Я в шоке уставилась на нее.

И это было не потому что, когда я видела ее вчера в баре и сегодня, она успела покрасить волосы в глубокий, каштаново-красный цвет (выглядело фантастически, кстати).

И не потому, что Кристал нервничала.

Я оглянулась через плечо на Джим-Билли, который выглядел уморительно в своем костюме с розой в петлице. Я никогда не видела его ни в чем другом, кроме джинсов, футболок, кепок и больничного халата.

Он должен был вести Кристал к алтарю. Хорошие отношения с родителями у Крис так и не сложились, их даже не пригласили. Несколько месяцев назад, прямо в баре, Крис попросила в своей обычной прямой манере проводить Джим-Билли ее к алтарю. И когда она его попросила открыто, без намеков, Джим-Билли уставился на нее на долю секунды, а затем разрыдался, и он этот огромный мужчина по-настоящему рыдал с соплями и всхлипываниями в свое пиво, по крайней мере, пять минут.

Затем согласился.

Я поближе подошла к Крис.

— Ты не дурочка, и это хорошая новость, — заверила я ее.

Так и было.

Бабба все еще работал на стройке. Бабба также очень серьезно относился к тому, чтобы Кристал всегда чувствовала себя в безопасности и любимой. Бабба больше не пил, даже когда иногда с кем-то менялся сменами в баре, или когда изредка там зависал. Он больше не ходил на рыбалку. Никогда. Крис была его миром, и он больше года доказывал ей это.

Потребовалось время, чтобы она сломалась. И пустила его обратно, через неделю он, не теряя времени, сделал ей предложение.

Она не надевала кольцо три недели, но, в конце концов, сдалась.

Поэтому, сегодня был великий день.

— Это хорошо, дорогая, но я не доверяю ему, — сказала она.

— Крис…

— Он — Бабба, я знаю…

Я прервала ее:

— Он — Бабба, я знаю, что он хотел вольной жизни без тебя, но потом все изменилось.

— Да, — прошептала она, все равно не веря моим словам.

— Я знаю кое-что еще, — продолжила я. — Я знаю, каково это не мечтать встретить своего особенного, и я знаю, каково так жить, и я также знаю, каково лишиться веры. Но, дорогая, я также знаю, каково жить с кем-то особенным каждый чертовый день.

— Тейт…

— Счастливчик, — снова перебила ее я, — потому что во мне есть что-то особенное, и я делюсь этим с ним, а он делится со мной. И такое же есть и у тебя. Ты особенная, Кристал, и ты заслуживаешь того, что Бабба наконец-то получит тебя, и он сделает все возможное, чтобы делиться с тобой этим.

Она отрицательно покачала головой.

— Дорогая, я не особенная, я…

Я придвинулась еще ближе и попробовала еще раз:

— Ты рискнула и дала мне шанс на прекрасную жизнь. Ты рискнула с Твайлой, когда никто не брал ее на работу, потому что она сумасшедшая. Ты рискнула вернуть Бабба, хотя тебе было страшно. Ты заботишься обо всех вокруг, тебе это не нравится, но, милая, это не значит, что ты все еще этого не делаешь. — Кристал уставилась на меня, и я закончила: — Сейчас иди к алтарю с Джим-Билли и возьми то особенное, что предназначено тебе.

— Хорошо, — прошептала она.

Я посмотрела ей в глаза, она успокоилась и не собирается сбежать. Потом я перевела взгляд на Джим-Билли, он улыбнулся мне, а я улыбнулась ему в ответ. Затем я подошла к дверям церкви и увидела Бабба, который выглядел гораздо более нервным, чем Кристал, Тейт стоял рядом с ним в церкви. Я улыбнулась Тейту и кивнула органисту. Она начала играть «Канон» Пахельбеля.

Я бросилась к Холли и выхватила у нее букет Кристал, вручила его ей, Холли отдала мне мой, а потом помчалась по коридору, чтобы пройти к собравшимся в церкви через боковую дверь.

Я встала в дверях, держа перед собой букет. В бледно-зеленом, без бретелек, до колена, обтягивающем, слишком сексуальном для церкви свадебном платье (но Кристал настояла на нем), я шла по проходу, улыбаясь Баббе, а затем Тейту.

После того, как я встала с другой стороны от жениха и шафера, органистка сменила «Канон» на свадебный марш.

Все встали со своих мест. Кристал и Джим-Билли шли к алтарю. Я чувствовала, как глаза пощипывает от слез.

После того, как пастор объявил их мужем и женой, сказав Баббе, что он может поцеловать свою невесту, Твайла вскочила со скамьи и заорала на всю церковь:

— Йо-хо-хо!

Я прыснула со смеха, Бабба и Крис целовались, потянувшись к Джим-Билли, стоявшем между ними, который отскочил в самую последнюю минуту, добавив:

— Самое время! — И Надин вскочила и закричала:

— Ю-ху! — Другие тоже повскакали со своих мест, начиная кричать поздравления, возгласы одобрения и ура.

Бабба перестал целовать Крис, они повернулись лицом к прихожанам, и пастор старался перекричать крики и хлопанье в ладоши, объявляя их новым мужем и женой.

Крис и Бабба шли по проходу, останавливаясь, пожимая руки друзьям, получая крепкие объятия и сердечные поздравления.

Тейт подошел ко мне и схватил меня за руку, я наклонилась к нему, улыбнулась, и мы последовали за молодоженами.

Нам тоже пришлось останавливаться, так как Кристал и Бабба принимали множество поздравлений от байкеров, и я почувствовала губы Тейта рядом со своим ухом.

— Крутышка, я тебе говорил, как сильно я тебя люблю в этом платье?

Я, не отрывая глаз от Кристал и спины Баббы, почувствовала, как моя грудь набухает, пробормотав:

— Эм... нет.

— Как только мы вернемся домой, эта юбка будет вокруг твоей талии, детка, — прошептал Тейт все еще мне на ухо.

У меня тут же стали твердыми соски, я повернула к нему голову.

— Тейт, мы в церкви, — прошипела я, и он нахмурился.

— Ты подписывала свидетельство о браке? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— Как и я, поэтому считаю, что Бог не возражает. Черт, детка, он создал тебя такой сексуальной.

Я впилась пристальным взглядом в своего мужчину.

Потом разразилась хохотом.

* * *

Я голая восседала с широко разведенными ногами на Тейте, его член все еще твердый находился внутри меня, хотя он кончил (я кончила раньше, дважды).

Я наклонилась, прижавшись всем телом к нему, немного задрав голову, чтобы поцеловать снизу его бороду.

— Господи, Крутышка, — пробормотал он, сжимая руки вокруг меня.

— Что? — Спросила я.

— Танцевала всю ночь, напилась и все равно объездила меня.

Я приподняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Я не напилась, — возразила я.

— Детка, — прошептал он, в глазах искрились смешинки. — Ты в стельку пьяная. Ты позволяешь мне делать с тобой такие вещи, которые…

Я улыбнулась, потому что вещи, которые он вытворял со мной, были просто сказочными.

— Сегодня мой день рождения и весь день я провела на чужой вечеринке. Что? У меня не будет своей вечеринки? — Спросила я.

— Да, детка, ты можешь иметь свою собственную вечеринку, какую хочешь, каждую гребаную ночь.

— Отлично, — выдохнула я и услышала его хихиканье.

Затем он перекатился, я оказалась на спине, он на мне и потянулся к тумбочке. Открыл ящик и протянул мне квадратную коробку, завернутую в бледно-голубую бумагу и перевязанную широкой прозрачной темно-синей лентой.

— С Днем рождения, Крутышка, — прошептал Тейт, и я подняла на него глаза поверх коробки, затем я забрала ее, приподнявшись верхом, чтобы прислониться плечами к изголовью кровати, Тейт тоже приподнялся, положив голову на согнутую в локте руку, поставив на подушку, я сорвала ленту и бумагу.

В коробке должно были находились браслеты, и мне не терпелось их увидеть. Тейт частенько приносил мне сделанные на заказ серебряные украшения, которые заказывал у талантливого ювелирного дизайнера в «Но бон» по имени Дженна. С Рождества он добавил так много предметов в мою сокровищницу, что я сбилась со счета. Все они были единственными в своем роде, все были сказочными.

Бумага упала, и я открыла крышку глянцевой картонной шкатулки с драгоценностями, и обнаружила большой черный брелок, а на брелоке была знакомая эмблема.