Вот такой спектакль Афродита и хотела разыграть. Катя захлопала в ладоши и предложила позвать ещё детей. Она была очень симпатичной и коммуникабельной девочкой, поэтому ей не составило труда собрать стадо из пяти бегемотиков и пяти крокодилов.

Дети от души веселились, они смеялись и прыгали от счастья. Бегемотики поражали красноречием, предлагая крокодилам попробовать то рыбу, то баклажаны, то пельмени с картошкой. Для достоверности истории дети предварительно вынесли из столовой тайком еду, чтобы потом кормить кровожадных крокодилов.

– Уважаемый крокодил, попробуйте, пожалуйста, вот это мороженое, оно определённо вкуснее, чем моё копытце!

– Достопочтенный крокодил, а вот это яблоко намного слаще и сочнее моей ляжки!

Крокодилы морщились, но брали дары бегемотиков. Всем было весело – дети смеялись и хлопали в ладоши.

В завершение спектакля все ожидали финала – смерти старых крокодилов, – чтобы потом спеть финальную песню и исполнить танец дружбы, придуманный Афродитой.

Вот уже старые крокодилы корчатся в предсмертных муках и дёргают беспомощными лапками, а бегемотики подпрыгивают и неуклюже обнимают друг друга, как вдруг Афродита (крокодил) услышала грозный крик своей матери:

– Афродита, ах ты ничтожество! Что ты опять задумала! А ну-ка иди сюда, негодница! Позоришь себя и нас на весь курорт! За себя не стыдно, подумала бы о нас и о Катиных родителях!

Тут подбежал Сергей, взял Афродиту за ухо и поволок в комнату. Мать всю дорогу кричала и плакала до истерики. Дома отец больно бил девочку, приговаривая, что они её выкинут, что из неё никогда ничего не получится, что она сплошное наказание.

Придя в комнату и плотно закрыв за собой дверь, родители в качестве десерта красноречиво добавили, что она испортила им жизнь, что без неё им было бы лучше, что она ничтожество и хуже всех на свете, что никто с ней не будет дружить, что она всю жизнь проживёт одна в лесу и умрёт там съеденная волками.

Мать в это время билась в истерике на диване, хватаясь за сердце. В какой-то момент отец, видимо, начал уставать, и Афродите удалось вырваться из его сильных рук.

Она выбежала из комнаты в коридор, взлетела на последний этаж и спряталась под журнальным столиком в дальнем углу холла. Девочка сжалась так сильно, что сводило мышцы, но она не могла разомкнуть клубок.

Невозможно расслабиться, невозможно вылезти из-под стола. Никак невозможно и страшно – будут бить, кричать и обвинять. Она рыдала без звука – нельзя, а то найдут. Никак нельзя, чтобы нашли. Никак нельзя! Афродита рыдала, и слёзы обиды, непонимания и боли покрывали её всю. Девочка плакала под столом изо всех сил, пока их не осталось, и тогда она уснула. Наутро её нашла милиция. Мать опять рыдала, лицо отца было злое, но они не кричали и не били дочь.

Подобные взаимоотношения с родителями у Афродиты были всё детство. Потом она стала взрослой, окончила институт и стала успешной. Её уже нельзя было наказывать. Но мать по-прежнему орала и билась в истерике в каждом случае, когда поведение дочери не соответствовало «нормальному». А такое было постоянно. Отец, не смея более кричать на Афродиту, орал на мать, что, в общем-то, не лучше.

Как только девушка стала зарабатывать приличные деньги, она первым делом сняла квартиру, чтобы начать свою жизнь. По сути, она убежала.

Ещё немного про детство…

Когда родители выгоняли девочку гулять, Афродита шла неохотно. Что-то сопротивлялось в ней контакту с детьми. Она была будто на другой волне, на других частотах.

Девочка чувствовала барьер вступать в игры, бегать и смеяться вместе с детьми. Кроме того, её не покидало ощущение, что она незаметна в коллективе. Например, если бы она вдруг ушла домой, не попрощавшись, никто бы и не заметил её ухода.

Более того, её уход не всегда замечали даже тогда, когда она прощалась. Голос Афродиты почему-то не звучал, он будто терялся, так и не появившись. Слова вроде бы произносились, но звук и его энергия оставались зажатыми внутри, не выходя из тела. Это всё равно что кидать другу мячик, не вкладывая в бросок энергии. Мячик бессильно падает на землю, не долетев до адресата, а слова Афродиты беззвучно исчезали в атмосфере.

Девочке казалось, будто она, находясь с людьми, на самом деле отсутствовала в этом месте и была где-то далеко в себе.

Вот он, эффект невидимки, которому обучают на разных практиках. Очень, кстати, удобная штука, когда едешь без билета в транспорте, и появляется контролёр. Как сделать так, чтобы тебя не было?

Намеренно это сделать не так-то и легко. Нужно очень глубоко уйти в себя, закрыться на ключ и ощутить тишину: мысленную и телесную. Афродита была этой тишиной, не осознавая, как это происходит.

Только девочка не хотела тишины, она хотела быть заметной, чтобы на неё обращали внимание, чтобы её любили и играли с ней. Вместо этого, например, во время игры в прятки, ей не надо было сильно прятаться, её никогда не находили – про неё просто забывали.

У Афродиты не было друзей и собеседников. С родителями она боялась разговаривать на любые темы. У них не было бесед детского формата о том, как устроен мир, откуда берутся дети, почему небо голубое и прочее.

Зато Афродита часто разговаривала с собой. Она задавала вопросы и всегда получала удовлетворяющие ответы. Это была очень увлекательная игра. Девочке казалось, что так, общаясь с собой, она может узнать всё на свете.

Время от времени, когда предполагалось, что она гуляет с ребятами, она гуляла одна и общалась с собой. Таким образом она познавала мир.

– Почему небо голубое?

– Потому что оно отражает море.

– А почему море синее, а не голубое, как небо?

– Потому что в нём больше воды.

– Почему мама сердится на меня?

– Потому что я на неё не похожа, этим я её злю.

– Почему она некрасивая, когда сердится?

– Потому что она не в себе.

– Почему травка зелёная?

– Потому что живая.

– Почему собаки лают?

– Это их язык, который не могут выучить люди.

– Что такое звёзды?

– Небесные фонарики.

– …

У Афродиты с детства было особое отношение с морем и природными водоёмами в целом. Это были места, где она любила часто бывать одна и разговаривать с собой. Девочка просто смотрела на воду, и это делало её счастливой и спокойной.

Вода и небо были всегда чем-то единым для неё. Она замечала, что земная вода волнуется, когда волнуется небо. И наоборот, море прозрачное и синее, когда небо голубое и высокое. Афродита убедилась в правомерности своего предположения позднее, когда узнала о круговороте воды в природе.

Кроме того, было какое-то волшебство и более тесная связь неба и моря в понимании Афродиты, суть которых она пока не улавливала. Это только её Синяя Синь, которая завораживала и манила. Когда девочка смотрела на неё, она думала о любви.

Повзрослев, Афродита любила глубоко заплыть в море, чтобы не было никого до самого горизонта. Там она очень долго смотрела на линию соединения моря и неба и на единое пространство – морене-бо – и разговаривала с ним.

Этот разговор был её неосознанной медитацией. Она находила бессловесные ответы на вопросы, заданные без слов. Были только чувства, только ощущения.

Афродита ложилась на воду и смотрела в небо. Она чувствовала, что могла расслабиться и ничего не делать, а море о ней позаботится, она в безопасности. В этот момент ей было тепло и уютно.

Это состояние безопасности и комфорта походило на нежные объятия родителей, которых ей так не хватало в детстве. Море её принимало всегда, не прогоняло, а лишь ласкало, оберегало, качало на своих волнах и направляло, когда требовалось.