«Хосок, ты в порядке?» ― Джин выдернул меня из моих мыслей. Похоже, я простоял тогда, тупо пялясь в одну точку, довольно долго. А ведь не так и много мыслей было у меня в голове. Я думал о несправедливости этого мира, о погоде, о смерти… и о том, как я ненавижу этот чёртов костюм, облачаться в который мне пришлось снова по крайне не радужному поводу.

«Да… всё хорошо, хён, спасибо» ― я постарался улыбнуться Сокджину, но судя по его взгляду, моя улыбка была крайне вымученной. Никогда не думал, что когда-нибудь мне придётся выдавливать из себя улыбку. Такую фальшивую.

Он слабо кивнул и отошёл от меня. Джин с Намджуном что-то обсуждали с мамой Чонгука, которая только несколько минут назад смогла наконец-то успокоиться. В тот день она держалась из последних сил. Пусть рядом и были её супруг и Юнги-хён, но это вряд ли помогало ― всё же она потеряла ребёнка.

Я смотрел на эти заплаканные глаза, обычно «щедро» накрашенные тенями и тушью, которых в этот раз не коснулась никакая косметика. Всё же она предусмотрительная женщина. Знала, что не сдержится и расплачется. В таком случае весь её марафет просто бы смыло. А, возможно, она, как и любая другая мать, перенёсшая подобное, была настолько поглощена своим горем, что до мейк-апа ей и дела не было. Хотя нет… не любая мать. Смотря на заплаканную, трясущуюся и попросту разбитую госпожу Чон, я сразу вспоминал мать Тэхёна. Эта женщина не пролила ни единой слезы на похоронах собственного сына. Она простояла те несколько часов на кладбище в полной тишине, как совершенно незнакомый человек, случайно попавший на это по истине ужасающее мероприятие, и ушла самая первая, не сказав никому ни слова. А уже через пару дней Чонгук обнаружил, что она покинула город. Даже мать матери рознь.

Что же касается Юнги… Я вижу как ему тяжело. Нам всем тяжело, но ему особенно. Я понимаю, что он чувствует. Он винит себя во всём. Что не доглядел, что не успел вовремя остановить и помочь. Я помню, как в тот день не смог приехать к их дому, когда мне позвонил Намджун. Я узнал обо всём позже. Возможно… как бы это неправильно и эгоистично не звучало, но, возможно, хорошо, что меня не было с ними тогда. Я не представляю, что испытал Юнги в тот момент, когда понял, что Чонгука больше нет. Я не знаю, как сильно плакал Чимин, когда прибыл с Намджуном всего спустя пять минут после Мина на место аварии. Не знаю, сколько силы воли было у самого Намджуна, когда тот, пребывая в таком же шоке, оттаскивал Юнги от машины скорой помощи, а потом звонил Джину. Без понятия, какие чувства овладели Сокджином, который просидел около часа в пустом доме в ожидании хоть каких-то новостей, а получил это… Будь я там тогда… я бы просто сошёл с ума.

«Мне так жаль… Боже, мне так жаль…» ― я слышал дрожащий голос, еле способный выговорить слова, которые были знакомы нам всем, но которые не имели никакого веса сейчас. Это была Бо Ра ― сестра Тэхёна. Она стояла недалеко от меня и изо всей силы цеплялась за Чимина, который старался её успокоить, хотя по его виду можно было сказать, что успокаивать нужно именно его. Это неудивительно. Пак потерял двух своих лучших друзей. Самых лучших, одного за одним. Он был просто разбит. Что же касается Бо Ры… я слышал когда-то от Тэхёна, что она ещё с детства была тайно влюблена в Чонгука. Сначала брат, а потом и любимый человек. Интересно, она знает, что с её матерью?

Я не решился подойти к ним с Чимином. Наверное, только они могли понять друг друга в полной мере. Я же просто чувствовал себя невероятно потерянно. Я оглядывался по сторонам, смотрел на опечаленные скорбящие лица и чувствовал внутри себя лишь пустоту. Звенящую и оглушающую меня своим вакуумом пустоту.

***

«Пустая оболочка. Это именно то, что я из себя представляю в данный момент. Возможно, это когда-нибудь изменится, а возможно и нет. Но в данный промежуток времени, когда оно для меня осязаемо ― я действительно бессодержательно прожигаю жизнь. Меня видно, но на самом деле я пуст»

***

Сколько уже прошло времени? Неделя? Да, примерно одна неделя с того момента, как я последний раз видел кого-то из ребят. Мне никто из них не звонил всё это время, да и я тоже подобного желания не проявлял. Хотя нет, желание как раз-таки я проявлял, но им всё и ограничивалось. Я брал в руки телефон, заходил в контакты, а дальше как-то не шло. Я хотел позвонить Юнги и спросить его, как он, как родители. Но отчего-то боялся услышать ответ, сказанный однозначно ещё более бесцветным и отрешённым голосом, чем обычно. Хотел набрать Намджуна или Джина, узнать, что с ними. Но так и не пересилил себя. Единственный с кем я виделся, был Чимин.

Хотя в нашем с ним случае, просто игнорировать друг друга было бы, как минимум, странно. Всё же мы вместе учились. В одном универе, на одном факультете и даже в одной группе. Раньше нас было трое. Хотя и сейчас я не особо чувствую, что мы вдвоём. Мы просто видимся каждый день на занятиях, здороваемся, обсуждаем учебные дела, прощаемся и вечером расходимся в разные стороны.

Раньше всё было совершенно не так. Как бы мне хотелось вернуть те времена. Как я хочу, как прежде, после окончания занятий, выходить из аудитории с Чимином и Тэхёном, идти в другой корпус к Сокдждину. И уже вчетвером покидать кампус, где возле ворот нас ждал Юнги-хён, у которого занятия в другом университете заканчивались немного раньше. После этого всем вместе заходить в старшую школу и забирать Чонгука. И в конце к нам присоединялся бы Намджун, когда у того заканчивалась подработка. Это ведь всё вполне возможно и сейчас! Я так думаю… думал, но… потом понял, что без двух составляющих, цепь уже не будет полной. Она разрушилась. Так быстро и просто. Я не хочу этого…

Мне так нравилось то, как мы все общались. Я никогда не забуду тот день, когда приобрёл их всех. Долгое время я был один. Даже не знаю почему. Я ведь совсем не интроверт или социофоб. Я люблю людей. Но как мне не везло с ними многие годы. Все мои друзья рано или поздно уходили. В младшей, средней, и в конце концов ― старшей школе, у меня было много товарищей, но они все куда-то испарялись, стоило только нашим жизненным путям разойтись. И мне всегда казалось, что это даже как-то нормально. Люди вряд ли могут общаться, если у них нет совершенно ничего общего. Если раньше мы были вынуждены общаться, так как учились вместе, то… что могло удержать нас теперь, когда каждый пошёл своим путём? Я никогда особо не чувствовал себя одиноким. Я просто знал, что людям свойственно уходить, поэтому я просто покорно ждал, когда в моей жизни появятся новые… которые тоже вскоре уйдут. Но… Я не хочу! Это, наверное, первый раз, когда я искренне не хочу, чтобы они уходили.

Эти парни ― они изменили моё мнение. Показали иную правду, в которую я долго не верил. Да, Чимин с Тэхёном были моими одногруппниками, хотя это многих и удивляло порой, я всё же старше их на год, а Джин-хён тоже учился в нашем универе, пусть и на два курса старше и на другой специальности. Но Юнги… Чонгук… Намджун. Они были друзьями друзей. Я так думал поначалу, когда Тэ с Чимином впервые познакомили меня с Чонгуком, а потом и с Намджуном, который, как оказалось, привёл в эту компанию Джина в своё время, а уже благодаря ему Ким с Паком решили поступить в этот университет. А Юнги и вовсе оказался сводным братом Чонгука. Мир действительно слишком мал. Друзья друзей стали для меня самыми настоящими товарищами. Чуть ли не родными людьми.

Я всегда верил, что любые связи со временем обрываются, что они прямолинейны, а если нет, то крайне непрочны. Но что же вышло? Благодаря таким вот развилкам я обрёл друзей. Не знай Тэхён Намджуна, тот бы никогда не познакомил их с Чимином с Сокджином, а тот бы ни за что не настоял на их поступлении в университет, и я никогда бы с ними всеми не познакомился. А не будь Чонгук лучшим другом Тэ, в нашей компании никогда не появился бы и Юнги.

Но то, что происходит сейчас… Я не хочу этого! Я не хочу их терять. Ещё кого-то ― я просто не выдержу.

***

«Я не могу это контролировать. Это идёт изнутри меня. Причём очень давно. Одиночество научило меня такому раскладу и строю жизни… увы, но, если построить что-то на пустоте, рано или поздно оно обрушится. Я это понял отчётливо тогда, когда испугался. Когда до смерти устрашился приближающегося одиночества, которое отступило всего на недолгие пару лет. Я снова был близок к нему»