До смотровой площадки садов Барракка они добрались к семи часам, когда солнце уже потихоньку заходило за горизонт и, казалось, лишь на мгновение замерло огромным красным шаром над гаванью, крышей дворца Великого Магистра, шпилями церквей, над всей Валлеттой, давая последнюю возможность в этот день насладиться уникальными видами. Повсюду начали зажигаться городские фонари, и в вечернем полумраке столица была великолепна.

На площадке Инга увидела подзорную трубу, установленную для осмотра достопримечательностей (туризм – основная отрасль экономики страны), не сдержалась, бросила в прорезь один евро. Монетка упала, окошечко открылось, и Инга, прильнув к глазку, рассматривала окрестности и приговаривала: «Красота». Стас стоял сзади и дергал ее за рукав ветровки: «Ну, дай посмотреть…». Но Инга смеялась и не уступала.

Потом вдруг замерла, глядя в одну точку и резко отпрянула от трубы. Стас тут же наклонил трубу к себе, но что-то щелкнуло, и окошечко закрылось: время вышло. Если хочешь еще посмотреть, заплати денежку! Стас полез за кошельком, но из мелочи были только несколько сантимов, и он обратился к Инге:

– Слушай, у тебя нет одного евро? А то у меня только бумажные деньги…

Инга молча достала монету, бросила в прорезь и снова начала что-то рассматривать в определенном направлении.

– Нет, ну так не честно, дай посмотреть, – Стас пытался оттеснить Ингу, – а то совсем стемнеет и я ничего не увижу.

– Подожди, – отрезала та, – кажется, я увидела кое-что интересное, – потом повернулась к Стасу и попросила его: – посмотри сюда, пожалуйста.

Он посмотрел в указанном направлении.

– Ну, и что? Какое-то кафе, люди сидят. Дай я полюбуюсь на гавань.

– Подожди, потом посмотришь, у меня есть еще один евро. Скажи, ты видишь там на террасе под фонарем женщину в темном платье и цветном платке?

– Вижу, а что?

– Я ее знаю.

– Инга, послушай, – Стас оторвался от подзорной трубы: время закончилось. – Ну какое мне дело до женщины в платке? Давай денежку, хочу посмотреть на корабли… Хотя нет, уже совсем темно. Приедем сюда еще, ладно? Только днем, – Стас ждал ответа, но Инга молчала.

Она снова о чем-то задумалась, потом достала монету, хотела снова бросить, но передумала и сказала:

– Пойдем туда.

– Куда? – не понял Стас.

– К тому кафе.

– Но это далеко.

– Нет, это недалеко. Я знаю, где это место.

– А зачем мы туда пойдем? Ты хочешь там поужинать?

Но Инга уже спускалась со ступенек. Она торопилась.

– Почему нет? Можно и поужинать. Но, вообще-то, я хочу поговорить с той женщиной.

– А кто она?

– Мальтийская ведьма.

– Кто? – опешил Стас.

– Ведьма. – Инга на ходу надела легкую курточку, завязала на шее в какой-то замысловатый узел шелковый шарф (после захода солнца похолодало) и продолжила: – Ты очерки мои о Мальте читал? – спросила она; Стас что-то промямлил, – не читал. Так вот, я писала там о современных языческих культах Мальты. Эта женщина – из ордена поклонников Великой Богини.

– И что?

– А то, что эта женщина, – Инга запнулась, – предсказала, нет, вернее, смоделировала трагедию, которая произошла с Игорем.

– Как это?

– А вот так. Просто сказала мне, что будет, если Игорь спустится в эти подземные пещеры.

– А он погиб в этих катакомбах?

– Да.

– Ну, и почему ты его туда пустила, если знала о том, что может случиться?

Инга резко развернулась и громко выкрикнула:

– Я не пускала! Не пускала! Он сам пошел. А я решила, что это глупости: бояться какой-то там предсказательницы. А потом… потом все это случилось.

– А эту… ведьму допрашивали?

– Нет! Она исчезла!

– Как исчезла?

– А вот так. Ее нигде не нашли. А сейчас я ее увидела.

– Но ты могла ошибиться. Все-таки расстояние немаленькое и сумерки…

– Могла и ошибиться. Но почему-то мне кажется, что это она. И я хочу с ней поговорить. Я боюсь.

– Ты думаешь, она что-то знает? – Стас с сомнением посмотрел на Ингу.

– Все, что со мной сейчас происходит, не случайно. За один день я встретила трех, нет, четырех человек, которые так или иначе были причастны к трагедии. В аэропорту я увидела одного работника музея, который показывал нам пять лет назад мегалиты и подземные храмы, потом мне на глаза попался еще один человек, который тогда работал в полиции и расследовал это дело, потом Марио, теперь эта женщина.

– Но, Инга, никто не мог предположить, что мы пойдем на смотровую площадку, и уж совсем никто не мог предположить, что ты будешь смотреть в подзорную трубу и направишь ее на это кафе. Это абсурд.

Инга остановилась. Долго стояла молча.

– Да, тут ты прав. Никто не мог предположить. Кроме… тех, кто хорошо меня знает. Самых близких людей, которые знают, что я люблю бинокли, подзорные трубы, телескопы, что в школьные годы я занималась в астрономическом кружке, и что я не пройду мимо ни одной подзорной трубы.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– А кто эти близкие люди? Их много?

– Две подруги детства, родители… – она задумалась. – Еще… Игорь знал.

– Но он погиб, Инга.

– Да. Просто… я больше никого не могу вспомнить, кто мог…

– А твой этот, будущий муж?

– Валдис? Нет, ну что ты, он таких подробностей не знает.

– Подожди. Давай подумаем, кому нужно тебя попугать? И зачем?

– Подумаем. Вот сегодня вечером, если ты не возражаешь, мы подумаем. А сейчас я хочу поговорить с этой женщиной. Мы почти пришли.

Они завернули за угол и очутились прямо перед кафе. Картинка, которую они видели в подзорной трубе, нарисовалась прямо перед глазами.

На террасе сидела женщина лет шестидесяти в темном платье и цветастом – черно-красно-желтом – платке, повязанном на манер наших деревенских женщин: сзади. Она пила вино, теребила левой рукой кисточку от платка, тихо разговаривала со своим спутником. Инга и Стас подошли совсем близко, но ни женщина, ни мужчина не обратили на них внимания. Они сели за соседний столик, и оба стали прислушиваться к разговору. Но вот беда: Стас не понимал ни слова. Говорили те на мальтийском языке: эдакой смеси арабского, итальянского, французского и английского языков. Инга кое-что понимала. То ли от услышанного, то ли от напряжения, а может, от холодного ветра (апрель – все-таки не лето), но она начала дрожать. Подошел официант и принес меню, потом предложил им перейти внутрь кафе, но они отказались. Тогда он принес пледы. Они поблагодарили за внимание, укрылись в теплые покрывала и стали выбирать блюда. Женщина за соседним столом отчетливо произнесла «Ma nistax…» и «Sahha»[2], и Инга резко отбросила плед, отложила меню и поднялась со стула. «Ты куда?» – взял ее за руку Стас. «Она хочет уходить, а я должна задать ей несколько вопросов» и, подойдя к женщине, обратилась к ней по-английски:

– Здравствуйте, вы меня помните?

Женщина посмотрела на нее с интересом, улыбнулась и ответила:

– Le[3], – потом продолжила по-английски, – нет, не помню. А почему я должна тебя помнить?

– Потому что мы общались с вами пять лет назад. Вы пригласили меня на языческий обряд, посвященный культу Сансуны. И еще вы сначала помогли мне, а потом… – Инга замолчала, не в силах справиться с волнением, – разве вы не помните?

– Skuzi[4], вы меня с кем-то путаете, – женщина улыбалась, но и Инга, и Стас уловили в этой улыбке что-то зловещее.

– Теперь я уверена, что не путаю. Это были вы. Только почему вы говорите неправду?

Вмешался мужчина:

– Послушай, красавица, Дорес всегда говорит правду. Что ты так разнервничалась?

– Я хочу поговорить с Дорес.

– Так говори, – мужчина немного нахмурился, – о чем ты хочешь с ней поговорить?

Женщина, которую он назвал Дорес, тронула своего спутника за руку:

– Она хочет поговорить о том, что с ней происходит здесь, на острове.