- Я здесь, чтобы доставить удовольствие тебе. Делай со мной, что хочешь, я приму все это и буду рад.

- Неправильный ответ, - я задумчиво провела большим пальцем по его нижней губе, не отпуская подбородок. - Я спросила о том, чего хочешь ты сам. Я чувствую, что ты знаешь это, но скрываешь от меня.

- Ты провидица, Риша?

- Обращайся на “вы”, - я доверилась своей интуиции, и в моем голосе скользнула сталь, - и называй хозяйкой.

- Простите, - он на секунду прикрыл глаза, словно это ему было нужно, чтобы принять правила новой игры, а ладони ушли с моих бедер, он перестал меня касаться. - Можно задать вопрос, хозяйка?

- Умница, - я отпустила его подбородок и пальцы мягко скользнули ему в волосы на затылке, а голос смягчился. - Я не провидица, и не знаю, о чем ты. Но я чувствую, когда ты что-то не договариваешь, скрываешь или лжешь.

Я сжала пальцы в кулак, захватывая волосы и сдавливая их крепче, а голос стал более твердым:

- Повторю свой вопрос. Что ты скрываешь? Если не ответишь мне чистую и полноценную правду, я откажусь от тебя и прогоню прочь, - интуиция подсказала мне, что именно это самое важное для него.

Он молчал долго, продолжая пристально смотреть мне в глаза, и я увидела, как множество эмоций в глубине его души сменяют одна другую. Их было столько, что я просто не успевала их разбирать, однако сумела уловить сразу несколько.

Он смертельно устал. В глобальном смысле этого слова. Словно спортсмен, который бежал так долго, что у него онемели мышцы и все тело готово вот-вот отказать, но отказать оно не может, и этот бег продолжается и продолжается, кажется, целую вечность. Он устал настолько, что не может даже думать об этом факте, он просто продолжает бежать по инерции. Бежать, потому что усталость так велика, что ему уже давно все равно.

Он испугался. Совсем слабое чувство, но на фоне общего равнодушия это было громом среди ясного неба. Испугался того, что не сможет выполнить свой долг. Что он ошибся и не заметил во мне провидчества, благодаря которому я нашла в его словах неискренность, и теперь выгоню его, не позволив ему завершить свою задачу. Эта задача - единственное, что у него осталось, единственное, ради чего этот спортсмен все еще бежит.

Ему было жаль. Я понравилась ему, и он не хотел меня расстраивать. Все его слова были почти искренними, и это заставляло его сожалеть о том, что именно я попаду под удар, если он не сможет выполнить свой долг и защитить меня.

Но несмотря на все это, он не даст мне ответа. Не хочет. Это что-то очень важное для него, что-то, зарытое в него так глубоко, откуда он сам не хотел бы это никогда доставать. Однако я была уверена, что он не прав. Именно он вытащил на свет мое такое же важное и зарытое желание, позволил воплотить его в жизнь, и сейчас мне от этого невероятно хорошо. И я хотела сделать то же для него, хотела, чтобы он испытывал столько же приятных эмоций, как и я.

Я выпустила его волосы из пальцев так медленно, словно любой неосторожный жест мог причинить серьезнейшую боль, а затем отступила на шаг назад. Он проследил за мной взглядом побитого щенка:

- Не прогоняйте меня, хозяйка… - Свет неверно меня понял.

- Поднимись, - мягко произнесла я. - И хватит обращений на “вы”, все кончилось.

Он встал и выпрямился. Красивый. Высокий. Стройный, но при этом крепкий. Утонченный и величественный, настоящий ангел.

- Мне уйти?

Я прочитала в его глазах решимость, он бы не ушел, следил бы за мной издалека, не показываясь на глаза, потому что кроме той цели, которую я заметила в его глазах, в его жизни ничего нет. Я сбросила с себя халат и осталась стоять перед ним обнаженная:

- Мы равны, Свет, видишь? И я не заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь, даже если я хочу этого до умопомрачения. Я не прогоняю тебя. Ты выполнишь свой долг и потом уйдешь, пусть так. Но ты свободен, и я хочу, чтобы ты осознавал это.

Он направился ко мне с непонятным выражением лица, и на секунду меня до кончиков пальцев на ногах пронзил страх от осознания, что с его степенью равнодушия и фанатичностью стремлений с таким выражением лица он может как обнять, так и запросто свернуть шею. Однако эта мысль никак не отразилась на моем лице, я по-прежнему стояла, уверенно глядя на него, хотя и ощущала уязвимость из-за отсутствия на мне одежды. Он остановился прямо передо мной, заставив меня секунду понервничать в ожидании его дальнейших действий, а затем прижал к себе. Такое приятное прикосновение теплого тела, что я готова была стоять так всю жизнь, наслаждаясь его близостью. Его сводящий с ума голос прошелестел совсем рядом с моим ухом:

- Служить тебе и выполнять твои желания - часть моего долга. Я искренне благодарен за то, что так редко встречается мне, за заботу о моих чувствах, и поэтому буду честен, - его пальцы мягко поглаживали меня по спине и голове, и я расслабилась в его руках, обняла в ответ. - Я искренне хочу помочь тебе, Риша. Я знаю, как ценно, когда рядом есть тот, кто может поддержать, успокоить и ничего не потребует взамен. Хочу быть для тебя именно таким человеком. Обдумай все еще раз, и если захочешь, прими меня в свою жизнь на те дни, что я буду рядом, на любую роль, какую хочешь, от друга до любовника. Я доверяю тебе, и поэтому мое предложение - от всего сердца. Если ты поймешь, что я стал не нужен, можешь в любой момент сказать об этом, и я не буду тебя тревожить.

Я улыбнулась, уткнувшись носом ему в основание шеи в начало татуировки.

- Спасибо, - мои пальцы соскользнули ему по бедрам до задницы и я с удовольствием ощутила крепкие мышцы.

Он помолчал несколько секунд, а потом заговорил чуть тише:

- Когда-то нас было трое, Риша. Мне нравилось смотреть, как они играют в свою любовную игру. Мне нравилось вмешиваться в процесс, отдавать им приказы, ощущать контроль над ситуацией. Но также мне нравилось подчиняться той, которую любил. Так что не бойся саму себя. Не со мной. Я полностью принадлежу тебе, доверяю тебе, и я хочу тебя.

Он все-таки рассказал. И после услышанного я не нашла ничего удивительного в том, что он не рассказывает об этом налево и направо. Их было трое! Девушка и два парня. И он наблюдал, и участвовал, и… и… с ума сойти! Моя фантазия давала сбои в попытке это представить. Он доверился мне, а потом еще и потребовал меня таким голосом, что меня пронзило острое желание, от которого дыхание перехватило.

- Ох черт… Возьми меня. Прямо сейчас. Я приказываю.

Кажется, прозвучало жалко, ни разу не приказом, но ему этого было достаточно. Его пальцы оказались у меня между ног в попытке проверить, насколько я готова.

- Это лишнее, - выдала я и сделала несколько шагов, заставляя его отступить к дивану, а затем и вовсе упасть на него. - Лежи.

Я давно была готова, еще с тех пор, как увидела Света стоящим на коленях в ожидании меня. И теперь я, опираясь пальцами на его пресс, просто уселась сверху, с тихим стоном вбирая его в себя.

- Руки, - приказала я со смыслом “убери”, и Свет раскинул их в стороны, чтобы не касаться меня.

Можно с ним так поступать или нельзя - да какая разница, если нам обоим хорошо? К черту мораль! Я сдалась, все укрепления пали. Я двигалась на нем, заглядывая в глаза, и видела, что ему со мной хорошо, и от этого сносило крышу. От этого и от чувства обладания. Пусть это ненадолго, но лучше любить и потерять, чем не любить вовсе. Потом мне будет больно, потом мое сердце обольется кровью. И вряд ли я хоть когда-то найду того, кто сможет заполнить пустоту в том месте, где сейчас этот синеглазый. Вряд ли я хоть с кем-то смогу ощутить то же самое. Но все это будет потом. А сейчас мне так хорошо, как никогда не было. И все это - только мое.

Эта сумасшедшая пляска двух страстей не длилась долго. Мы кончили одновременно, и я в экстазе даже слегка расцарапала ему пресс, после чего свалилась рядом с ним совершенно без сил, опустошенная, как никогда. Он крепко прижал меня к себе, удивительным образом догадываясь, что мне именно этого сейчас больше всего хотелось, и я в порыве эмоций не сдержалась: