– Не могу так долго быть человеком, – виновато взглянул он на меня. – Еще хотя бы минут десять…

– Никаких десять минут! – зашипела и пошла я на него, словно человеческая шкура валялась где-то рядом, и я собиралась натянуть ее на него силой. – И почему ты не сказал, что можешь менять обличья?!

– Забыл, – пожал он плечами и преспокойно продолжил что-то взбивать в стеклянной емкости.

– Лемех, живо меняйся! – прикрикнула я, не в силах контролировать эмоции. Ужасно боялась, что сейчас откроется дверь, и на пороге кухни появится Марина. Даже представить себе не могла, какая реакция последует от вида такой экзотики.

– Ладно, ладно, – скривился Лемех, зажмурил глаза и как-то весь напрягся.

В следующий момент он снова стал человеком, только вот я почувствовала себя совсем дурно. Человеком-то он стал, только вот совершенно голым, как до этого в горгульичем обличье. Тут я снова себе представила распахивающуюся дверь и Марину на пороге. Интересно, что бы подумала я, увидев подругу рядом с которой преспокойно топчется совершенно голый двоюродный брат?

– Лемех, – простонала я, чувствуя как последние силы покидают меня.

– Как же мне надоели эти церемонии! – поставил он миску на столешницу и картинно всплеснул руками, как только он умел. – Что особенного в голом человеческом теле? Все же естественно. Хорошо, успокойся, – взглянул он на мое, по всей видимости, совершенно несчастное лицо. Снова зажмурился, сосредоточился и тут же оказался полностью одетым, каким и покинул нас. Правда добавилась одна деталь – яркий фартук в крупных ромашках.

Вот тут я не выдержала и истерично рассмеялась. И конечно же, смех мой привлек Марину. Через минуту мы уже смеялись с ней вдвоем, а Лемех недовольно дул губы, делая вид, что нас тут нет.

Если я думала, что на сегодня все мои трудности закончились, то сильно ошибалась. Когда Лемех стал прислуживать нам с Мариной за столом, и никакие уговоры не могли заставить его присоединиться к нам, мне пришлось прибегнуть к очередным решительным мерам. Схватив за руку, я выволокла горгулью из столовой и набросилась на него с самой настоящей тирадой, смысл которой сводился к тому, что в мире людей не бывает такого, чтобы двоюродный брат прислуживал сестре и ее подруге, что все это выглядит более чем подозрительно. Мне даже пришлось прибегнуть к шантажу и припугнуть Лемеха, что если он сейчас же не бросит свои эти замашки, то навлечет на мою голову серьезные неприятности, после которых я вряд ли выживу. Конкретизировать не стала, потому что и сама не имела представления, о каких таких неприятностях говорю, но напугать горгулью у меня получилось. Весь ужин он сидел бледный и молчаливый вместе с нами за столом. Мне даже стало неловко за собственное зверство, в результате которого мой верный друг так и не заставил себя проглотить ни кусочка из того, что сам и приготовил.

На ночлег я устроилась в комнате Асмодея, каждый раз замирая от восторга и еще какого-то щемящего чувства, представляя нас с ним на этой огромной кровати. Марину Лемех проводил в гостевую комнату. Оставалось надеяться, что нам удастся выспаться после такого напряженного вечера, затянувшегося за полночь.

Если я и надеялась на спокойный сон, то кто-то явно не разделял моего желания. Не успела я сомкнуть веки и подумать о чем-то приятном, как почувствовала, что кровать подо мной мелко трясется, как будто находится в режиме вибрирования. Только вот кровать была совершенно обыкновенной, без всяких там режимов. На ней полагалось спать, а не принимать оздоровительные процедуры.

Конечно же, лежать я больше не могла, а вот паника все нарастала, особенно когда до слуха донесся подземный гул. Мысль о землетрясении я отмела сразу же, поскольку жила в несейсмической зоне. А вот приближения очередного чуда, в чем даже не сомневалась, ждала, вжавшись в стенку и тоже трясясь всем телом.

И чудо не заставило себя долго ждать. Когда комнату залил яркий свет, бьющий откуда-то из потолка, я даже не удивилась. А стоило в свете появиться человеческой фигуре, то даже похвалила свою интуицию. Только вот никак не ожидала, что в следующий момент увижу свою давно почившую бабушку. Чистенькая, в платье из ситца в мелкий голубой цветочек, с белой косынкой на голове, она была в точности такой, какой запомнила ее, когда видела в последний раз в далеком отрочестве.

– Ну обними же меня, Алиночка, – раскинула она руки в приглашающем жесте, когда свет рассеялся, и комната погрузилась в привычные сумерки. – Соскучилась по тебе ужасно.

Мои эмоции несколько отличались от ее. Все еще не в силах избавиться от потрясения, я приблизилась к бабушке и аккуратно коснулась ее. Ожидала эффекта примерно такого же, как когда дотронулась до Арктия, что рука моя провалится, ничего не ощутив. Но этого не произошло. Бабушка стояла передо мной словно живая, и в следующий момент я уже ее крепко обнимала, вдыхая такой родной и давно забытый запах.

– Бабуля, но как?.. – заглядывала я в ее такое знакомое морщинистое и доброе лицо. – Как ты здесь оказалась?

– Да все проще, чем ты думаешь, – улыбнулась она и потянула меня к кровати. – Да и тебе ли этого не знать, – подмигнула она мне и заставила опуститься рядом с собой.

Несколько секунд мы просто сидели, крепко обнявшись. И опять я вспомнила детство и эту бабушкину привычку. Частенько бывало подойдет ко мне, обхватит мою голову руками и крепко так прижмет к себе. И неважно, чем я занималась в тот момент. Ей это нужно было, она любила так делать, а я терпела. Только думала, какие такие мысли витают в ее голове в такие минуты. Вот и сейчас сидела и терпеливо ждала, когда бабушка заговорит первая.

– В одном ты права, Алиночка, – тихо произнесла она, не выпуская меня из объятий. – Нельзя мне было сюда приходить. Но и не прийти не могла…

Мне же вспомнился разговор с Василисой.

– Бабуль, а правда, что ты мой ангел-хранитель?

– Была, внученька, была… – скорбно вздохнула она и посмотрела на меня как-то слишком печально.

– А сейчас?..

– Не положено иметь хранителя тому, кто побывал там, – многозначительно помолчала она. – Ты ступила на запретную территорию и отныне можешь рассчитывать только на собственные силы. Об этом я и пришла предупредить тебя…

– Но это несправедливо, – пробормотала я больше самой себе и задумалась.

Почему так все? Ведь я далеко не по своей вине оказалась в царстве Люцифера. И уж точно я не хотела там быть. Больше того, я чуть не рассталась с жизнью, пытаясь выбраться оттуда. Так почему меня лишают даже того, что есть почти у каждого из живущих? Не то чтобы я верила в реальную защиту ангелов-хранителей. Но с недавних пор я точно знаю, что в мире много есть таrого, о чем мы даже понятия не имеем. Что реально существует магия, колдуны, демоны… Прошло уже столько времени, а я до сих пор, стоит закрыть глаза, отчетливо могу представить себе тот сад, всегда мутное небо. А по ночам, бывает, я слышу флейту Люцифера. И не могу утверждать с уверенностью, что все это мне только снится. Наверное, бабушка права. Побывав в царстве, я стала его частью, хоть сама того и не желала.

– Я все равно буду всегда любить тебя, бабуль, – улыбнулась я и тряхнула головой. – Как-нибудь справлюсь…

Совершенно не представляла себе, с чем или кем собираюсь справляться или даже бороться, но и сдаваться не собиралась. Раз чьей-то властью меня лишили ангела-хранителя, то так тому и быть. Только вот скорбное выражение с лица бабушки не сходило, как я не бравировала. А следующая ее реплика так и вовсе сбила меня с толку.

– Бросать тебе надо его, внученька.

Не нужно быть семи пядей во любу, чтобы понять, о ком она говорит. Да и сердце моментально отреагировало привычно – на секунду сжалось в тугой комок, так что дыхание перехватило, а потом забилось с удвоенной силой.

– Как я могу бросить того, кому принадлежу всецело? – решила я быть честной прежде всего перед собой, а потом уж перед бабушкой.