***

Михайлов забегал в квартиру этажом выше пару раз в неделю, и это уже вошло в привычку. Узнать у Макса, как продвигаются тренировки, или просто посидеть на кухне с Сонечкой за чашкой душистого чая. Иногда приносил бутылку хорошего вина, подаренного кем-нибудь из благодарных клиентов фирмы. Они, вдоволь наболтавшись, навспоминавшись прошлого или поделившись планами на будущее, возвращались каждый к своим привычным будням, текущим в абсолютно разных плоскостях, никак друг с другом не соприкасающихся.

То, что в тот вечер в бане их как-то ошалело бросило друг к другу, они не обсуждали, но иногда лёгкого касания руки Родиона или случайного взгляда Сонечки из-под длинных ресниц хватало, чтобы напомнить им, что это всё же было, и тогда предательский жар поднимался откуда-то изнутри тел и заставлял сесть ближе, обнять, коснуться губами. А Родику не хотелось портить такую хрупкую гармонию дружеского общения. Переходить на другой уровень значило всё усложнить и постепенно свести к нулю, как бывало со всеми предыдущими подругами, да как было, собственно, и с той же Сонечкой в далёкой юности. Она тоже испарилась из его жизни после их единственной ночи.

Но вот врос Михайлов уже в этот уютный мирок, где существовали маленькая женщина и два парня, которых Родику было так трудно понять, а всё же тянуло видеть почаще, иногда помогать по возможности, не задевая жалостью. Родик подсел как на наркотик на это странное чувство — чувство нужности кому-то. И с каждой дозой ситуация осложнялась: хотелось ещё и ещё.

***

Имея много свободного времени, Максим часто думал о Стефане. Он до сих пор так и не узнал, действительно ли тот вычеркнул его из своей жизни, как огромную ошибку, или Инга солгала тогда. Но ведь Стеф так и не связался больше с ним, не ответил ни на один звонок, ни на одно сообщение. Наверное, это всё же было правдой, блудный муж одумался и вернулся к семье.

Как это ни странно, но Макс не мог ненавидеть Ингу. Не мог и всё. Он был действительно виноват перед ней. Они со Стефаном оба виноваты. Женщина просто боролась за своё счастье как могла. Наверное он, Макс, заслужил наказание. Он ведь действительно эгоистично, со всем присущим ему юношеским максимализмом мечтал отнять у неё мужа, а у дочери — отца. Всё или ничего, думалось ему тогда, и никак иначе. Это мучило его, но ни одной минуты, ни единой секундочки он не изменил бы в их отношениях ради успокоения своей совести или чтобы избежать печальных последствий, даже если бы ему была дана такая возможность. Потому что ЭТО теперь было частью его жизни, потому что воспоминания — это то, что никто не в силах был у него отобрать. Стефан застрял в его сердце, и ему никогда уже оттуда не выбраться.

Максим посмотрел на часы. Девять вечера. Олег должен прийти с минуты на минуту. У него тренировка по хип-хопу сразу после смены. А Сонечка сегодня в ночь. Мамулю заставили вкалывать на благо родного магазина до самого утра, а завтра она опять будет глотать таблетки от головной боли. Всегда у неё так, когда день с ночью попутает.

Макс свернул окно на компе со своей работой над новой коллекцией верхней одежды и устало потянулся. В наушниках играла музыка, создавая подходящую для работы атмосферу. Некоторое время назад он понял, что у него в голове появилось слишком много идей, и их очень хотелось реализовать. Как ни крути, это было его профессией. Возможно он даже найдёт способ зарабатывать. А может и нет, но попытаться стоит.

Открыв ящик стола, Макс вынул из-под кучи журналов небольшой флакончик. Это Олег всё-таки нашёл ему те самые духи с запахом пиона, о которых он его просил. Конечно, это был дешёвый аналог, и аромат очень быстро выветривался, но всё же…

Макс вынул овальную золотистую крышечку и мазнул духами по кончику носа. Волной запаха его тотчас же вынесло из реальности. Стало трудно дышать, сердце забилось как сумасшедшее, и перед глазами возник такой яркий, хранимый памятью образ, что внутри начал зарождаться огненный смерч, как всегда и случалось в присутствии Стефана. Неконтролируемое возбуждение, жгучее и требующее немедленной разрядки. Порой за себя бывало даже стыдно, но Макс не мог с этим бороться, да и не хотел. Так произошло и теперь. Член дернулся, пытаясь вырваться из домашних штанов, и, сжав его ладонью поверх ткани и судорожно дыша, Макс откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.

— Безумие какое-то! — прошептал он, медленно наглаживая рукой область паха, с его губ сорвался сдавленный стон.

Вернувшись с тренировки, Олег сразу отправился в душ, так как летняя жара и интенсивные нагрузки выжали из него все соки, и одежда липла к телу, превращаясь во вторую кожу. Водные процедуры привели его в чувство, и, замотавшись полотенцем и растрепав рукой мокрую рыжую шевелюру, Олег ввалился в комнату Макса, где стояла его раскладушка.

Макс не слышал, как он вошёл, Он был без футболки, но зато в наушниках, сидел у стола вполоборота к двери. Увидев его, Олег замер.

Конечно, он клялся себе не торопить события, сдерживаться, потерпеть, пока Максим хоть немного оттает, может быть, привыкнет к нему, и вот тогда… Но лицо дрочившего Макса, искажённое возбуждением, его тяжёлое, прерывистое дыхание и тихий стон, вырвавшийся из приоткрытого рта, снесли ему крышу. Олег рванул к нему не думая больше ни о чём и обхватив его сзади вместе со спинкой кресла, провёл ладонями по голому торсу, по бусинкам сосков, выдохнул ему прямо в седьмой шейный. Макс вздрогнул и обернулся.

— Тс-с-с… — прошептал Олег, стягивая с Макса наушники, — Молчи. Не думай ни о чём! — Он повернул кресло Макса к себе и тихонько, кончиками пальцев прикрыл ему веки, — Не говори ничего, просто чувствуй…

Его горячее дыхание коснулось уха Максима, потом щеки, затем губ. Кончиком языка по ним, так сладко, нежно…

И Макс отдался этому дыханию, перетекающему по нервам прямо в пах, притянул Олега ближе к себе и крепко обнял за шею.

Сжав невысокого Макса руками, подхватив ладонями под бёдра, Олег поднял его, и, сделав пару шагов, положил стройное, худое тело парня на кровать. Стянуть его брюки и скинуть с себя полотенце не заняло и пары секунд. Опустившись сверху и всей кожей прижавшись к Максу, Олег смял его губы поцелуем, с жадностью вдохнув вырвавшийся у парня сдавленный стон. Максим нетерпеливо подался ему навстречу, обнимая руками за плечи, шею, путая пальцами и без того растрёпанные волосы, исследуя языком рот партнёра, дыша с ним одним воздухом на двоих.

Казалось, что жар их покрытых бисеринками пота тел, смешиваясь с горячим летним воздухом, может спровоцировать возгорание в постели.

— И ради Бога, не придумывай ничего лишнего, — шептал Олег в перерывах между поцелуями, — мы ничего не должны друг другу. Всё просто. Я этого хочу, ты этого хочешь. Значит это и есть правильно.

Они обнимались и целовались неистово, жадно, впиваясь друг в друга пальцами, прикусывая зубами и засасывая кожу до отметин.

Когда возбуждение уже стало почти болезненным, Олег оторвался от губ Максима и вопросительно посмотрел ему в глаза. Макс пальцем указал на ящик стола. Дотянувшись до него и открыв, Олег нашарил там тюбик смазки. Протянув его Максу, он сделал реверс и оказался лицом как раз над возбуждённым органом Максима, предоставив тому полный доступ к своей пятой точке.

Макс растягивал его нежно и тщательно, лаская и целуя предоставленное ему отверстие, массируя края, проникая внутрь пальцами, скользкими от смазки, вызывая этими плавными движениями жаркие стоны. С члена Олега ему на грудь капнула вязкая капля. Макс, не в силах терпеть сладкую пытку, устроенную ему порхающим по его головке языком, позвал парня:

— Олег, перевернись.

С пошлым чмоком выпустив член Максима из опухших розовых губ, Олег развернулся и, приподнявшись на коленях, начал медленно садиться на ждущий его, блестевший от слюны орган. С некоторым усилием, дрожа и весь покрываясь каплями пота, он принял Макса на всю длину, и, задержав дыхание, дал себе время привыкнуть, стараясь расслабиться. Первое же пробное движение заставило обоих судорожно вдохнуть побольше воздуха, прогнувшись навстречу друг другу, а затем…