Людей то можно найти, это не проблема – он понимал, что штаты раздуты и многие просто просиживают штаны. Но два обстоятельства не позволяли ему в душе смириться с решением, которое как он понял, было уже обговорено и по нему было собрано большинство – без него. Даже три. Первое – он, как генерал госбезопасности и бывший начальник республиканского КГБ считал это заведение своим, и ему просто корежил необходимость сокращать штат. Расширять – это другое дело, тут любой начальник в ладоши похлопает от радости, а вот сокращать… Второе – его передернуло от самой манеры принятия такого решения – собралась тройка и приняла, а теперь его фактически уговаривают на то, что решение принято и нужно смириться. Третье – опора на КГБ, и так сильно пострадавшее при перевороте, была его единственным козырем, и он отчетливо понимал, что МВД усиливают в пику ему. Значит – надо активно работать с армией, в споре КГБ и МВД точку должна поставить армия. Тем более – если реализовать намеченные планы.

Нет, сейчас не время выступать.

– Договорились? – генеральный секретарь по старчески, с прихрипом дышал, чуть мямлил слова, простудился видимо.

– Договорились…

– Вот и хорошо. Тогда мы… на ближайшем Политбюро и оформим.

Сделали перерыв, небольшой, чтобы разрядить обстановку. Подавальщица внесла чай с вареньем, почему-то сейчас в Кремле пили его именно с вареньем. Сегодня были вишневое, густое как желе…

– Простудился – сказал Соломенцев, колдуя над своей чашкой – старость не радость.

– Весна и осень, два врага народа – несколько мрачно пошутил Громыко. Он был у руля еще тогда, когда все помнили, что на самом деле означает – враг народа.

– Какая осень, зима… Только подморозило.

Алиев отхлебнул из своей чашки – он пил просто чай, без варенья – чай с вареньем он ненавидел

– Я вообще то по армейским делам… – решил он перейти к тому, ради чего и пришел.

– По армейским так по армейским. Может… Юрия Дмитриевича пригласить?

– Да нет. Пока не стоит…

– Не стоит, так не стоит. Как я понимаю, он на коллегии был?

Уже знают.

– Да, был. Запороли работу, теперь наверстываем.

Аппаратной техникой выживания Гейдар Алиев владел безукоризненно – если б Маслюков заявил о готовности хоть завтра начать производство, к примеру, боевых лазеров – он и то нашел бы в этом какие-нибудь минусы.

– Запороли. Но и наверстывать надо – вставил Громыко.

– Так или иначе, Михаил Сергеевич – войска к реализации плана М не готовы – сказал, как припечатал Алиев.

Громыко снова переглянулся с генеральным.

– Тогда зачем ты его продвигаешь, Гейдар? – Громыко видимо решил взять роль спикера, если использовать выражения из английского языка. Сам Соломенцев не любил и неумел говорить, и на фоне «Михаила Сергеевича Первого» смотрелся в этом аспекте бледно.

– Для того, чтобы армия, наконец, стала армией! Для того, чтобы СССР стал, наконец, СССР, каким он был. Мы должны раз и навсегда…

– Мы должны раз и навсегда, Гейдар сохранить страну[46] – сказал генеральный – а только потом думать о завоевательных походах. Из Афгана бы выпутаться.

– Мы не выпутаемся из Афгана просто так. Они пойдут за нами. У нас под ногами – кипящий котел. Или мы его перевернем, или грохнемся туда и сваримся заживо.

– Для чего мы столько вбухали в границу?

Алиев сузил глаза, заговорил коротко и зло.

– Граница их не остановит. Граница может остановить человека – но она не остановит мысль. То, что представляет собой ислам сейчас – это коммунизм в двадцатые. Всеобщее братство, только не на основе социальной справедливости, а на основе религии. Это очень опасно, многие хотят на этом сыграть. У нас рождаемость – в три раза ниже чем в странах Востока, люди пьют, как пили, так и пьют, хорошо, что водку разрешили, а то одеколоном да самогоном травились. Мы с американцами сидим, по сути в одной лодке, только ни мы ни они этого не понимают. Будущее столкновение будет происходить не между западом и востоком, а между севером и югом и чем мы раньше будет к нему готовы – тем лучше.

– Прекрасно. Но при чем тут Иран?

– Иран – рассадник шиизма. Это – готовые бандиты, моджахеды.

– И заодно в Иране живет много азербайджанцев – как бы между прочим заметил Громыко.

Алиев прервался, осадил себя как скакун с галопа

– Вы думаете, я из-за этого?!

– Да нет, конечно – сказал Михаил Сергеевич Второй – ничего мы не думаем, Гейдар. Мы на платежный баланс смотрим, и думаем, как свести концы с концами.

– Если мы войдем на Восток – цены на нефть вырастут сразу и капитально.

– Но поможет ли это нам? Может, все же Ульяновского пригласим…

– Не надо Ульяновского, Михаил Сергеевич – вдруг сказал Громыко

– Не надо так не надо – неожиданно легко согласился Михаил Сергеевич – мы тут твое предложение обсчитали, даже кое-кого привлекли… не раскрывая сути, естественно. Возможная выгода с лихвой перекрывается проблемами, которые мы получим, когда войдем в Иран. Армию надо реформировать, надо переоснащать, но не в бою с основным противником, это будет слишком. В общем и целом – нет, Гейдар, на это идти нельзя.

– То есть план М отвергнут?

– Да нет… – на сей раз разговор полностью вел Генеральный – просто то, что мы могли себе позволить в начале восьмидесятых мы не можем позволить себе сейчас. Тогда… американская армия еще не оправилась от Вьетнама, а мы еще не засели, как следует в Афганистане. Сейчас… время прошло, ситуация изменилась и кардинально. План М – это старые, мало пригодные для сегодняшнего времени бумаги и это говорю тебе не я, Гейдар, это говорят специалисты. Но кое-что в этом плане есть хорошее, сказать, что?

– Скажите, Михаил Сергеевич.

– Одна идея. Запасной вариант. Я думаю и удивляюсь, у нас есть ОВД, у американцев есть НАТО. Но американцы, если им надо – довольно быстро собирают международные силы, они не несут все это на себе в одиночку. А вот мы, почему-то тот же Афганистан в одиночку тянем, и никто нам спасибо сказать не скажет, еще и критикуют как этот чау…. как его…

– Чаушеску, Михаил Сергеевич.

– Вот именно! Чаушеску! Для чего у нас штаб ОВД сидит, с целым замминистра во главе? Чем он занимается?

– Ну… в Африке некоторые государства, те же ГДР и Куба оказывают интернациональную помощь. И в Венгрии…

– Нашел что вспоминать. А про Африку… там свои интересы… но дело не в этом. Тот же президент Ирака… Как его…

– Хуссейн, товарищ Генеральный Секретарь. Саддам Хуссейн.

– Он самый. Хусейн. В плане его армии придается вспомогательная роль – а должна быть основная! Нам не нужны союзники, за которых нам приходится то и дело воевать – нам нужны такие союзники. Которые и за себя постоят, и нам еще помогут!

Чтобы придать веса своим словам – Генеральный стукнул кулаком по столу.

– То есть… план необходимо доработать в этом вопросе? – осведомился Алиев

– План необходимо кардинально переработать. У нас на Востоке есть друзья. У них есть свои интересы. Есть у нас на Востоке и враги. У так получается, что враги и у нас и у наших друзей – часто общие. Если наши друзья решат разделаться со врагами, мы… – генеральный секретарь замялся, подбирая фразу – окажем им вполне конкретную помощь. Вполне конкретную помощь. Вот так. Теперь давай про армию, слушаем тебя.

В первый раз за долгое время Алиев почувствовал себя не в своей тарелке – его весьма невежливо и жестко сбили с колеи и перековеркали все его расчеты. Армия… Понятно, что армия теперь ключ ко многим замкам.

– Группой генералов, имеющих боевой опыт разработаны несколько вариантов решения афганского конфликта. Если брать женевский план урегулирования, то он отличается в корне от предлагаемых военными. Женевский план – это план почетной капитуляции.

Громыко нахмурился – хоть женевский план и не был его детищем, но он отвечал за иностранные дела, и это был теперь камень в его огород.