С ранних лет родители учили меня честно и здраво оценивать ситуации различной сложности, не бежать от проблем, какими бы они не были. Вот и в тот трудный момент осознания своей ориентации эти советы помогли. Перерывая интернет в поисках новой информации, я узнал две важные вещи. Во-первых, существует очень много латентных геев, которые не могут признаться себе в том, что им нравятся представители своего пола. И я под эту категорию уже точно, к счастью, не подхожу. А во-вторых, подростки с гомосексуальной ориентацией живут себе спокойно даже в России. Тщательно скрывая свои предпочтения, конечно. А это значит, что я могу продолжить жить и общаться с Олегом дальше, не обращая особо внимания на некую «голубизну» души моей. По крайней мере, я так думал.
Убедиться в своей наивности мне пришлось уже очень скоро. Если точнее, то через полгода. В тот обычный, ничем не примечательный учебный день, после урока физкультуры, в раздевалке, у меня встал на Олега. Понятно, да, кто встал, точнее, что? А виноват в этом новый душ, который только что был установлен в нашей школе. Ну и конечно, сам Олег. Вот объясните мне, какого хера этот придурок, никого не стесняясь, разделся и пошёл ополоснуться после тяжелой нагрузки? Я, когда увидел его после душа, вообще голову потерял. И пусть самое интересное место было прикрыто полотенцем, мне все равно хватило. С невероятной скоростью, я кое-как переоделся — не стоит забывать про мешающий стояк — и выскочил из школы, на ходу бросив: «Мне срочно надо по делам». Добежав до квартиры, долго не мог открыть дверь — настолько тряслись руки. Наконец, зайдя в внутрь, быстро избавившись от куртки и обуви, я сразу залетел в ванную комнату.
Хорошо, что родители были на работе, а сестра в школе.
Прижавшись к холодному кафелю, я подрагивающими пальцами расстегнул брюки и прикоснулся к возбужденному члену. От этого незатейливого движения по телу пробежала дрожь. Обхватив орган, я стал двигать ладонью вверх-вниз. Перед глазами стоял образ Олега после душа. Крупные капли воды стекают с влажных волос, оставляя после себя мокрые следы. Подрагивающее после резкого перепада температуры рельефное тело. Долго не сдерживая себя, я бурно кончил.
Десять секунд. Ровно столько мне понадобилось, чтобы отдышаться. И осознать: я только что дрочил на лучшего друга.
Господи, я знаю, ты не помогаешь геям, но должен быть выход. Так не может дальше продолжаться. Сначала я просто смотрю на Олега, потом вот уже дрочу, а что будет после? Буду искать любую горизонтальную поверхность, чтобы изнасиловать? Обхватив голову руками, я тихонько взвыл. Как мне плохо. Конечно, Антон, ты думал, всё так просто? Нихуя. Единственный очевидный выход — рассказать родителям. Пусть они отведут меня к психологу или мы переедем в другой город. Что-нибудь они придумают точно, но это безумие должно как можно скорее закончиться. Окончательно собравшись с силами, я навел маломальский порядок в ванной и пошёл в комнату — ждать вечера.
***
— Антош, пошли ужинать, — мягкий голос мамы заставил меня оторваться от бездумного созерцания потолка и встать с кровати. Надо же, совсем не заметил их прихода.
Днем я принял важное решение — сказать о своей ориентации родителям. И я действительно собираюсь это сделать. Вот прямо сейчас, за ужином. Пройдя на кухню, я первым делом обратил внимание на пустующее место с одной стороны стола.
— А, где Дашка? — удивленно интересуюсь я у родителей.
— Отпросилась к подруге с ночевой, под предлогом «совместного доклада по истории», — смеясь, ответил папа. — А вообще, отстань от ребенка, пусть отдохнёт.
Хорошо. Так даже лучше для меня.
— Антон, у тебя что-то случилось? — обеспокоенно спросила мама, видимо, заметив мой пришибленный вид.
Я только отрицательно помотал головой. Конечно, маму мой ответ не удовлетворил, но она, не подав виду, завела занимательную беседу с отцом о резко взлетевших ценах в магазине. Мельком прислушиваясь к их разговору, я приступил к еде. Ну, как приступил? Скорее, стал ковыряться в тарелке, потому что аппетита не было совсем.
Мне было паршиво. Я задавался вопросом, почему моим родителям так не повезло с сыном. Ведь они пример идеальной семьи. Мама — красивая, хозяйственная, чуткая и любящая женщина; отец — работящий и добрый мужчина с хорошим чувством юмора. В воспитании детей внимательны и заботливы, но за рамки личного пространства не заходят.
Вот сейчас, например, они шутливо спорят, а я не хочу портить такую уютную, домашнюю атмосферу своим дурацким «признанием». Но понимаю, что надо. И пусть потом наши отношения с родителями не будут прежними.
— Мам, пап, — хриплым голосом начал я, и, дождавшись, когда они вопросительно посмотрят в мою сторону, продолжил — Я гей.
Всё. Назад пути нет. Внимательно смотрю на родителей, в ожидании их реакции.
— Пф, тоже мне новость, — неожиданно произнёс папа и с увлечением принялся есть котлету.
Так, стоп. Это что сейчас было? Пиздец. Извините за мой французский, но, где ёбаный скандал? Почему в мою сторону не летят стулья и родители не поливают святой водой?
— Сережа, — одёргивает мама отца, а потом обращается уже ко мне: — Сынок, успокойся. Я вижу, ты в недоумении, но уточню: ты уверен в том, что сказал?
Мне остается только кивнуть, а мама продолжает.
— В общем, мы догадывались. Нам намекала Даша, да и тот факт, что твои отношения с девушками обычно длились не больше недели, настораживал. Про твою ориентацию мы поняли около месяца назад. Вот тогда у нас с папой был действительно ужас. Мы же даже представить себе не могли такого. Хотели к психологу отвести. А потом поговорили и приняли решение оставить всё как есть. Ведь ты наш сын, и от того, что тебе нравятся парни, мы не стали любить тебя меньше. На наше решение повлияло также огромное количество суицидов подростков с нетрадиционной ориентацией, потому как их не поняли и не приняли близкие. Мы не хотим тебе такого конца. Однако в глубине души всё равно продолжаем надеяться на то, что эти твои предпочтения — проявление переходного возраста, и они вскоре пройдут. Но знай, Антош, мы тебя любим и поддержим в любой ситуации. Ты сильный и сможешь справиться со всеми трудностями. Ну, надеюсь, этот вопрос мы уладили. И вообще, давайте уже поужинаем спокойно, а то все остыло, — с этими словами мама пододвинула к себе блюдо с салатом и стала накладывать его в тарелку.
После этого разговора с родителями моя жизнь почти не изменилась. Просто я успокоился и перестал себя корить — наконец задышал полной грудью.
Дашке о моем каминг-ауте мы решили не рассказывать, оно и правильно.
Что касается Олега, то я продолжил с ним общаться. Конечно, любовь к нему не прошла. Я продолжал втайне любоваться им, его обаятельной улыбкой и красивыми глазами, до рукоблудства, к счастью, дело не доходило. И жил я в относительном спокойствии до одного рокового дня, когда на мой телефон пришло сообщение от Огнезвёздова с просьбой помочь, став на время его «парнем». Первой мыслью было: «Блядь, пиздец, охуеть, ебать, это что за…» Второй: «Он издевается надо мной?» Естественно, я не сидел, тупо уставившись в экран телефона. Пальцы быстро набирали ответ, — мысли отказать у меня даже не возникало, — а я думал: собственно, в чём подвох? Позже выяснилось, что данный спектакль нужен лишь для того, чтобы от Олега отстала наша одноклассница, которая вот уже год безрезультатно за ним бегает.
Как бы хорошо я не понимал, что это всего лишь игра, что это всё несерьёзно, я всё равно согласился. Так сказать, позволил себе небольшую, как я на тот момент считал, слабость. Вот только эта небольшая слабость превратилась в опасную игру чувств. Думаю, лучше начать с начала, с утверждения о том, что наш класс — это стадо баранов, причём очень тупых баранов. Это стадо никого не слушает и воспринимает только тех, чьё материальное положение намного выше среднего, и тех, кто знает себе цену и может вести себя нагло. Под эти условия подходят два человека: Олег и Вика, чей отец какой-то там бизнесмен. Если описать Вику двумя словами, то только «красивая сучка». Ну, а если не двумя, а полноценной характеристикой, Сапфирова — богатая, избалованная, эгоистичная папина дочка, уверенная в том, что все должны любить её и поклоняться ей, словно бесполезногине.
