Так мы и ковыляли до ворот: я — матерясь и обещая все круги Ада причастным, Джем — охая и стискивая зубы каждый раз, когда у меня начиналась схватка. Через две минуты подъехал Тейлор. Как мы забирались в машину отдельная история. Джем пришлось подталкивать меня, пока я заползала на четвереньках, на заднее сиденье. Тейлор нёсся по улицам, игнорируя все дорожные знаки. Хорошо, что с нами была Джем, её удостоверение помогло нам в получении сопровождения.

Когда меня вкатили в отделение, приехал Кейн. Куртка нараспашку, волосы всклокочены, на рубашке пятно от кофе. Бросившись ко мне, он сжал мне руку:

— Ты как?

— Хочу убивать, — призналась я, под тихий смешок медсестры. — Ты же пойдёшь со мной?

— Что? — вылупился он. — Я-то?

— Простите, — вмешался врач, — вашей жене нужно срочно в палату, она уже рожает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Лиз, я... — он запнулся о мой умоляющий взгляд, и тяжело выдохнул отворачиваясь. — Ладно.

Врачи бегом неслись к палате, Кейн бежал следом, где-то кричала Джем, ругался с охранником Тейлор, а я смотрела в мелькающий перед глазами белоснежный потолок и молилась, чтобы роды прошли успешно.

После череды криков, стенаний, увещеваний и грозных окриков врача, я, наконец, родила. Маленький пищащий комок унесла медсестра. Кейн сидел рядом красный, с мокрыми глазами и дрожащими руками.

— Лиза... я, — он прижал мою руку к губам, — спасибо.

Вернулась врач, неся на руках конвертик с торчащей ярко-розовой шапочкой. Подав мне ребёнка, она улыбнулась:

— Поздравляю, у вас девочка.