Во дворце Фридрихсхалле блокирован сам герцог Фридрих и остатки его гвардии. Блокирован эскорт, которым командовал я, и много мальчишек из военных училищ. Большинство оказалось здесь случайно, кое-кто из идеализма, кто-то ещё чёрт знает из-за чего, но все толком не понимают, что происходит. Сейчас в ангаре осталось всего 34 машины, а противник каждый день обновляет паритет в небе ровно до того количества, чтобы иметь кратное превосходство, но, чтобы атакующие не мешали друг другу.

Мы же держимся уже неделю, вопреки собственным ожиданиям.

Ганзейский «кракен» сел на посадочной площади космопорта Кёнигсберга – столицы нашего небольшого герцогства. Сел он конечно, после того, как с орбиты полностью подавили наше ПВО. Целая десантная бригада Ганзейского Союза, пришедшая на планету на одном из ганзейских «кракенов», вообще не участвует в штурме, соблюдая непонятный мне нейтралитет. Но это только затягивает нашу агонию потому, что если бы ганзейцы не высадились, нас бы просто стёрли орбитальной бомбардировкой. Вместе с нашими прекрасными боевыми качествами.

Террасаконтера Альянса «Дева Марина» висит на орбите, оттуда же приходят десантные модули террисов с планетарной техникой. Террисам нужны наши головы. Наш герцог и все, кто с ним, нужны желательно живыми. Альянсу просто необходимо предъявить виновников всего, что сам спровоцировал и натворил. «Ограниченная операция по спасению человечества», как говорят их медиа. Так что, пока нас штурмуют славные представители военной касты homo praeteris*. Это – то ли военные, то ли полиция, то ли два в одном – у терисов* всё запутанно. Ганза и Альянс – странный союз у наших противников – но от этого не легче не становится.

Ну вот, началось… я почувствовал, как всё вокруг вибрирует. Где-то наверху рвутся тактические бомбы. Совсем скоро оставшиеся «гепарды» уйдут в небо, чтобы попробовать перехватить хотя бы часть штурмовых машин противника. Уже почти неделю все мы превращаем один из самых красивых дворцов на планетах Империи в груду развалин. Наше сопротивление – действие довольно бессмысленное, как показали результаты нескольких дней боёв. Но альтернатива – это сдача в плен без условий, а против капитуляции были почти все оставшиеся защитники. Дерёмся мы хорошо – спортивный счёт был бы в нашу пользу. Реальная же картина нашего героизма больше похожа на медленное самоубийство.

Бомбы наверху всё еще падают, падают, снова и снова, падают – а мы всё ждём момента для перехвата. Это отвратительное ожидание продолжается невыносимо долго – может минуту может две, может больше. Знать не хочется, сколько проходит времени. Всё кажется, что одна из бомб всё-таки пробьёт толстый щит там, наверху, и ни я, ни мои ребята уже никогда не взлетят. Проходит целая вечность. Потом всё затихает.

«Бомбардиры бомбардировали, бомбардировали да не выбомбардировали» – прожевал я русскую поговорку, отсылая команду AIG*. Взлетая, я видел, что «гепард» тридцать три был всё ещё «красным». Похоже, у нас минус одна машина, ещё до того, как начался бой.

До войны, если эту неделю можно назвать войной, я уделял много внимания языку наших вероятных союзников. Искренне сожалел, что мы ими не успели стать. Наше будущее там – в просторах русского космоса. Разделяли ли мою точку зрения Кайзер Вильгельм и его брат, наш герцог Фридрих? Наверное да, но всё время шли на уступки, стараясь избежать войны между Альянсом Претерис и Империей Сапиенс. Альянс и Ганзейский Союз душили русских санкциями. Империя, чтобы избежать или хотя бы отсрочить войну подключалась к ним, хоть и формально, продолжая торговать и передавать русским технологии.

Ганзейский Союз тоже саботировал санкции и поддерживал нас и Конфедерацию Русских Планетных Систем – но результаты поддержки не были видны простому солдату.

Русский президент Андреев был популярен даже у своих врагов. Послав к черту этикет и прочую дипломатическую ерунду, он носился между Кайзером, герцогом, Ганзой, вел переговоры с Серапеоном Альянса*, пытаясь доказать, что война не нужна, а революции и хаос после них приведут к войне ещё худшей – без правил и переговоров до последнего человека. Даже своих вероятных тогда противников он упорно продолжал называть «наши партнёры». Но время слов прошло. Мир был невыгоден Альянсу. Слишком многое сложилось в жизни на его пространствах так, что привело к видимому техническому отставанию и от Империи с герцогством Остзее, и от Конфедерации Русских Планетных Систем. Остановить отставание террисов, населяющих «Пояс Златовласки», от сапиенс можно было только войной.

Малейший признак на остановку скатывания к войне Альянс тут же разрушал своим давлением. Мы обещали русским, и снова и снова нарушали свои обещания. Я несколько раз, в знак протеста, подавал в отставку, но герцог не давал мне отставки.

– Франц, – сказал мне тогда герцог, – позволь не объяснять тебе причины, по которым я принимаю то или иное решение.

Сказано было жестко, и моя дружба с герцогом дала тогда, вроде как трещину.

Впрочем, было уже не до того. Вскоре неожиданно отрёкся наш кайзер, и без единого выстрела капитулировал Империум Сапиенс. Русское Пространство разорвала на части революция между Центром, Окраиной, и прочими, более мелкими осколками этих самых пространств, к которым примыкали пиратские «серые» зоны. Но русские решили драться и дрались как с Альянсом, так и со своими революционерами, в требованиях которых явно прослеживалось умелое участие дипломатов Альянса. Русские смогли себе позволить, исходя из космографии точек перехода к своим системам войну на два фронта. Роскошь.

Кто знает, если бы не капитуляция нашего кайзера, может быть объединённые флоты Империи и КРПС* вполне могли бы противостоять терассаконтерам Альянса.

Проблема нашего маленького Остзее заключалась в том, что по большому счёту, у нас и флота-то не было. Корабли не больше рейдера. Герцог Фридрих фон Цоллерн был братом Кайзера. Наше герцогство было, по сути, частью Империи Сапиенс. Мы играли роль кадрового резерва для флота и были экспериментальной военной базой. Никому и в голову не могло прийти, что второй по мощи флот во Млечном Пути сдадут без боя. Небольшие рейдеры Остзее являлись частью Имперского флота. Наши медиа так и говорили о нем: «наш флот». Когда «наш флот» исчез из реальности и был уведён ганзейцами в неизвестном направлении, Герцог Фридрих пытался отсрочить наше падение. Но без Имперских Ударных Кораблей Открытых Пространств он был, как говорил когда-то наш древний философ Андерсен, «голый король», или «голый герцог». Именно так и стали его называть многие недовольные острословы.

И конечно, нам пришлось, шаг за шагом, сдавать свои базы, отказываться от владений и спешно продавать или даже передавать их даром Ганзейскому Союзу.

– Всё лучше, чем Альянсу Претерис – говорил Фридрих.

Ганзейский Союз, объединение, внезапно возникшее из кораблестроительной компании «Ганза», рос, как в сказке, поглощая имперские планетные системы. А неделю назад случилось то, что вполне соответствовало моим ожиданиям: флот Альянса при поддержке Ганзейского союза, блокировал Кёнигсберг. Серапеон – высший совет Альянса – потребовал выдачи герцога Фридриха как военного преступника, стоявшего, как было сказано в ультиматуме, «на пути прогресса человечества».

Верность – не самое плохое качество вида сапиенс. Но совсем немногие решили остаться с герцогом до конца. Возможно, кто-то потом назовёт это глупым фанатизмом. Но мы дерёмся. Сейчас уже, наверное, просто за ещё один день того мира, в котором мы жили раньше. Так что всё логично.

Русские, по слухам, несмотря на революцию и оккупацию всё ещё оказывают полноценное сопротивление в больших секторах того, что называется у них ужасной аббревиатурой КРПС*. Мне больше нравилось их выражение «Русское пространство», которое я слышал от их президента Андреева, прекрасно говорившего по-имперски.

***

Мой «Гепард» уходил в небо, легко пробив тонны обломков разрушенных строений над ангаром. Сразу пропала навигация, и появились помехи на тактических картах. Но – как говорят имперцы: «Lerne leiden ohne zu klagen»*. Это сильно мешало в первый день, тогда из-за этого была потеряна сразу половина парка универсальных боевых машин. Тогда погибли почти все «тени» – так назывался эскорт герцога. Почти все мои ребята ушли в небо пилотами и остались там.