Автор в чём-то подобен Киприану, который ещё не обрел Христа, но уже разочаровался в обманчивой силе мефистофелевского зеркала. Увы, в современном мире, Мефистофель, в отличие от гётевского Фауста, подменив понятия, оказался победителем! Отрекшись от «старых догм», «глупых религиозных обрядов», отрекшись от «никому не нужного Христа» и Церкви, человечество утратило главное – свободу, которая невозможна без Богочеловечества Христа, без Распятия и Воскресения. Увлекаясь «игрой бесконечности», человек отказался от Вечности и тем самым, «остановив мгновение», похоронил себя заживо. Затворились врата пещеры, захлопнулась крышка гроба – Воскресения не состоялось. Нет Бога, Бог умер. А впереди – Ничто, зияющая бездна, манящая и пугающая одновременно, завораживающая душу, влекущая в «небывалое», где подобно ледяному замку Снежной королевы, предлагается хитроумная головоломка, собрать которую пытается утративший веру Фауст… Ольга Козарезова, член Союза литераторов России, бакалавр богословия, кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии Российского государственного гуманитарного университета Дмитрий Силкан Всенощные бдения Фауста ( Апокрифический список поэмы) «…и бесы знают, что Бог един – и трепещут…» «Начало» «…Мудрость… проповедуем между совершенными, но… не века сего… но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную…» Во влажной пустоте родился пульс, биенье… Незримая печать на Замысел легла: частичка бытия, рапсодия нетленья сквозь вязкость вечных форм материю вела… Разбрасываясь вширь, свет заплетая в нити, она росла в тиши, не ведая себя… Но время взорвалось, и, в сладостном наитии вдруг осознав Закон, пробилась полынья, что в толще мёрзлых вод жизнь вымолила мыслью… И вторгся в нежный мрак Огня небес росток – неведомый цветок, что тайным налит смыслом: стал воплощаться в мир, выбрасывать листок, стремясь найти себя во влажной тёплой хляби, что приняла его, как благостную весть… И ничего теперь рост этот не ослабит, раз Бездна вобрала Огонь – таким, как есть… И разрастаясь вширь, пространство вдаль объемля, вдруг ощутив себя пленённым в пустоте – он устремится вниз, позывам древним внемля, стремясь явить Чертёж на чистовом листе… Здесь древний тайный рок не умалить злодейством: Сокрытое во Тьме – проявится сквозь боль! Сквозь кровь и жаркий стон Великим тайнодейством пред небом предстаёт создание, чью роль не ведаёт никто во всех мирах вселенной… Запретный новый луч ворвался в бытиё, как тайна вечных тайн, зов Бездны вдохновенный! И недостоин встать бог пред лицом Его!.. Воспламенятся вмиг заоблачные дали и сонм незримых сил в испуге замолчит… Родился Человек – любимец мирозданья, что в сердце затаил от Истины ключи! «Размышления Фауста»
« И кто захочет душу свою спасти – тот её потеряет…» Ревущее пламя безликой пустыни вплавляет в песок смертоносную тишь… И время разверзлось – теперь и отныне в оковах земли Ты, Спаситель, скорбишь… Планета застыла в немом ожиданьи: что фатум небесный принёс в этот раз? Ушедший от догмы, из храма – в изгнанье, Иисус не сомкнул свет дарующих глаз, что в мир расцветут: кровью на плащанице, даруя надежду на нечто ещё, что мир не познал, ведь «в миру» – лишь частица от Жизни вселенской! …И грубым плащом укутал Господь испытанье страданьем: чтоб Солнце греха не сожгло эту плоть, что будет низвергнута на поруганье, распята… Но Дух чтоб сумел побороть греховность желанья избегнуть страданья и душу, что жаждет «взлететь в небеси»… Распятьем чтоб смылось испуга стенанье: «Ту чашу – Ты мимо меня пронеси!» «Братья во Кресте» (Откровение, ниспосланное Фаусту) «…ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою…» Великой жертвы бытия зажжён был факел в Иудее «Не я ли, равви? Ведь не я?» – звучал вопрос… И всё быстрее сжимала вереница дней мистерии святой сценарий: серебреники иудей впрок приготовил; и динарий отдал он кесарю, что чтил богов, неумолимых в гневе… И прокуратор кроной мнил себя на Жизни божьем древе… Все ждали только лишь сигнал, чтоб роль свою сыграть послушно никто свой путь ещё не знал, в неведении простодушном… И кто запустит Колесо, кого же высший рок укажет? Незрим, неслышим, невесом, Дух горний выбирал, кто скажет: «Пора! Я знаю, где Иисус… Да будет, равви, божья воля!» Но, кто же выдержит искус отречься от тяжёлой доли «предателя и подлеца» – как назовут его убийцы, распявшие в грехе Отца под маской догмы пряча лица? «Ту чашу мимо пронеси! О, равви!» – стон с глухой тоскою… Ну, а в ответ лишь: «Не проси! Иди – и делай! Я – с тобою! То крест твой будет!.. Я лишь день унижен буду палачами – и ляжет гневной воли тень на мир людской, что пред очами Всевышнего лежит во мгле и в мерзкой страсти вожделенья… Но в Судный день, в святом огне грядёт земное очищенье – и да настанет Высший суд! Да изольётся Чаша гнева на мир греха! И не спасут ханжей слащавые напевы, что повторяют в суете, с надеждой вымолить прощенье… Явлюсь я в Силе, в Красоте – и нечестивым дам отмщенье! Сейчас же – должен пострадать Посланник, миром зла распятый. И смертным – не дано познать сей замысел… Невиноватый взойдёт на крест – таков закон людской толпы, что жаждет крови… В злодействе будет обвинён злодеями Сын божий… Снова толпы беснующейся крик вдруг перейдёт в оскал звериный, покроет скорбь незримый лик Всевышнего… И ты, невинный, сей Жертвы крест прими со мной, испей до дна вино страданий, и сытой мудрости земной отринь советы – в них незнанье Божественного бытия, что в Вечности безмерной длится… Взойдём на Крест – лишь ты, да Я! И Факел жертвы возгорится!» |
