Он жаждал увидеть его снова. Его нежный светловолосый глюк с адскими пылающими крыльями. Его сумасшествие.

Они с Девидом не разводили никаких сантиментов. Это была просто физика. Возбуждающая, желанная, крышесносная физика, но не более.

Жаркий, мозговыносящий секс не лишал сна, не заставлял вскакивать по ночам, стоит только вспомнить прожигающий насквозь сверкающий взгляд.

Они с Броуком трахались, и тот отправлялся к себе домой или куда там ему надо было сваливать. Рей не интересовался. А ведь раньше он хотел, даже мечтал, чтобы Броук хотя бы посмотрел на него. Сейчас это перестало его волновать.

«Я ненормальный. Это всё — ненормально!» — думал Рей, сидя на парах и пытаясь въехать в смысл текущей лекции.

В последние дни, а точнее после его ночного разговора с крылатым демоном его совсем не мучила тяга к наркотикам, и он усиленно пытался использовать этот факт, чтобы хоть как-то исправить положение в институте.

«Демон сказал «пять ночей». Он будет рядом пять ночей. Сегодня у нас с Дэвидом как раз пятая встреча. Закончится ли теперь всё это наваждение? Останется ли Дэвид в моей жизни? И увижу ли я ещё раз его?»

Мысли кружили в голове нестройным хороводом, а внутри ворочалось неясное томление. «Пусть он появится. Пожалуйста! Хотя бы раз!»

***

Профессор в этот раз был, казалось, особенно любвеобилен. Рей был облизан и заласкан от самых пальцев на ногах до лохматой темноволосой макушки. Да Майлз и сам не оставался в долгу. У Дэвида было сногсшибательное, отзывчивое к прикосновениям тело. Дарить ему удовольствие было легко и приятно.

Но Рей всё равно ждал. Ждал и надеялся, что совсем к другому телу он сможет хотя бы дотронуться, если уж не… Бред. Какой же бред!

Член Броука, входящий в него, дал ему возможность на некоторое время забыть о желанных сверкающих глазах. И когда волной возбуждения от мощных толчков, заполняющих его до краёв, Рея начало уносить из реальности, он, зажмурившись, бессознательно, со сдавленным всхлипом выдохнул:

— Ба-а-ф!

И тогда он почувствовал это! Почувствовал, что горит. И внутри, и снаружи. Такой знакомый обволакивающий кокон огня охватил его всего, помогая, удерживая, не давая упасть лицом на постель. Открыв глаза, Рей увидел перед собой сверкающий алыми всполохами взгляд Бафомета, и понял, насколько сильно он этого ждал. Необъяснимо, нереально, но теперь всё было правильно, так, как нужно.

Демон, обняв его своими пылающими крыльями, потянулся к его губам и поймал очередной стон Рея ртом.

Рей не догонял, где он сейчас. И он не видел больше Броука за своей спиной, не слышал его дыхания. Сливаясь в поцелуе с Бафом, он понимал, что этого не может быть, но, находясь с демоном лицом к лицу, он чувствовал его и в себе тоже.

Видя перед собой горящие от страсти глаза, краем сознания Рей улавливал, что они уже не в его спальне. Мерцающая пустота вокруг создавала ощущение невесомости и бесконечного полёта, от чего напрочь срывало крышу.

Прогибаясь ещё сильнее в спине, Рей адски хотел почувствовать в себе это как можно глубже. Бафомет по-прежнему обнимал его руками и крыльями, находясь перед его глазами, но каждое движение внутри Рея срывало с его влажных губ глухой стон, и он смешивался с ответными возгласами Рея, которые тот уже не контролировал.

Оба на пике желания рванулись навстречу друг другу и, срываясь на крик, Майлз почувствовал, как его пульсирующая плоть толчками изливается на смятую постель. Бафомет, откинув красивую голову, с разметавшимися по плечам светлыми волосами закрыл глаза и застонал.

Они замерли, упершись друг в друга лбами, пытаясь выровнять дыхание, и в пустую от мозговыносящего траха голову Майлза потихоньку начали возвращаться мысли.

Показалось, что это затишье длилось несколько мгновений.

А потом Рей почувствовал, как сильные руки оставили его тело, и демон скользнул вниз, бессильно роняя потухшие крылья.

С трудом сползя с кровати, Рей приподнял голову Бафа, и неслушающимися губами прошептал:

— Что с тобой? Скажи, что?

— Закономерность, малыш, — демон начал говорить медленно, делая долгие промежутки между словами, перемежая их тяжёлым дыханием. — Когда ты сильно желаешь чего-то, ты отдаёшь свою силу, а не впитываешь. Когда любишь — отдаёшь… когда ненавидишь — отдаёшь… когда страстно жаждешь — отдаёшь… Я слишком сильно тебя хотел. Я всё растратил… — голос Бафомета стал тише и слабее.

— И что теперь будет? — по лицу Рея непроизвольно побежали слёзы, блядские слёзы, которых он не хотел, которых не было даже тогда, когда умерла Саманта…

— Я вернусь туда, откуда пришёл, к самому истоку. И, возможно, у меня ещё появится шанс. Не плачь, я знал, что так будет. Но это мой выбор, и я рад, что испытал это.

— Но я отнял твою жизнь! Я снова отнял жизнь! Я этого не хотел. Я не хочу! — Рей лёг головой на грудь тяжело дышавшего Бафомета и замер. Было так больно, как не было никогда. Рей не хотел! Не хотел, чтобы так! Если бы вернуть всё назад, он бы никогда не согласился… Никогда!

— Прости, — Баф коснулся губами мокрой от слёз щеки и произнёс тихие, незнакомые Рею слова, — прости и забудь. Всё забудь… Ничего этого не было.

— Я не хочу! Не хочу ничего забывать! — Рей, вцепившийся руками в плечи демона, вдруг почувствовал, что хватает пальцами воздух. Тело Бафомета рассеялось, будто ему просто привиделось.

— Я не хочу так… Лучше бы я сдох тогда, в туалете! Лучше бы сдох, чем так… Лучше бы сдох…

Мерцающая темнота вокруг начала приобретать очертания, и Рей снова оказался в своей спальне, в своей постели, в той самой коленно-локтевой… В его шею шумно дышал профессор, совершая последние резкие движения рукой по члену Рея, размазывая по нему его же сперму и сам пульсируя внутри его тела.

Кончив и опустив парня на постель, Броук осторожно вышел из него и лёг рядом.

— Ты был фантастически горяч, малыш. Просто фееричен!

Непрекращающиеся почему-то слёзы Майлза Девид воспринял как личный комплимент.

— Не смей называть меня так! Я тебе не малыш! — резко воскликнул подорвавшийся с кровати Рей. Комната вдруг пошла кругом, ноги подкосились и, падая, он потерял сознание.

***

— Это огромная ошибка, дитя моё. Мне так жаль. Твоё время на исходе…

— Прости, отец, но это было моим выбором.

— Ты ведь понимаешь, что законы мироздания для всех одинаковы, дитя? Только тот, кто встретит тебя у твоей последней черты, может дать тебе шанс. И кем он будет — зависит только от тебя. Наши чувства и наши желания порождают отражения. Мы ничем не отличаемся в этом от людей, но мы есть энергия, поэтому наша жизнь может быть бесконечно долгой. А ты растратил свой неприкосновенный запас, дитя.

— Я пойду к нему, отец.

— Да, это твой единственный шанс. Возможно, у тебя получится… Хотя, поймёт ли он, вспомнит ли, почувствует ли…

— Ну, ни для кого другого я всё равно ничего не значу, отец. С моей помощью и к свету, и во тьму ушли бесчисленные множества. А с теми, кто оставался, всегда был только договор. Он же вдруг захотел отдать мне всё сам. Он призвал меня и всё мне просто подарил. Это был слишком дорогой подарок. Я его не стою…

— Тогда иди к нему, дитя. И я желаю тебе удачи.

— Спасибо, отец. И прощай.

***

Подняв голову от холодного грязного пола, Рей почувствовал привычную вонь человеческих испражнений, разбавленную запахом сигаретного и наркотического дыма. В мозг яростно долбилось доносившееся в уборную с танцпола кислотное клубное музло. Горела кожа, горело внутри, ломило кости, трещала ушибленная при падении голова.

Мелькали вокруг ноги, временами безразлично перешагивающие через него, доносились голоса и иногда стоны из закрытых изнутри кабинок.

К горлу подкатил ком, и Рея вырвало прямо на пол, там, где он валялся.

— Вот дерьмо! — кто-то отпрыгнул, чтобы не испачкаться. — Ты совсем докатился, Реймонд.

Поднявшись и на трясущихся ногах подойдя к умывальнику, Рей сунул голову под воду, пытаясь хоть немного прийти в себя.