Гортхауэр молча прожевал, запил вином и, посоветовав другу не орать на весь трактир, терпеливо посвятил его в некоторые подробности замысла.
- Ты обрати внимание, кто здесь живет. В гостинице, я имею в виду… Так вот, в таких вот временных пристанищах селятся отнюдь не горожане – в большинстве случаев, это те, кто решил навсегда покинуть Средиземье. Иногда в ожидании корабля проходят многие месяцы, все это время будущие переселенцы проводят здесь, прощаясь с материком. Вполне естественно, что нормальные эльфы уплывают в Валинор с супругами. Так что еще одна семейная пара, поселившаяся в гостинице, никого не удивит. Понял?
Финрод смутился ужасно.
- Слушай, а почему это… Ну, почему мы – именно… семейная пара? Может, мы брат и сестра вообще.
Сотворенный гадко ухмыльнулся. На его теперешнем девичьем лице ухмылка выглядела еще гаже, чем на привычном.
- Не-ет уж, родной, мы именно муж и жена, – хихикнул он. – Хотя бы потому, что братьев с сестрами не селят в одну комнату.
- Ну и что? – Финрод растерялся окончательно.
- Как это «что»? – возмутилась милая барышня, – А финансы экономить тебя в детстве не учили? Хотя, нет – ты ж король, так что вряд ли…
- От короля слышу! – буркнул красный как вареный рак Финрод. – Ну, ты и скряга!
Сотворенный мелодично рассмеялся, чем добил эльфа окончательно и бесповоротно.
Доев ужин, друзья поднялись наверх. На втором этаже «Лийнил» располагались комнаты для гостей. Изрядно удивив хозяина гостиницы отсутствием ручной клади, странные постояльцы закрыли за собой дверь и осмотрели будущее жилище. Комната оказалась светлая и большая, с огромным окном на запад. Должно быть, днем отсюда открывался замечательный вид на море, но ввиду тумана и надвигающихся сумерек это предположение ни доказать, не опровергнуть не удалось. Главное бросалось в глаза сразу – никакого сравнения с мрачными высокими залами Тол-ин-Гаурхота или нового обиталища Сотворенного в южном Ангмаре!
Уставший как собака Финрод первым делом плюхнулся на двуспальную кровать. Потом оценил размер ложа и снова смутился. Идея Гортхауэра с перевоплощением была явно не лучшей, во всяком случае, оставайся тот в прежнем теле, делить с ним комнату было бы не столь…э-э…неловко.
В этот момент Финрод наткнулся взглядом на таирни. Нет, ну надо же было додуматься такое сотворить! Глядя, как Майя, встав на носочки, аккуратно развешивает на вешалке оба мокрых плаща, эльф только хмыкнул. Гортхауэр немедленно обернулся на звук. От него не укрылся интерес в серых глазах его бывшего нарготрондского величества, но так как Майя он был все-таки Черный, то без издевок обойтись не смог.
- Ну вот, – обаятельно улыбнулся он Финроду. – А всего лишь недельку назад кто-то говорил, что я страшный…
Девичьи руки оправили узкий лиф вышитого бисером платья. Явно рисуясь, пригладили неровно обрезанные волосы.
-Может, чайку? А, Инголдо?
Не переставая улыбаться, Сотворенный кивнул на миниатюрный чайник с чашками, стоящий на столике возле кровати.
Славный государь Финрод Фелагунд сначала побледнел, затем покраснел, затем вспомнил свои недавние приключения на Сулху-ар-бане и пошел пятнами. Гортхауэр гадко ухмылялся. Вот это и стало последней каплей, переполнившей чашу эльфийского долготерпения.
- А вот не пошла… не пошел бы ты со своим чайком знаешь куда?!! – храбро зажмурившись, выдохнул Финрод.
Прошло две недели. Город успешно доказал двум друзьям свое право на существование: в те несколько солнечных дней, которые выпали на его долю, майский Митлонд оказался весьма симпатичным портовым городом, хотя, на вкус Финрода, проведшего значительный период юности в Альквалондэ – чересчур скромным и немного скучным. Впрочем, с привычкой многолетнего затворничества, ему и привычная городская суета казалась неприятной. Так что из отведенной ему с «супругой» комнаты в гостинице «Лийнил» он вылезал крайне редко, предпочитая прогулкам посиделки на подоконнике настежь распахнутого окна, из которого, кстати, действительно, открывался прекрасный вид. Место для гостиницы было выбрано удачно еще и потому, что крыши соседних домов весьма кстати заслоняли собой портившие пейзаж доки и иные портовые строения. Пока безнадежно влюбленный эльф мучился от тоски и напевал песню про белые крылья чаек из репертуара ныне покойной Тинувиэль Дориатской, один из самых ярых поклонников таланта певицы целыми днями пропадал в городе и возвращался лишь к вечеру. Деятельная и жадная до знаний натура Черного Майя живо интересовалась новостями из внешнего, быстро меняющегося мира. Надо сказать, что у обаятельной и бойкой на язык молодой леди было куда больше шансов собрать местные секреты, сплетни, слухи и тому подобное народное мифотворчество. Пару раз он притаскивал совершенно невероятные домыслы о том, что поселившийся в «Лийнил» господин Аэглор – так представился Финрод хозяину гостиницы – должен испытывать определенные трудности, если собирается взять с собой на борт уходящего в Валинор корабля свою супругу-нолдо. Все жалели господина Аэглора и госпожу Таирэ – вот так лихо Майя оттяпал половину от нареченного ему имени Таирэн Ортхэннер – многие свято были уверены, что из отчаянной затеи ничего не выйдет, но, тем не менее, искренне желали супругам удачи и счастья в Благословенной Земле. Кто-то чересчур внимательный подметил, что госпожа Таирэ похожа на Тинувиэль из Дориата, это, само собой разумеется, породило волну новых слухов. К чести сказать, в бедном господине Аэглоре некоторые особо продвинутые личности опознавали то без вести пропавшего Маглора сына Феанора, то последовавшего за ним Даэрона, а то и одного из чудесно спасшихся сыновей Диора Полуэльфа. Скучно не было никому. Гортхауэр мрачно проклинал себя за неизобретательность в части выбора облика, делавшего обладательницу оного похожей на нолдо, а также любовь обывателей к романтическим историям. Финрод реагировал менее бурно, разве что хмыкнул пару раз. В конце концов, он не был против того, что его принимают за его любимого певца, а облик девушки-нолдо видел в лаборатории Тху на одной из стадий эксперимента по сотворению «идеального образа» (да-да, скромность хозяина Тол-ин-Гаурхота порою не знала границ своего отсутствия).
Две недели пролетели совершенно незаметно. И когда Таирэ, в один из дней влетев в отведенную им с мужем комнату, сообщила, что сегодня в порт возвращается «Нимиэрнин» вместе со своим прославленным капитаном, бедный господин Аэглор уже ничему не удивлялся. Тем не менее, сориентировался быстро и, подхватив по случаю очередной мороси свой знаменитый фиолетовый плащ, бегом бросился вслед за спутницей.
Несмотря на холодный ветер, в порту яблоку негде было упасть. Отвыкший от большого скопления народа Финрод наивно полагал, что они с Черным Майя будут единственными встречающими. Ничего подобного! Похоже все население Митлонда (по меркам города эльфов совсем не маленькое), не меньше народа заняло и ближайшие крыши.
Ввиду пронизывающего до костей морского ветра, стоять в толпе было ощутимо теплее. Нахально пользующийся женской неотразимостью Гортхауэр уже успел раздобыть где-то за здорово живешь пирожок с морской капустой, неторопливо закусывал, попутно комментируя происходящее.
- Понимаешь, дорогой мой, в чем тут дело… чавк…Будь это самый обычный корабль, никто бы, как говорил Рраугнур, и не почесался бы. Но! – он многозначительно поднял перемазанный маслом девичий пальчик – Капитан «Белой жемчужины» сиречь – «Нимиэрнин» по совместительству…чавк… чтоб ты знал, является также правителем Серебристых Гаваней. Именно поэтому каждый добропорядочный горожанин считает…чавк-чавк… священным своим долгом поприветствовать уважаемого градоправителя Кирдана, так сказать, лично…
- Кирдан?! – округлил глаза Финрод. – Что, тот самый Кирдан?
Теперь настал черед удивляться для Черного Майя.
-Ты его знаешь?
Экс-государь Нарготронда ухмыльнулся не хуже Гортхауэра.
- Ну, разумеется. В свое время я считал его одним из своих друзей. Он ко мне в Нарготронд, помнится, приезжал пару раз, и я у него гостил однажды в Фаласе. Потом, я что-то слышал, будто бы он перебрался на остров Балар, корабли начал строить… или нет, корабли он начал строить еще в Арвениэне... не помню. Короче, меня на тот момент в живых уже не было! – закончил свою повесть Финрод, нагло откусывая чуть ли не половину пирожка.
