Остальным я сказал: - Я приехал за своими вещами... и золотом.

- Ты найдешь своих коней и вещи вон там. - Рыжеволосый парень махнул головой в сторону корраля и конюшни. - Я ничего не знаю о золоте.

- Мэм, - сказал я мексиканке, -раздуйте огонь в очаге. Кажется, он мне понадобится. И принесите сюда вон ту железку.

Я усмехнулся в сторону мужчин.

- Я долго шатался по Нью Мексико. У тамошних апачей можно кое-чему научиться.

Рыжий не особо забеспокоился, но другие стали переминаться с ноги на ногу, и оба сразу вспотели.

Тот, кого я уложил в дверях, начал приходить в себя, поэтому я сделал шаг назад, схватил его одной рукой за шиворот, вытащил в комнату и швырнул на пол.

Мексиканка не двинулась с места. Я взял кочергу и некоторое время ворошил угли в очаге, мексиканка тем временем повернулась и взяла шаль.

- Не волнуйтесь, - сказала она. - Я приведу Нолана и синьора Дейтона, - и смело взглянула мне в глаза.

Я рассмеялся, и это ее взбесило. Мексиканка сверкнула своими черными глазами, хотела что-то сказать, но я опередил ее.

- Мэм, вы очаровательная девушка, и когда найдете Нолана Саккетта, скажите ему, что здесь Уильям Телль Саккетт. Если у него есть желание, пусть приходит. Что касается Дейтона, то он знает, что я здесь. Мы с ним уже виделись сегодня... и с человеком по имени Олифант.

Это их озадачило, но девушка выскочила из дома, как будто боялась, что я ее остановлю, чего у меня и в мыслях не было. Я собирался уладить все по-хорошему, и чем раньше они здесь соберутся, тем лучше.

- У меня есть друзья, - сказал Родриго, - может быть, стоит их позвать.

Он помолчал.

- Можно позвать вакерос с нашего ранчо, по-моему, им придется по душе поговорить с этими... ворами.

Теперь забеспокоился даже рыжий, поэтому я сказал Родриго: Поезжайте. Скажите, чтобы захватили побольше веревок. Нам могут понадобиться веревочные галстуки.

В те годы "городишко", как все называли Лос Анджелес, чувствовал себя весьма свободно в том, что касалось повешений, будь они законными или незаконными. На протяжении нескольких лет там произошло 40 законных казней и 37 спонтанных. Перестрелки случались ежедневно, и городское население было печально известно своими скорыми судами Линча.

Бандиты могли не принимать в расчет меня, но осознание собственной вины их беспокоило.

Позади дома находилась кладовая. Я согнал пленников туда и запер дверь.

В коррале нашлись все мои лошади, седла и уздечки. Оседлав коней, я отыскал вещи, большинство из которых никому не понадобилось. В доме я обнаружил свой винчестер, лежавший вместе с чьими-то шмотками, проверил заряды и приготовился ждать.

Больше всего я хотел отыскать золото, потому что не все оно принадлежало мне. Почти час я копался в доме, перевернув все на свете, но не нашел его.

А затем услышал стук копыт и понял, что меня ожидают крупные неприятности.

Из окна я видел, как они приближаются, потом выскользнул во двор и спрятался в ивах рядом с ручьем. Мексиканка была с ними, а всего я насчитал 6 вооруженных людей.

Они подъехали быстрой рысью, поднимая за собой пыль, но когда растянулись, чтобы окружить дом, пыль поредела и осела. Когда прибывшие окружали дом, лошади шли шагом.

Спрятавшись в ивняке, я наблюдал и ждал. Мне не хотелось стрелять без нужды, мне была необходима встреча с Ноланом Саккеттом, но его среди всадников не было.

Все это время я думал, где может быть спрятано золото. Олифант сказал, что оно здесь, в этом месте, но он мог и соврать.

Когда всадники спешились и вошли в дом, я подошел к своим лошадям, сел на жеребца и шагом повел лошадей прочь. Я услышал, как они спорят и переговариваются, но я быстро ретировался за сарай и направился к устью недалекого каньона.

Родриго вернется, но до той поры я не собирался стрелять, потому что мог убить не того, кого надо - человека, который знает, где мое золото.

Через минуту-другую они вырвались из дома и начали обыскивать местность.

Сидя верхом в зарослях высоких кактусов, я наблюдал за ними, держа винчестер наперевес. В долине, в стороне ранчо Лас Аидас, я заметил облако пыли - сюда быстро скакала группа всадников.

Бандиты стали искать следы, но тут побывало слишком много лошадей и слишком много людей, поэтому я не беспокоился. Беспокоился я о том, как получить назад золото, потому что ребята в Аризоне положились на меня. Я был уверен, что где бы оно ни было, Доринда будет об этом знать.

Далекое облако пыли приближалось, кажется, бандиты увидели его, потому что вдруг все разом вспрыгнули на коней и, рассыпавшись, поскакали прочь.

Двое проехали рядом со мной в сторону каньона, где находились другие воровские убежища.

Когда они скрылись, я шагом вывел лошадей из зарослей и опять подъехал к дому. Там осталась только мексиканка, у которой при виде меня загорелись глаза.

- Вы знаете, где золото? - мягко спросил я. - Вы могли бы здорово помочь мне, если скажете.

- Я не собираюсь тебе помогать! - Она вскинула голову. - Когда приедет сеньор Саккетт, он все равно оставит тебя в дураках.

- Ему стоит поторопиться. Вот едут мои друзья.

Она ничего на это не ответила, но мы уже слышали скачущиих лошадей.

- Если вы передумаете, найдите меня, - сказал я. - Стыдно такой красивой девушке, как вы, связываться с бандитами.

Она хотела было что-то сказать, но затем поджала губы.

Вместе с Родриго подъехали 20 крепких, сухих вакерос, и все они, казалось, расстроились, когда выяснилось, что драки не будет.

- Вам надо поехать с нами, - сказал Родриго. - Старик Бен хочет видеть вас.

- Бен Мандрин?

- Да. - Он улыбнулся.- И сеньорита Робизо.

Дом на ранчо Бена Мандрина представлял собой длинное глиняное здание с несколькими дверьми, выходящими на окружавшую его веранду. Ранчо было старым и обжитым. Здесь росли огромные древние дубы и сикоморы. Тень от них показалась очень приятной после поездки под жарким открытым солнцем, и я натянул поводья и пару минут просто сидел в седле и осматривался.

Если у Старого Бена не отнимут ранчо, оно перейдет к Родриго, и я понимал, почему он так его любит. Здесь везде царила атмосфера доброго спокойствия от запаха трав и жасмина, росшего вдоль стен, до тени под огромными старыми деревьями.

Дом был построен в виде буквы "Г", из него открывался вид на уходящее вдаль море за круглым склоном холма. Между морем и домом росла пожухлая от засухи трава с несколькими рядами маиса, бобов и других растений.

Дверь открылась, и я увидел стоящую в проему Доринду в легком красивом платье и выглядевшую от этого еще прекраснее.

- Проходите, пожалуйста, в дом. Мистер Мандрин ждет вас.

Она повернулась.

- Хуан, позаботься, пожалуйста, о коне джентльмена.

Спешившись, я смахнул шляпой пыль с одежды и прошел через двор, чувствуя затылком, что за мной пристально наблюдают, но не Доринда и не Хуан.

Девушка с улыбкой протянула мне руку. Это была широкая, приятная улыбка, приоткрывшая белоснежные безупречные зубы, но глаза ее не улыбались. Они излучали настороженность и беспокойство.

- Благодарю вас, мистер Саккетт. От всей души благодарю за все, что вы сделали. Когда те люди приехали за мной, мы подумали, что вы мертвы.

- Годится.

- Что вы имеете в виду?

- Иначе они могли бы поехать и проверить.

Она на секунду задержала на мне взгляд, как бы стараясь угадать, насколько я умен или насколько опасен.

- Все это ошибка.

- Людям, погибшим в Мохаве, интересно было бы услышать ваши слова, откровенно сказал я.

Когда она попыталась ответить, я ее оборвал:

- Мэм, я приехал не к вам. Я приехал к Бену Мандрину.

Раздался глубокий и сильный голос.

- Так оно и есть! Входите, мистер Саккетт! Прошу, входите!