========== Часть 1 ==========

Скрош проверял силки, когда пески осветила яркая вспышка, а потом по ушам ударил низкочастотный гул и по камням под ногами прошла вибрация. Пустынник инстинктивно припал к земле, натягивая капюшон, а потом осторожно поднял голову и посмотрел на небо. Ничего себе! Солнце на миг заслонили огромные черные крылья, небо прорезала молния, раздался визг форсажа, и индолайзер исчеркал воздух ответными вспышками орудий. Он дрался с кверзом! Надо же как далеко их занесло! Скрош уже целую вечность скрывался от войны в пустоши, но отголоски боев долетали даже сюда. Иногда кверзы, вызванные Империей по слухам из самой преисподней, увлекались и загоняли индолайзеры к пустоши и там уничтожали. Так странно было смотреть, как высокотехнологичная машина не может справиться с живой тварью, как кверз рассеивает энергию выстрелов и бьет в ответ молниями. Как взмахи кожистых крыльев способны спорить с реактивными двигателями. И индолайзер проигрывал. Очередная молния достала его, из машины полетели искры, а потом пошел дым, пушка тоже сдохла, очереди лазерных вспышек остались только с одной стороны. Скрош забыл обо всем и наблюдал за воздушным боем. Опасность пустыннику не угрожала, бой шел достаточно далеко, чтобы не задело шальным выстрелом или откатом удара. Здесь, в пустоши, излучения какие-то были, поэтому машины сюда старались не залетать, а в целом от этой местности никакого толку не было. Да и до тех, кто здесь прятался, тоже никому дела не было - сами сдохнут, либо от голода, либо от излучений, которые вряд ли для здоровья полезны, впрочем, никто не проверял. Скрош и в мирное время жил в трущобах, от которых сейчас, должно быть, остался только пепел в воронках, так что его образ жизни особо не поменялся, да и продолжительность ее, наверное, тоже. Сколько ему сейчас? Где-то немного за двадцать, наверное, он точно не знал, никто его день рождения не отмечал и некому было помнить, сколько ему лет. Борода вот до сих пор не росла, но это, возможно, генетическая мутация, или радиация в пустоши – черт его разберет! Не важно, Скрош без бороды не страдал. Сколько он здесь в этой пустоши протянет? А сколько бы в трущобах протянул? Нет, в городе конечно еду и лекарства достать было проще, работенка иногда кое-какая находилась даже для грязных оборванных мальчишек. Сейчас он уже не ребенок и может выжить где угодно. Даже в пустоши. В войне вот только, наверное, не смог бы. Он и не пытался, ушел, спрятался, забился в норы. Индолайзер внезапно снова взвизгнул двигателями, и вдруг в небе расцвел ослепительный огненный цветок, до пустынника долетело эхо взрыва, а, судя по звуку, не так уж и далеко. Скрош ошеломленно смотрел, как “цветок” разваливается на обломки, и они, кружась словно в растянувшемся моменте, осыпаются в пески. Кверза на небе больше не было.

Скрош весь подобрался, надо туда сходить, вдруг что-то полезное найдет. Фляга с водой с собой, гарпунное ружье тоже, в нору заходить не будет, не хочется терять время, хотя вряд ли у него будут конкуренты. Однако республиканцы могут прилететь индолайзер искать… но вряд ли тут будут искать. Без вести пропал. Ищут ли пропавших тварей преисподней, Скрош не знал. Любопытство гнало его, а еще в скудном хозяйстве все сгодится, вдруг что-то не сгорело? Мало ли взрывом выбросило. Скрош шел через пески, пробирался сквозь нагромождения пористой породы, вот и покорёженные куски металлопластика уже начали попадаться. Что вообще произошло? Индолайзер бомбу какую-то хитрую активировал на самоуничтожение и кверза с собой на тот свет прихватил? Но если они из преисподней, то они вообще умирают? Или просто обратно возвращаются, развоплощаясь здесь? Не Скрошу об этом думать, не его это скудного ума дело. Ему бы что полезное найти. Невдалеке вроде была неглубокая воронка и в ней виднелся большой обломок, правда, черный и, значит, сильно обгорелый, но Скрош все равно решил проверить. Пока он подходил, то уже понял, что это не кусок индолайзера.

Он остановился на краю воронки, из-под разбитых пыльных сапог посыпалась вниз каменная крошка и песок. Скрош нервно сглотнул, на дне воронки лежал кверз, весь изломанный и грязный. Крылья переломаны, вывернуты под неестественными углами, местами разорваны и по ним пробегают искры статических разрядов… не совсем он просто живая тварь, была на нем защита какая-то, высокотехнологичная. И сам в черной облегающей пластикоже доспехов, вон застежки блестят, и материал самый современный, только и его прорвало взрывом, или индолайзер просто в него врезался? На таран пошел от отчаяния? Дыры зияли, обрамленные рваными клоками пластикожи, и вон ребра торчат, в одном месте продрав кожу, а это черное… у него кровь черная. И это значит, что у него на лице тоже кровь и из угла рта течет тонкой струйкой. Но боже мой, какой же он красивый! Даже вот такой изломанный. Самое прекрасное существо на свете из всех, что Скрош видел в своей жизни. Впрочем, он мало чего красивого видел. А этот сломан. Бесповоротно. И наверняка мертв. Скрош стоял над ним, не зная, что делать. Рассматривал, не в силах отвести взгляд. Длинные темные волосы, спутанные, но не обгорелые - как? Их совсем не берет огонь? Или его окутывает защита, как и на крыльях? Но от удара о землю не защитила, да и взрыв его покорежил, хоть и не огнем. Переломал всего. Грудная клетка, мощная и широкая, не двигалась, но кровь текла, медленно, густая и черная. А талия у него узкая, на ней пояс блестящий, возможно, содержащий что-то ценное для Скроша. И ноги стройные, сапоги какие красивые, высокие, с блестящими пряжками на ремнях, обтягивающих голени. Сапоги Скрошу точно пригодятся. Он осторожно спустился и присел на корточки рядом с изломанным телом кверза. А тот вдруг открыл глаза - мутные от боли и шока, на пустыннике он их сфокусировать не смог и скорее всего вообще его не заметил, уставился в небо невидящим взором и с усилием сглотнул. Грудная клетка слабо шевельнулась, но кровь тут же толкнулась из раны, и он словно подавился дыханием и кровью, задушено кашлянул и снова замер. Скрош быстрым движением зажал рану ладонями, руки у него грязные, заражение будет, но иномирец все равно не выживет, после такого не выживают. У кверза лишь дрогнули ресницы и губы, он не издал даже стона и похоже у него не было сил даже на гримасу боли. Скрош не знал, зачем он это делает, тратит драгоценный пластырь из походной аптечки на почти уже дохлого иномирца. Но не оставлять же его здесь так подыхать? Он кое-как заклеил рану с торчащими ребрами, с удовлетворением проследил, как сработал вакуумайзер, вколол тюбик антишока - все равно уже просроченный. Надо иномирца отсюда забрать. Но как? Он тяжелый, Скрошу его не поднять, кверз его, должно быть, выше на две головы, да еще и крылья эти. Пустынник порылся в своем рюкзаке, есть эластичный трос, скрученный в тугую катушку, если зацепить его за крылья, могут получиться волокуши. Но сначала надо дать раненому воды, Скрош поднес флягу ко рту кверза, осторожно смочил ему губы, тот лишь слабо вздохнул, веки медленно моргнули, и он снова попытался сфокусировать взгляд. Скрош просунул ладонь ему под затылок и с облегчением не почувствовал там липкой влаги, хоть голову себе не разбил, но внутри у него наверняка каша из органов после такого падения, пустынник его даже не дотащит живым, но все равно не оставит. Он приподнял кверзу голову, осторожно влил немного воды, тот сглотнул, и Скрош так дал ему еще пару глотков. А, может, и есть шанс его дотащить? Ведь, если он сразу не умер после такого, то, значит, еще какое-то время поживет? Пусть и вряд ли выкарабкается, но подыхать так вот разбитым в хлам и брошенным в пустыне в чужом мире - паршивая участь. Умирать одному вообще паршиво. Пустынник вздохнул и принялся за дело - пропустил трос-ленту ему под руками и под крыльями, радуясь своей запасливости, в пустоши может пригодиться, что угодно, а в рюкзаке у него много полезных вещей. Слава богу, воронка была неглубокой, и Скрош не был таким уже немощным, иначе он давно был бы уже мертв. Но путь будет неблизкий, с такой-то ношей. Пустынник впрягся в петлю троса и потащил кверза, буксуя ногами по песку, совсем сапогам придет каюк, ну ничего, ему в наследство от кверза достанутся шикарные ботфорты - ну ему, они точно ботфортами будут, иномирец высокий и ноги у него вон какие длинные, по песку волочатся, борозды оставляя. А наследство Скрош уже заслужил - не бросил, тащит. Жалко доспехи не удастся на себя пристроить, они на кверзе как влитые, но, может быть, и их удастся как-то приспособить, когда Скрош их стащит, что-нибудь придумает, если зашить удастся, верх-то разорван. Пустынник остановился передохнуть и заодно проверить, не умер ли еще кверз. Не умер, даже дышать начал, едва ощутимо, но грудная клетка двигалась, и глаза он приоткрывал и в небо смотрел, а потом также медленно опускал веки с обалденно длинными темными ресницами. Скрош попялился на него пару минут и нервно сглотнул, водички из фляги себе в рот залил и кверзу опять губы смочил, сам пальцем своим заскорузлым по губам ему размазал… и еще немного. Губы у него тоже были восхитительные, четко очерченные, их хотелось обводить и обводить, кровь бы еще только черную стереть, а то Скрош ее только размазал. А кверз вдруг неуверенным, словно пьяным, движением облизал губы. Пустынник глубоко вздохнул, полюбовался на кверза еще чуть-чуть - вдруг опять облизнется, и снова впрягся в волокуши. Дотащил он его лишь к вечеру, когда в пустоши уже стало совсем прохладно и поднялся гадкий, порывистый ветер. Фляга с водой давно опустела и пить хотелось зверски. А жив ли там еще иномирец, Скрош уже не проверял - движение превратилось в единую, муторную, монотонную пелену песка и камня под ногами. Но до заката они до Скрошевой норы-таки добрались, и никто им не встретился и даже не пролетал над пустыней. Пустынник затащил свою ношу в пещеру, где он обретался, проверил - жив. Положил его на собственную подстилку, хоть она и была для иномирца узковатой, да и короткой для его роста, но что есть. Скрош дал ему напиться из своих запасов - в глубине пещеры был конденсат, который пустынник умел собирать, только надо было не забывать менять батареи и запасные на солнце выставлять заряжаться. Все, можно вздохнуть спокойно, Скрош уселся возле каменного кольца очага, отдохнул немного и развел костер из горючего, слегка вонючего минерала, но зато почти бездымного, а запах только поначалу, пока нагревается. Этого добра тут было в избытке в пещере, экономить не надо. С огнем было уютнее и теплее, хотя ветер сюда не проникал, у Скроша был надежный полог из военного брезента. Только вот жратвы он на сегодня так и не добыл, что-то еще оставалось со вчерашнего, но мясо гасты и без того жесткое, а сейчас, наверное, засохло уже совсем. Скрош-то разжует как-нибудь, а иномирцу уже еда вряд ли понадобится. Пустынник погрыз мумифицировавшиеся остатки жаренной гасты, водой запил, снова к кверзу подобрался, и стал расстегивать ему останки доспехов на груди, протирать смоченной в воде тканью раны, завязывать чистыми тряпками, что были ему вместо бинтов, а, что не получалось, то заклеил остатком пластыря. Надо будет новую аптечку добыть. Проклятый индолайзер, не мог не настолько вдребезги разбиться! Хоть аптечку бы взять. Ну ничего, надо будет кронгов наловить, нацедить хаза из хвостов - у пограничников на аптечку просроченную сменяет, ему и такая сгодится. А кронгов потом можно пожарить и съесть - не ахти какая еда, но все же еда. И все-таки там, на месте катастрофы, надо будет еще пошарить, у военных есть всякие неубиваемые ящики - вдруг аптечка из таких. А вот наручи у кверза непростые, заметил Скрош, продолжая его раздевать, и контроллеры в перчатках с обрезанными пальцами - когти у иномирца были настоящие, не технологичные. Но молнии, похоже, все же не магические. Хотя, может, техника просто усиливает, аккумуляторы какие-нибудь. Вряд ли, впрочем, можно кому-нибудь загнать настолько иномирную технику, но он разберется. Пустынник уложил кверзу крылья поудобнее, волосы от лица убрал. Вау, какие мягкие, не то что те серые лохмы, что у Скроша на голове. Он не удержался, стал пальцами расчесывать волосы иномирцу, да ладно тому уже без разницы, а Скрошу приятно, он наклонился и втянул их запах – необычный.