Женя рывком обрубила воду. Выдохнула. Прислушалась к утробному ворчанию слива. Когда поняла, что при желании может интерпретировать звуки несущейся по трубам воды в человеческую речь, скорее покинула душевую.
Не смотря на приличное количество мебели, комната лаборатории показалась пустой. Ничто кроме окна не прельщало взор, и именно к последнему Женя направилась шатающейся походкой. В своём углу, по обыкновению, пискнула Соня, но Женя не отреагировала, целиком поглощённая игрой света и тени – Солнечные лучи проскальзывали через неплотно прикрытые жалюзи, забавлялись с пылью, тут же твердели, оборачиваясь прозрачными трапециями, что мерно оседают основаниями на пол.
Женя затормозила у ближайшей фигуры, склонила голову набок, словно преграда была и впрямь реальна. На всякий случай вытянула руки, сделавшись похожей на сомнамбулу. Так и не встретив препятствия, шагнула вплотную к подоконнику и даже не оглянулась – толку-то, если всё в этом мире эфемерно. Время и то, как показывает практика, вовсе не движется вперёд – стоит на месте, дожидаясь, когда с лика Земли не пропадёт последний человеческий паразит. Цивилизация дикарей, придумавших десятеричную систему исчисления, атомную дубинку и с тысячу действенных способов, как болезненно умертвить себе подобного, изжила себя, показав вопиющую некомпетентность в области становления и познания мира, который был дарован за грош, а продан и вовсе за бесценок, потому что цена души человечков – ничтожна. Они научились только врать, изворачиваться и лицемерить. А самое страшное: они растили такими же, как сами, своих детей. Механизм самоуничтожения был запущен, курок взведён, запал подожжён.
Так Женя и сидела, смотря на стекло перед собой, на шагающие ноги, позволяя мыслям в голове уносить сознание всё дальше за черту, в сумбурный мир иррационального и непознанного, а потому, когда свет вокруг померк, она ничуть не удивилась и даже не испугалась. Здоровый человек сказал бы, что наступила ночь, и оказался бы прав. Женя была уверена, что это туннель... и тоже была права. И, словно усмехаясь, в лицо ей дунул ледяной сквозняк, от которого на миг перехватило дыхание. Она, вне всяких сомнений, была права.
Женя улыбнулась темноте, протянула руку.
На запястье сомкнулись разъедающие кожу оковы.
Раньше бы Женя вскрикнула, испугавшись. Теперь же она привыкла. Более того, научилась смотреть в темноте, а значит, подчинила сон. Нет, она не распознала природу ночного кошмара, но, надо признать, продвинулась далеко. Она больше не была неподготовленной, а следовательно, могла накапливать информацию, готовиться к решительным действиям. Как со стороны себя, так и со стороны ИХ...
Боль в кисти сделалась нестерпимой – самое время проснуться. Однако сон перестал быть сном, кошмар обернулся ужасом, из мрака перед лицом вынырнула угловатая голова с латексной кожей, как у андроидов из научно-фантастических фильмов. Запахло горелой изоляцией, и Женя невольно отстранилась. Потом опомнилась – ведь так было не раз и не два, пора привыкнуть, – придвинулась к существу, стараясь не смотреть в бездонные глаза. Поводырь никак не отреагировал, повёл головой, будто озираясь. Синеватый взор размылся, как при раскадровке – Женя словно преодолела пространство-время, получив возможность наблюдать существо одновременно секундой ранее и сейчас. Да, в реальности так не бывает, но Женя ещё не разобралась, чем является по своей природе то место, в которое она попадала всякий раз, как утрачивалась логика.
Пока она размышляла, существо метнуло взор в другую сторону, «создав» ещё одну копию – совсем как у Стругацких в «Малыше», ей-богу! Первый фантом, смотрящий в упор мимо Жени, при этом медленно таял, испуская едкий белый свет, от которого слезились глаза.
Всё происходило в полнейшей тишине, однако из-за возросшего числа двойников сделалось заметно светлее. Женя огляделась, хотя прекрасно знала, где находится: бетонные, полого поднимающиеся к полукруглому своду стены, с множеством замазанных цементом швов. Трубы из гофры, кое-где оторванные от креплений, загнутые основанием вниз. Растянувшиеся по гладкому бетонированному полу кондуиты и просто мотки проводов. Проржавелые распределительные щиты, прикреплённые к реликтовым кронштейнам. Последние ввинчены в стены, наверное, ещё до сотворения мира. Над головой, на крюках, подвешены светильники с огромными дисковыми отражателями. Лампочки отсутствуют, их то ли предусмотрительно вывернули, убрав про запас, то ли побили неведомо для какой цели. В стенах через равные промежутки укреплены лампы аварийного освещения, закрытые предохранительными кожухами, – рабочие или нет, также доподлинно неизвестно.
Закончив изучать до боли знакомое место, Женя обнаружила, что с существом произошли новые метаморфозы. Череда двойников располагалась к ней спиной, длинная, как хлыст, клешня продолжала тянуть за собой, не чиня неудобств. Женя открыла рот и невольно вскрикнула от приступа резкой боли в вывернутом запястье – проводник не церемонился, видимо спешил, а она забыла, какого вот так, когда боль нарастает не постепенно, а обрушивается сразу, как во время болевого шока.
Закусив губу, Женя шагнула следом. На какое-то время она оказалась дезориентирована в пространстве из-за яркого белёсого свечения растворяющихся в запахе гари фантомов. Куда ни глянь, повисли повёрнутые в разные стороны лица существ, создавая обманчивое впечатление присутствия в музее восковых фигур мадам Тюссо. Женя шла, стараясь не касаться бесплотных масок окружившего её театра абсурда – боль в руке прошла, дав возможность двигаться свободно, но, как и прежде, в пределах дозволенного.
Маршрут она знала вплоть до количества шагов, числа бетонных швов или распределительных коробок на стенах – могла запросто пройти с закрытыми глазами, после чего вернуться обратно, чего никогда не делала. Видимо, именно тут, обратный путь не имел смысла. Как не имела цели сама прогулка, взявшись за руки с монстром – как-то иначе назвать своего фантомного проводника Женя не могла.
Тот вёл вдоль обшарпанной стены, как влюблённый кавалер объект своего вожделения по набережной или парку, в извращённой манере причиняя боль, если та собьётся с шага или попробует свернуть не там, чтобы насладиться унылым пейзажем с оттенками милитари. Кончалась прогулка так же внезапно, как и начиналась: заломив кисть, проводник исчезал в стене, оставляя после себя бесчисленное множество ярких фантомов, ориентированных на всё подряд в пространстве, только не на находящуюся в замешательстве Женю. Свет мерк вместе с угасающими фантомами, и, оказавшись в кромешной тьме, Женя просыпалась, если это в действительности был сон.
Сегодняшняя прогулка ничем не отличалась от множества предыдущих. Её тянули, она покорно шла, терпя боль, пока... Пока не догадалась, что что-то не так. Число распределительных коробок увеличилось. Шаги тоже были уже лишние. Скорее всего, она сбилась со счёта, чего не бывало раньше. Что-то и впрямь шло не так...
Блеснул свет, кисть вывернули, бесцеремонно дёрнули в сторону. Женя в последний момент успела подставить свободную руку, больно ударилась подбородком о бетон. Проморгав слёзы, убедилась, что её продолжают тянуть, сдирая с запястья кожу. Сжатая в кулак ладонь сделалась влажной, с костяшек явственно закапало. Ноги поскользнулись, и Женя осела на колени, буквально носом уткнувшись в закрытый решёткой проход. Раньше она его никогда не замечала, да и был ли он тут – вопрос. Однако самым страшным оказалось отнюдь не это. Даже не количество согнутых в три погибели фантомов, коих было в разы больше, чем прежде. Шокировала поза, точнее положение руки, за которую продолжали тянуть в закрытый проход.
Женя с превеликим трудом сдержала возглас изумления – кисть просовывалась между прутами решётки впритирку. Сунуть конечность в ограниченное пространство, при этом не повредив ни артерий, ни сухожилий, было немыслимым. Тем не менее рука самым непостижимым образом оказалась зажатой между металлическими прутками, и Женя кажется понимала, как такое возможно... Но в реальности такого не может быть по определению! Видимо, существо перемещается, используя недоступное ей измерение – оттого-то и возникают фантомы – руку вовсе не просовывали через решётку, конечность материализовалась частично с другой стороны, так как была зажата в клешнях проводника в момент очередной метаморфозы.
