоже надо бежать». Тот не выдержал, взял такси и обратно поехал на нем.