– Когда мне сказали, что привлекли тебя к делу, я сперва не поверил – вроде все и так ясно. – Тут инспектор заметил меня. – А вы кто такой?
Я заколебался, не зная, как объяснить свою роль.
– Это писатель, – вмешался Готорн. – Он со мной.
– О тебе, что ли, пишет?
– О деле.
– Надеюсь, у тебя есть на это разрешение. – Инспектор помедлил. – Я все тебе оставил, разложил как было. Пустая трата времени, если хочешь знать мое мнение.
– Не хочу, Джек.
Мидоуз проглотил щелчок по носу.
– Ну что, все осмотрел? Закончил?
– Как раз собирался уходить. – Однако Готорн не сдвинулся с места. – Значит, говоришь, дело ясное? И какие же у тебя соображения?
– Свои соображения я оставлю при себе, если не возражаешь.
Мидоуз лениво встал. Он оказался крупнее, чем я думал, и возвышался над нами обоими, как скала. Неторопливо собрав бумаги, он помедлил, словно раздумывая, и наконец протянул их Готорну.
– Велели тебе передать.
В папке лежали фотографии, отчеты судмедэкспертов, свидетельские показания и записи телефонных разговоров, совершенных с домашнего и мобильного телефона Дайаны Каупер за последние две недели. Готорн взглянул на верхнюю страницу.
– В восемнадцать тридцать одну жертва отправила смс.
– За две минуты до убийства. «Моего убийцу зовут… ААААААААА!» – Инспектор улыбнулся своей шутке. – Прочел, ничего не понял, так что сам разбирайся.
Он подошел к стакану воды на комоде.
– Я заберу, если не возражаешь.
– Валяй.
Тут я впервые обратил внимание на то, что Мидоуз был в перчатках. Засунув стакан в специальную пластиковую штуковину, он поднял его, намереваясь унести с собой.
– Единственные отпечатки на стакане принадлежат хозяйке, – сказал Готорн. – Из него никто не пил, следов ДНК нет.
– Ты уже видел отчет? – озадачился Мидоуз.
– Нет необходимости, приятель, это очевидно! – Готорн улыбнулся. – Заглядывал в жестянку на кухне?
– Пара монеток, никаких отпечатков.
– И неудивительно. – Готорн покосился на комод. – А кредитка?
– В смысле?
– Когда ею пользовались в последний раз?
– Все подробности финансовых дел тут. – Мидоуз кивнул на папку. – Двенадцать тысяч фунтов на личном счете, еще две сотни тысяч – на сберегательном. Дела у нее были в порядке. – Тут он вспомнил вопрос. – Последний раз убитая пользовалась кредиткой три дня назад в «Хэрродс».
– Копченый лосось и сливочный сыр.
– Откуда ты знаешь?
– Нашел на кухне, съел на завтрак.
– Это же вещественные доказательства!
– Уже нет.
Мидоуз скорчил гримасу.
– Еще вопросы будут?
– Да. Вы нашли кота?
– Какого кота?
– Понятно.
– Ну тогда развлекайся.
Мидоуз держал стакан, словно фокусник, собирающийся наколдовать внутри золотую рыбку.
– Рад был познакомиться, – кивнул он мне. – Только будьте осторожны, держитесь от него подальше, особенно на лестнице.
Довольный своей шуткой, инспектор в последний раз обвел взглядом комнату и вышел, держа стакан перед собой.
5. Почти годовщина
– О чем это он? Что за прикол про лестницы?
– Ни о чем. Чарли Мидоуз – придурок, не обращай внимания.
– Чарли? Вы же говорили – Джек!
– Его все так зовут.
Мы сидели на веранде кафе неподалеку от станции Фулэм Бродвей, чтобы Готорн мог спокойно курить – к счастью, светило солнце. Он просматривал документы, полученные от Мидоуза, и передавал их мне для ознакомления. Меня поразили фотографии Дайаны Каупер до и после смерти: труп, который обнаружила Андреа Клюванек, был совсем не похож на активную, элегантную светскую львицу, что вкладывала деньги в театральные постановки и обедала в дорогих ресторанах Мейфера.
Свидетельские показания Андреа были записаны слово в слово, в точности воспроизводя ее ломаный английский:
«Я приходить одиннадцать часов. Начало мое рабочее время. Я видеть ее и сразу понимать – случился что-то ужасное».
Прилагалась и фотография: стройная женщина с круглым лицом настороженно смотрит в камеру; короткие, торчащие ежиком волосы придают ей мальчишеский вид. Готорн упоминал, что у нее имеется судимость; и все же трудно представить ее в роли убийцы – слишком хрупкая.
Глядя на стол, заваленный бумагами, я вдруг подумал, что Готорн запросто может раскрыть преступление, не сходя с места, за кофе с сигаретой. Не хотелось бы – тогда книга выйдет слишком короткой.
– Давно вы его знаете? – спросил я.
– Кого?
– Мидоуза.
– Мы работали в одном подразделении в Патни; у него был кабинет по соседству. Я, конечно, дело хорошо знаю, но пару раз все же случалось переходить на темную сторону.
– Не понял?
– Просить о помощи другую команду. Например, когда мы проводим повальные обыски и все такое… – Готорн явно стремился сменить тему. – Ты не хочешь поговорить о Дайане Каупер?
– Нет, я хочу поговорить о вас.
Готорн не отрывал взгляда от бумаг, разложенных на столе. Все понятно без слов: его интересует только расследование. Тем не менее это моя территория, и я решил не отступать.
– У нас ничего не выйдет, если вы не впустите меня в свою жизнь. Я должен узнать вас получше.
– Я никому не интересен.
– Если это и вправду так, книгу никто не купит.
Готорн прикурил очередную сигарету. Впервые за последние тридцать лет мне захотелось стрельнуть.
– Послушайте, – осторожно продолжал я, – этот жанр не зря называется «детективы», а не «истории о жертвах убийств» или «истории о преступниках». Я сильно рискую: если вы раскроете преступление прямо сейчас, мне не о чем будет писать. Хуже того: если вы его не раскроете, то, выходит, я зря потратил время. Таким образом, ваша личность имеет значение. Если бы я смог найти в вас какую-то… человечинку, это очень помогло бы в работе, так что не отмахивайтесь от моих вопросов. Нельзя вечно прятаться за стеной.
Готорн слегка подался назад. Бледная кожа и беспокойные, почти детские глаза придавали ему чуть ли не беззащитный вид.
– Я не хочу говорить о Мидоузе – он меня не любит. И когда дерьмо попало в вентилятор, он был рад.
– Какое дерьмо? В какой вентилятор?
– Ну когда я ушел.
Готорн явно не собирался продолжать, поэтому я мысленно сделал себе пометку вернуться к этой теме позже – сейчас определенно не время. Я открыл заранее припасенный блокнот и вытащил ручку.
– Ладно. Пока сидим, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Я даже не знаю, где вы живете.
Возникла пауза. Похоже, из него все придется клещами вытягивать.
– В Гэнтс-Хилл, – произнес он наконец.
Я часто проезжаю мимо Гэнтс-Хилл – это в нескольких милях к северо-востоку от Лондона, по пути в Саффолк.
– Вы женаты?
– Да… – Помолчав немного, Готорн добавил: – Мы больше не вместе. Не спрашивай.
– За какую команду болеете?
– «Арсенал».
Это прозвучало без особого энтузиазма – вряд ли он настоящий футбольный фанат.
– В кино ходите?
– Иногда. – Он начинал терять терпение.
– А музыка?
– Что музыка?
– Классика? Джаз?
– Да вообще особо не слушаю.
– У вас есть дети?
Готорн рывком выдернул сигарету изо рта и нацелил ее на меня, словно отравленный дротик. Я понял, что зашел слишком далеко.
– Так, хватит! – рявкнул он, и я тут же ощутил себя в полицейском участке, в кабинете для допросов. В его взгляде читалось едва ли не презрение. – Да пиши ты что хочешь, какая разница?! Я не намерен играть в дурацкие анкеты! У меня на руках жертва, задушенная в собственном доме, – вот что мне сейчас важно! – Готорн схватил со стола какой-то листок. – Тебе интересно или нет?
Я мог бы встать и уйти домой, выбросив эту историю из головы (и зря не ушел, учитывая последующие события), но я только что покинул место преступления. И словно познакомился с Дайаной Каупер лично.
– Ладно. – Я отложил ручку. – Покажите.