Я родилась в Хабаровске – городе, где служил в то время мой отец, но детство и часть юности я провела в Санкт-Петербурге. Я переехала в Москву в 2002 году, хотя последний год до переезда я периодически бывала в столице, и эти визиты были связаны с моими увлечениями.

В начале 2000-х в Питере прошел первый фестиваль татуировок, на котором я столкнулась с московскими ребятами из салона «Тату 3000». Они профессионально занимались пирсингом, рисунками на коже и различными модификациями тела, мне они показались какими-то гостями с другой планеты – красивые, с огромными тоннелями в ушах, дредами – познакомившись с ними, я поняла, что в Москве точно смогу найти близких мне по духу людей.

Впервые я оказалась в Москве вместе с питерской группой «Amatory», у которой было выступление в культовом в то время месте – «Р-Клубе» недалеко от станции метро «Тульская». Его создателем был продюсер Александр Трофимов, он смог собрать под одной крышей всех музыкантов, которых только можно было представить.

В этом были и сила, и слабость этого места одновременно, потому что здесь можно было услышать и каких-то «звездных» метал- или рок-исполнителей, и откровенных бездарей, которые сколотили группу буквально вчера «на коленке». Славилось это место еще и тем, что там продавали пиво с димедролом, от которого пьянеешь в несколько раз быстрее. Поэтому кадры там встречались, конечно же, колоритные.

Дружба и общение с ребятами из «Тату 3000» укрепили меня во мнении, что мне надо перебираться в Москву. Первое время я жила у подруги на даче в Переделкино, но очень скоро переехала на «Юго-Западную», а потом – в район Новогиреево. Работала в тату-салоне администратором, научилась делать пирсинг, а потом пошла учиться на журналиста.

Переезд в Москву позволил мне открыть в себе гота – я поняла, что мне близка эта субкультура и что в ней я чувствую себя наиболее комфортно. Тусовки в «Р-Клубе» мне скоро надоели, потому что там развлекались металисты и те, кого принято называть «говнорями» – узнать их можно по нестираным черным футболкам с логотипами музыкальных групп или с изображениями волков.

Ощутив себя готом, я стала искать места обитания моих «соплеменников». Найти их можно было, например, на Чистых или на Патриарших прудах. Главным их развлечением было распитие алкогольных напитков вроде дешевого суррогата «Виноградный день». Обнаружить готов можно было также и у театра им. Маяковского.

Готы поприличнее собирались в клубе «Релакс», который открылся в здании театрального центра «На Дубровке». Первые несколько лет туда пускали всех, и на готических дискотеках с пятницы на субботу легко можно было обнаружить особей 12–14 лет, которые с радостью приобщались к взрослому миру. Прийти туда можно было в любом состоянии, и чаще всего гости клуба напивались еще перед входом, благо по соседству находился магазин «Продукты».

Готы высшего порядка, если можно так выразиться, собирались в клубе «Точка», который стал невероятно популярен после того, как начал базироваться на Ленинском проспекте, метро «Октябрьская». Он был ориентирован на выступления рок-музыкантов, туда часто приезжали играть такие команды, как «Ленинград» или «Ночные снайперы». Туда ходили более-менее обеспеченные люди, потому что там был жесткий фейсконтроль и за состоянием гостей внимательно следили.

Клуб «Точка» – огромное концертное пространство со сценой и амфитеатром, где были расставлены столики для гостей. Но большая часть тусовки собиралась у бильярдной зоны, где всегда было ужасно накурено. В клубе проходили готические вечеринки, приезжали популярные метал- и рок-группы, самые масштабные мероприятия устраивались по случаю Вальпургиевой ночи и Хеллоуина.

Успела я походить и по рейвам в духе «Восточного удара» из Питера, где меня всегда поражало огромное количество наркотиков и наркоманов. Знакома я была и с гостями «Рынды» – парохода, который плавал по Москве-реке и на котором собирались все любители запрещенных веществ. Зимой эта же тусовка базировалась на месте нынешнего бара «BQ» у «Охотного ряда».

Конечно же, жизнь готов, что в Москве, что в любом другом месте, тесно связана с кладбищами и эстетикой смерти. Суть моей субкультуры состоит в вечном поиске красоты, и мы с почтением реагируем на те проявления, о которых общество старается забыть и не замечать – особенно на те, что касаются темы смерти. Гот может быть мистиком и пытаться общаться с некими сущностями, но при этом быть в лоне православной или любой другой церкви. Я в 2013 году приняла католицизм.

Готы любят гулять по кладбищам, потому что там тихо, объективно красиво и потому что в этих местах особая энергетика. В Москве существует несколько мест, куда любят приходить готы.

Больше всего мне нравится Введенское кладбище на Госпитальном валу, район Лефортово. Раньше оно называлось Немецким, там можно найти много захоронений XIX века, выполненных в западной эстетике. Там работает весьма адекватная охрана, которая без проблем реагирует на нестандартно выглядящих людей. Кладбище и фотосессия – это святое дело: большинство готов приходит к могилам, чтобы сделать несколько кадров и проникнуться атмосферой.

Еще одним из популярных мест является Ваганьковское кладбище на улице 1905 года, там много эстетически красивых памятников и надгробий, там похоронены известные люди. Я была там однажды с другом, мы пришли около девяти вечера. Работник кладбища остановил нас и хотел узнать, что мы здесь забыли.

У нас в сумках был алкоголь, мы хотели немного выпить и погулять в одиночестве. В ответ на его вопрос мы стали фантазировать. Рассказали, что приехали из Санкт-Петербурга – и практически не соврали – и что пишем диссертацию об особенностях надгробий в разных культурах. Работник проникся нашей историей и сделал для нас экскурсию по кладбищу, потратил на нас уйму времени и показал все самые красивые памятники на могилах: Соньки Золотой Ручки, Владимира Высоцкого, Владислава Листьева, Мариса Лиепы.

Расцвет культуры походов на кладбища пришелся на 2005–2007 годы, сейчас это уже не так актуально. К тому же многие готы-«говнари», по-другому их и не назвать, сильно испортили отношение к нам со стороны служителей погостов, потому что устраивали безумные фотосессии на могилах, занимались вандализмом и много пили на кладбищах. Я любила колдовать на Преображенском кладбище, потому что оно одно из самых неизвестных в Москве и потому что там работают весьма лояльные люди.

Несмотря на то что я вышла замуж, воспитываю двоих детей и два года с помощью психотерапии пыталась «найти в себе женщину», я все также отношу себя к готической субкультуре. Просто я стала уделять больше времени воспитанию детей и работе, но я также стараюсь посещать кладбища в тех городах, куда приезжаю по работе или на отдых.

Как уже стало понятно из моего рассказа, все клубы, где раньше встречались готы, уже закрыты. Только по редким случаям «старые готы» устраивают встречи на Хеллоуин в каких-то местах, но былого размаха уже нет. Да и сами готы как-то поменялись, и я могу сказать «по-стариковски», что «это все уже не то».

Место, где сейчас стоит восстановленный храм Христа Спасителя и где раньше находился бассейн «Москва», – одно из самых важных для меня в городе. Более тридцати лет назад мои родители познакомились у гигантского водного сооружения под открытым небом.

Мой отец Рикардо Фернандес приехал в Советский Союз с Кубы, страны в Латинской Америке. Он учился на инженера – в то время на его родине были очень востребованы технические специалисты. Благодаря своим знаниям он выиграл студенческую олимпиаду и отправился учиться в СССР по обмену.

Мою маму Викторию он заметил у бассейна «Москва» и, как говорится, влюбился в нее с первого взгляда. В 80-е годы по уровню своей популярности это место было, возможно, сродни сегодняшнему парку Горького – молодежь там легко знакомилась и общалась. Первый их разговор был весьма недолгим, мама была не одна, поэтому они договорились встретиться в другом месте.