— Да, — Чимин выдохнул и прикрыл глаза, не желая видеть разочарование в глазах Мина, а сам альфа так и не проронил больше ни слова до того, как они приехали к большому белому зданию в деловом районе Сеула.

Юнги удивил Чимина тем, что, открыв ему дверь машины, тут же взял его за руку, поднося костяшки к губам, целуя каждый пальчик. Омега так и не осмелился сказать, что ему плевать на метку, на чужой запах, что он живет теперешним, не оглядывается на то, что произошло на Водоканале, но слова казались лишними, достаточно было только сжимать руку хёна.

Как только они переступили порог места, в которое изначально направлялись, Юнги будто весь преобразился, даже его тень будто бы покрылась ледяной коркой, хоть в помещении и было тепло. Чимин поставил бумажный стаканчик с кофе, который они взяли по дороге на стол и огляделся. Студия совершенно не олицетворяла хозяев — Юнги рассказал, что делит ее с тем парнем из клуба, Намджуном, а минималистический стиль никак не подходил любителю красных бархатных диванов. Юнги же казался здесь лишним, студия была для него слишком мягкой, уютной, теплой.

— Ты голоден? Можем заказать сюда еду? — Юнги снял пальто и приземлился на один из диванов, пригласительно хлопая ладонью рядом с собой.

Чимин неловко улыбался, сжимал лацканы своего пальто и не горел желанием снимать его, чтобы нечаянно не выдать цитрусовый запах, который, словно, въелся в кожу и не хотел уходить, плевать сколько омега таблеток выпил.

— Нет, мой папа пригласил тебя поужинать с нами завтра. — Чимин присел возле Мина, так и решившись снять верхнюю одежду, а Юнги сам потянулся к пальто, и, прошептав «не бойся», стянул ткань с плеч, наблюдая за тем, как омега дрожал, словно осиновый листочек — такой хрупкий, что одно неверное движение, и он уже сломан.

— Не знаю, — Юнги рассеяно покачал головой, — завтра утром точно скажу. — Даже отсутствие запаха не раздражало, а зарыться носом в волосы хотелось неимоверно. Что он и сделал, заставив Чимина дернуться.

— Хён… — Чимин прошептал, сжимая ноги вместе, игнорируя накатывающее возбуждение. — Ты поцелуешь меня?

Юнги не ответил, лишь повернул омегу лицом к себе и впился в пухлые, искусанные губы, лаская ранки своим языком, ощущая приятную дрожь вдоль позвоночника, понимая, что этот парнишка — то, без чего он сейчас не проживет. Алые губы стали смыслом жизни, а стоны, которое из них вырывались — доводили до умопомрачения, выбивая землю из-под ног.

— Ты любишь меня, хён? — Чимин отстранился и наивно заглянул в смоляные глаза, в надежде разглядеть там ответ. Но взгляд альфы был непробиваемым, он лишь тихо прохрипел, что «больше музыки», а Чимин, которому все стало ясно, сам прильнул к тонким губам, врываясь языком, становясь с каждым мгновением все смелее и смелее, лаская чужой язык, обводя круговыми движениями губы.

Омега ухватился пальчиками за рубашку блондина, и перелез к нему на колени, седлая бедра, чувствуя, как возбуждение альфы упиралось ему пах. Он стал тереться о Юнги, проезжаясь попкой по бугорку брюк, вызывая рычание. Альфа схватил рыжего за талию, насаживая на себя, имитируя движения, потираясь, выбивая стоны. Он мазнул губами по шее, основная часть которой была скрыта белой рубашкой, но все же, он отчетливо увидел замазанную тональником метку, от которой особенно сильно пахло апельсинами. Оттого сжал парня еще сильнее, переворачивая на спину и расстегивая пуговицы дрожащими пальцами.

Чимин смотрел немного загнанно, но не останавливал, а когда Юнги прильнул к шее, выгнулся до хруста в пояснице и рвано простонал, когда почувствовал первый слабый укус, который альфа тут же зализал языком. Юнги специально обошел метку, опустился к соскам и захватил губами одну бусинку, всасывая ее и подхватывая омегу под бедрами, удобнее пристраиваясь. Он нежно подул на кожу, втянул второй сосок и, немного прикусив, тут же выпустил изо рта, ведя губами вниз, очерчивая напряженные мышцы живота, останавливаясь возле края брюк. Но, ненадолго, всего лишь для того, чтобы выдернуть пуговицу из петли и расстегнуть ширинку, резко рванув ее вниз. Черное нижнее белье было также удачно сдернуто, а сам альфа припал губами к v-образной линии, проводя язычком и всасывая кожу.

Когда пальцы накрыли возбужденный член, Чимин дернулся, а когда мокрый рот вобрал пульсирующую головку, омега подумал, что он в раю. Но не в темном*.

— Хён… — Чимин простонал на выдохе, цепляясь пальцами за обивку дивана, пытаясь протолкнуться дальше, глубже.

Юнги лишь дразнил, доводил до исступления, втягивая только сам кончик, лаская языком уретру, отвлекаясь только на уздечку. Он прекращал все попытки толкнуться глубже и несколько раз шлепнул непослушного донсэна по бедру. Захотелось шлепнуть и зад, а, потому, Юнги слез с разгоряченного омеги и перевернул его на живот, подтягивая задницу выше. Сначала он подумал, что такое будет слишком для первого раза, но, рассудок он сейчас не слышал, а все заумные «за» и «против» давно не играли никакой роли.

Первый шлепок сотряс тишину, а Чимин резко дернулся, пытаясь прикрыться от ударов. Юнги прервал его попытки и нежно поцеловал место удара, обводя его языком. Второй омега принял спокойно, немного поерзал и рвано выдохнул, подаваясь чуть назад. С третьим разом, рыжий выгнулся и звонко простонал, заставляя член альфы болезненно дернуться. Стояло так, что еще хоть минутка такого шоу — кончил бы прямо в штаны, которые не удосужился снять.

— Еще… — Чимин вилял задом, а блондину показалось, что он рассудок потерял, раз его чуть до сердечного приступа не довело одно единственное слово. Дважды его просить не надо было, он стал осыпать нежную кожу чередой легких ударов, иногда прерываясь на поцелуи.

Чимин стонал, кричал, пытался дотянуться до собственного члена, дергался, а когда Юнги вставил первый, смоченный малиновой смазкой палец, омега завыл, максимально прогибаясь, чуть ли, не плача и умоляя. Юнги, словно, не слышал, он все также продолжал целовать, только теперь поясницу, содрав рубашку из омеги, закусывая участок чуть ниже зада.

— Ты такой сладкий, Чимини, — Юнги не узнавал свой голос, а Чимин дернулся, когда тот заново вошел, только теперь двумя пальцами, принялся растягивать податливые стенки, параллельно наклоняясь и оставляя засосы на нежной коже. — Тебе нравится так?

С третьим пальцем Чимин уже бредил, прося член и внимания, а Юнги лишь посмеивался, твердя, что наткнулся на «девственную шлюшку». Омега бы обиделся, но сейчас было не до того, хотелось чего-то большего, чем просто пальцев. Нужно было почувствовать всего альфу. Когда рыжий услышал звук расстегивающейся ширинки, он сжался, игнорируя болезненное желание, что во всю концентрировалось в паху, принося смешанное с болью удовольствие.

— Пожалуйста, Юнги-я, — Пак не знал, слышит ли его альфа, но тот пристроился сзади, не давая больше времени на размышления. — Пожалуй… — незаконченное слово вылилось в стон, а сам Чимин закатил глаза, когда Юнги медленно вошел, распирая стенки, нагружая поясницу.

— Да.

Чимин угрожал, кричал, что хочет быстрее, но, как только Юнги надоели барахтанья омеги и он сильно схватил парня за шею, вжимая головой в диван, второй рукой он схватил Чимина за низ живота и толкнулся до упора, срываясь на бешенный ритм, выбивая стоны и проклятия, шепча, что слишком жарко и узко. С каждым толчком колени Чимина разъезжались, а сам омега еле дышал, пытаясь вобрать в себя каждое прикосновение, хриплый шепот своего любовника.

В Чимине крышесносно. Юнги глухо стонал, толкался все глубже, до самого основания, а когда омега сам стал подмахивать ему и толкаться назад, все перемешалось, все предрассудки, запах Хосока испарился, а малина закружила голову. Альфа шлепнул рыжего по заднице и почувствовал, как омега сжался, простонал давно сорванным голосом и забился в лихорадке, зажал Юнги в себе, бурно изливаясь на диван, доводя этим самым альфу до самого сильного оргазма в его жизни. Юнги вышел, стреляя белесой жидкостью на спину, но не удержался и скатился на пол, расставляя ноги и даже не предпринимая попыток встать, лишь положил одну руку на грудь и довольно заулыбался, косясь на омегу, который, лежал на животе и рвано дышал.