Пока я разглядываю рисунки, па и этот художник о чём-то болтают, отец даже немного ругается. И вдруг наступает тишина, я оборачиваюсь, вижу, как Джастин падает, а отец кидается, чтобы его поймать. Я подбегаю к ним. Джастин не шевелится. Отец стал белым, как мел, его глаза выражают такой ужас, что мне тоже становится страшно и хочется зареветь. Он трясущимися руками гладит Джастина по лицу и зовёт по имени.Мне сейчас ещё страшнее и я трясу его за плечо.Он оборачивается, смотрит на меня, как будто не понимает, откуда я взялся, потом снимает с себя куртку, подкладывает парню под голову, достаёт из кармана телефон и, не вставая с колен, начинает вызывать скорую помощь.

POV Брайан

Пока мы с Гасом ждали скорую, я старался выйти из этого странного ступора, в который меня повергло падение Джастина, и не пугать ещё больше сына, который хоть и был ростом с Тейлора, дрожал, как малыш, и, не отходя ни на минуту, цеплялся за меня рукой. Но получалось у меня неважно. Внутри разрасталось какое-то чувство пустоты, тёмное, липкое, мерзкое, расползалось по внутренностям, по ногам, рукам, голове. Казалось, что от меня уходит что-то очень нужное, как бывает, когда у ребёнка отбирают какую-то взрослую вещь, которую он взял без спроса, и которая ему в принципе и не нужна, потому что он не понимает, что ею делать, но очень не хочет с ней расставаться из принципа, просто потому что отбирают.

Мысль, что с Джастином случилось что-то непоправимое, давила на меня тяжёлым грузом, не давала нормально вдохнуть, воздух попадал в лёгкие как-то урывками, толчками, и связные мысли совершенно не приходили в голову.

Это застывшее время, расплывшееся и растянувшееся до приезда медиков стало для меня сюрреалистическим кошмаром, как на картинах Дали*. Всё было словно в замедленной съёмке — я, Гас, Джастин, любопытные гуляющие, сам парк с цветами, блять, деревьями, вечным шумом и бегающей ребятнёй. Ровно до того момента, пока я не услышал сигнал подъехавшей машины скорой помощи. Все события последующих часов, а потом и дней, тоже были покрыты каким-то туманом, но понеслись с такой невероятной скоростью и частотой, что мой воспалённый мозг успевал только фиксировать факты и отбивать ритм внутренним метрономом где-то на краю моего сознания.

Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.

Тик.

Джастина увозят в центральную клинику.

Так.

Собираю все его вещи. Складываю в подаренную мной сумку.

Тик.

Хочу отвезти Гаса к матери. Отказывается наотрез. Говорит: «Я буду с тобой!»

Так.

Едем к Джастину на квартиру. Гас идёт со мной. Открываю ключом, найденным в сумке. Вместе ищем документы и страховку. Гас находит в ящике под кроватью. Берём всё, что есть.

Тик.

С телефона Тейлора звоню по номеру с именем «мама».Трубку никто не берёт. Номер с именем «отец» без лишних вопросов посылает меня нахуй. Номер с именем «сестра» не существует. Всё. Список «семья» оповещён.

Так.

Едем в больницу. Перезванивает абонент по имени «мама». Молча выслушивает. Обещает приехать, подписать необходимые бумаги.

Тик.

Описываю лечащему врачу все симптомы, какие знаю или видел. Джастину делают МРТ и берут кучу анализов. Ждём.

Так.

Приходит врач. Долго и вежливо объясняет, что, по всей видимости, последствием удара битой по голове стала опухоль, которая увеличилась уже до максимальных размеров, поэтому и потеря зрения, и обморок, и, теоретически, тремор и судороги кисти. Времени на подписание нужных бумаг матерью уже нет. Состояние критическое. Называюсь партнёром и на страх и риск доктора подписываю необходимые документы. Джастина увозят в операционную.

Тик.

Проходит час. Гас находит в больнице буфет и приносит гамбургеры, колу и кофе. Есть не могу, пью кофе.

Так.

Проходит второй час. Гас приносит мне ещё один кофе, наверное, видя мой бледный вид.

Тик.

Звонит Майкл. Объясняю ситуацию. Интересуется, какого чёрта. Посылаю его нахуй.

Так.

Звонит Линдси. Спрашивает (наконец-то) где Гас. Объясняю ситуацию. Интересуется, какого чёрта. Посылаю её нахуй.

Тик.

Звонит Теодор. Просит срочно проверить какой-то забытый документ в электронке. Посылаю его нахуй.

Так.

Гас спит на кушетке в комнате ожидания. Выхожу на лестничную площадку и закуриваю. Прибегает медсестра и начинает сверкать глазами. Посылаю её нахуй.

Тик.

Подходит врач. Мои руки начинают непроизвольно трястись. Говорит, что операция прошла успешно. Теперь всё решает время. Результаты гистологии будут позднее.

Так.

Проходит ночь. Утром приходят результаты гистологического исследования. Опухоль доброкачественная, и лучевая терапия не предусмотрена. Для подавления гормональной активности и снижения симптоматики будут использованы фармакологические препараты. Но всё это потом. Ещё надо дождаться, пока пациент придёт в себя, и провести все необходимые тесты. В дальнейшем важно периодически проходить обследования, так как существует вероятность, что в ходе операции удалены не все опухолевые клетки, и возможен рецидив.

Тик.

Гас выспался. Звоню ему в школу и предупреждаю о том, что его не будет.

Так.

Буфет. Гас завтракает, я выпиваю два чёрных кофе.

Тик.

Меня зовут на ресепшен. Спрашивают о родственниках, которые уже послали меня нахуй, а мать так и не приехала. Показывают документы. Объясняют, что у Тейлора в наличии самая простая и дешёвая страховка, которая не покрывает даже анализов. Операция же стоит… Останавливаю поток красноречия и предоставляю им контакты Теодора, чтобы разобрался и оплатил все счета.

Так.

Четыре часа дня. Гас опять спит. В кресле. Он осунулся, но категорически не даёт себя отвезти домой. У меня нет сил с ним спорить. Он снова принёс мне кофе и вырубился. Подходит медсестра, говорит, что Джастин приходит в себя, и можно зайти к нему на две минуты. Гас подрывается с кресла, и мы идём вместе.

Тик. Так. Тик. Так!

Боюсь смотреть мальчишке в лицо и на забинтованную голову, но через силу улыбаюсь, а Гас, взглянув мне в глаза, берёт меня за руку. А так и правда легче.

— Ну, мелкий пиздёныш, ты нас и напугал! — говорю Джастину бодрым голосом. — Устроил тут шоу! А мне за тобой твои коробки с карандашами собирай!

— Привет! — машет ему рукой мой сын. — Нам сказали, с тобой теперь всё будет хорошо.

Парень смотрит на меня, на Гаса, и хотя совсем не понимает пока, о чём идёт речь, начинает тихонько улыбаться. Врач показывает рукой на часы — время вышло. Я делаю шаг вперёд, провожу пальцами по его щеке, легко касаюсь губами губ, повторяю:

— Всё будет хорошо! Отдыхай давай!

Мы уходим, и я наконец отвожу сына домой, а себя в лофт. Мне надо наконец вымыться, пожрать и поспать хоть несколько часов. Но сначала я выпью!

====== Часть 13 ======

В течении следующего месяца жизнь Кинни протекала по вновь установленному графику.Дом — работа — клиника — дом — Вавилон — трах — короткий сон. В выходные вместо работы была тренажёрка. Вавилон иногда заменялся на “Вуди”. Трах оставался неизменным. Только так удавалось достигнуть долгожданной днём разрядки, но и это стопроцентного результата не приносило. А пару раз доходило до того, что обдолбанный усталостью и колёсами мозг вообще отказывался получать удовольствие посредством члена, и тогда только представив себе белобрысого пацана, встающего перед ним на колени, Брайан кончал в предоставленную ему для этого очередную безымянную дырку так бурно и громко, что её хозяин обычно оставался охуенно горд и счастлив, что довёл самого Брайана Кинни до умопомрачительного оргазма.

Джастин понемногу приходил в норму. Реабилитационные процедуры пока ещё сильно истощали его, но он был упрям, выполнял все необходимые требования врачей, и только его моральное состояние вызывало некоторые опасения персонала. То, что он даже при угрозе смерти оказался не нужен своей семье, сильно подкосило его. Мать, правда, приходила. Один раз. На следующий день после операции. Но её помощь в подписании бумаг уже не потребовалась, и, уточнив что операция прошла успешно, а все счета за неё и последующее лечение и реабилитацию уже оплачены ПАРТНЁРОМ сына, миссис Тейлор скривилась и, не попрощавшись, отбыла из клиники.