— Здесь, — Тэхен ткнул на свою грудь, а Чимин положил руку, не отмечая каких-либо проблем, — так болит. Почему? — Тэ уже не стеснялся слез, схватил друга за рукав толстовки и вжался в него, жалобно скуля. — Почему так болит?

— Тэхена, у меня метка есть.

Чимин понимал, что сейчас его проблемы другу до одного места, но тот тут же всполошился, отталкивая рыжего и поднимаясь на кровати.

— Кто?

— Хосок.

— Ты хотел?

— Нет.

— Ублюдок.

Больше не нужно было слов, уже не было понятно, кто кого утешает, но Тэхен не смог не заметить радости, появившейся, когда Чимин кивнул на то, как Тэ назвал Хосока. Кажется, он вернул себе друга, стирая все те недомолвки нескольких недель в пыль, прижимая к себе Чимина и гладя его рыжие волосы, слушая его рассказ и закрывая глаза, будучи не в силах перенести тяжелый груз.

***

Чимин потянулся, скидывая с себя тяжелую руку и в голове мелькнула мысль, что он во второй раз за день просыпается не один. Звенящий телефон не дал долго размышлять, он нашарил рукой в кармане толстовки мобильник и провел пальцем по экрану, даже не глядя, кто звонит. Тэ начал вертеться, но не проснулся.

— Я надеюсь, в этот раз ты меня не продинамишь? — Сладкий голос Юнги разлился по венам и Чимин почувствовал на языке вкус патоки, улыбнулся.

— Не знаю, хён, — омега кокетливо протянул.

— Мне нравится.

— Что именно? — Чимин встал с кровати, направляясь к окну и наблюдая за тем, как снежинки кружились в свете уличного фонаря.

— То, как ты меня называешь.

— Хён? Хён, хён, хён. У меня проблемка.

— Какая?

— Мой друг слишком расстроен, а я не могу оставить его самого, — Чимин объяснил и покосился на спящего Тэхена.

— Возьми его с собой, если он расстроен, то ему следует развеяться, — Юнги хмыкнул в трубку и Чимин растянул губы в улыбке, прижимая телефон еще ближе, будто так можно почувствовать щеку собеседника.

— Ты уверен?

— Да. Я заеду за тобой к девяти, за два с половиной часа справитесь с штукатурингом?

Чимин рассмеялся, но тут же прикрыл ладошкой рот, только это все равно разбудило Тэхена и, бросив «пока», Чимин отключился, бросая телефон на кровать.

— Кто это был? — Тэ сонно потирал глаза и Чимину он показался больно уж на котенка похожим. Он так и не рассказал причину своего расстройства, но Чим свалил все на пришибленного Сиёна, который после развода вообще странным стал.

— Не знаю, рассказывал ли я тебе, но это был блондин из клуба знакомств.

— А, тот, который тебя на каток водил?

— Черт, и ты это помнишь, а я нет. — Чимин нахмурился, но прыгнул на постель. — Мы идем тусить, собирайся, приоденься и сегодня мою конфетку никто больше не обидит.

Тэхен вымученно улыбнулся, но принялся выполнять просьбу друга, поднимаясь с кровати и проклиная все, на чем свет стоит, вот только наступил на ведерко растаявшего мороженого. Емкость треснула, а жиденькое подобие мороженого вытекло на ламинат.

— Серьезно? — Тэ поднял брови и уставился на Чимина.

— Я тебя тоже люблю, Тэхена.

***

Кофе давно выкипел из турки, а подняться, чтобы выключить газ сил не было. Омега глядел на свет уличного фонаря, что падал на пол кухни, освещая куски плитки. Сидеть на полу было холодно, но в сравнении с холодом в душе, Джину казалось, что пол — лавой покрыт незастывшей.

Не было смысла даже выходить из квартиры, что он и не делал уже несколько дней. Есть не хотелось, часто нещадно тошнило, так что потребности в еде не было, продукты не было кому покупать. Да и плевать, больше не для кого здорово питаться, чтобы сохранить и блеск кожи. Теперь уже никто не будет целовать каждый участок кожи, раздевая и лаская. Джин всем нутром чувствовал, что Намджун не вернется, найдет более покладистого омегу, вот только сам альфа ворвался в жизнь Джина, как ураган, сметая собой все, виденное и чувствованное доселе. Он не спрашивал, только заставил сначала пожалеть, потом влюбиться. Но, кажется, ему было все равно, наверняка, быстро нашел замену. Вскружил голову и сжег мотылек своим пламенем.

Джин потянулся к конфорке. Если на себя плевать — не страшно, вот только в этой многоэтажке не он один, а сгореть эти люди не заслужили, хотя, может, заслужили. Но не Джину решать, не ему так легкомысленно создавать адский огонь, хотя он и чувствовал, как на таком же огне жарилась его испорченная душа. Шкварчала и оповещала хозяина, что он — никто теперь, без альфы, который пометил, заставил поверить в то, что может быть лучше.

Джин так и не заметил, что не до конца перекрыл газ, всего лишь потушив огонь. Он уснул прямо на кухне, в луже собственных слез, грез и надежд. И суждено ли ему проснуться? Звонок в дверь кричал, что ему нужно подняться, открыть, но омеге уже все равно, он уже был не здесь.

========== 14. ==========

Комментарий к 14.

пользуйтесь пб, пожалуйста:)

эх, первый месяц лета подходит к концу, моя сессия тоже подходит к концу, может, и с этим фф пора кончать?

не хочу выпрашивать отзывы, но, мне важно ваше мнение.

п.с.: Мой любимый Тапочек, спасибо за поддержку♥

Чонгук наблюдал за суетящимися омегами-официантами, которые разносили выпивку и беспрерывно улыбались гостям. Намджун постарался, и новость про открытие нового клуба разнеслась на весь город, вызывая интерес самых популярных таблоидов. Персонал совершенно никак не ожидал такого наплыва клиентов, а хозяин заведения только снисходительно улыбался всем, кто его поздравлял.

Сам клуб разместился недалеко от центра города, чем пророчил себе еще больший успех, завлекая своей пестрой, неоновой, вывеской «Dark Paradise» и экстравагантным экстерьером, включая огромные прожекторы, светящие в небо, создавая голливудский эффект. Внутри заведение было отделано в красных бархатных тонах, так же, как и первый клуб Ким Намджуна. Решение сделать подобные интерьеры было удачным, так как завсегдатаев первого «Рая» приятно удивило, что они могут чувствовать себя «как дома». Этот клуб отличался отсутствием комнат для более интимных развлечений, бордель так и остался в одном из крыл первого клуба.

Красные диванчики, черные стены, серая гранитная бар-стойка, разноцветные прожекторы, освещающие танцпол — нравились Чонгуку, а само двухэтажное строение захватывало дух, оставляя лишь восхищение и удивленные вздохи. Динамичная музыка, приветливые официанты, два яруса столиков, самые разнообразнейшие и экзотические коктейли завлекали даже самых заядлых тусовщиков.

Чонгук еще разок оглядел зал и поднялся на верхнюю застекленную вип-террасу, с которой открывался вид на город, подошел к Намджуну, но, увидев его лицо, остановился. На босса часто нападала меланхолия, на некоторые моменты превращая его в задумчивую статую, заставляя Чонгука не мешать думать, лишь тихо отходить в сторонку и гадать причины такого поведения, сваливая все на то, что старший — композитор, а, значит, по умолчанию должен быть странным.

В то утро, когда Чон впервые стоял перед Намджуном, он хотел бросить в него чем-то тяжелым. Но наблюдения, восхищение этим человеком, его деловой хваткой, его незаурядным и эрудированным умом, пробудили в Чонгука чувство сильнее чем ненависть — отчаянное желание понравиться. В тот же вечер, Чонгук переслушал всю музыку авторства Намджуна, а на второй день уже получил разрешение звать его хёном. Напротив ожиданиям, Намджун не стал заставлять его заниматься грязной работой. Он хорошо отнесся к зеленому парнишке, пообещав, что научит его всему, что ему нужно. Когда подготовка к открытию второго «Dark Paradise» подходила к концу, Намджун как-то обмолвился, что имеет на него большие планы, но ему нужно поднабраться опыта.

— Подойди, Чонгук.

Намджун, не поворачиваясь махнул рукой, указывая на двух омег, которые вальяжно расселись в одном из красных кожаных кресел.

— Вот, ты просил сопровождение, выбирай.

Чонгук поморщился, но вспомнил, как в обед, сразу после того, как разругался с Тэхеном, попросил босса найти ему омегу на вечер, но сейчас все казалось абсурдом, но отказываться было поздно.