— Немного прохладно, но нормально, мне нравится это место. — Чимин неловко рассмеялся, но тут же замолчал, увидев настороженный взгляд Хосока.

Альфа, недолго думая, оттолкнулся от перил и подошел к Паку, обнимая рыжего со спины.

— Так должно быть теплее.

Он прошептал в само ушко, а Чимин неосознанно дернулся, вся кожа покрылась мурашками. Хосок положил подбородок на плечо омеги, и Чимин услышал, как Чон втянул воздух, наверняка, вбирая в себя весь спектр аромата малины.

— Хён, — горло Чимина пересохло и голову прострелила вспышка боли, возвращая Чимина в весну.

Перед глазами был сад, с вишневыми деревьями, которые только-только покрылись цветением, роса стекала по ногам, превращаясь в потоки темно красного цвета, а на фоне кричал Тэхен, умолял прийти, говорил, что он не в Тэгу.

Картина мигом переменилась, а Чимин увидел, как Хосок давал ему цветы, помогая вплетать отдельные бутоны в волосы. Это было, наверное, давно, альфа выглядел совсем ребенком. Он бережно гладил волосы Чимина, а омеге было неспокойно, он понимал, что упускает что-то, вот только никак не мог понять, что именно проплывает мимо.

— Минни! — Хосок потряс парнем со стеклянным взглядом, уже в пятый раз повторяя его имя. — Что такое?

— Хён, — Чимина вытащил голос, он огляделся по сторонам и почувствовал, как Хосок развернул его к себе и крепко обнял. Чимин зарылся в ворот пальто альфы, сильно вдохнул цитрусовый аромат, но не чувствовал ничего, кроме мяты в дедушкином саду.

Чон отстранил от себя омегу, заглянул в глаза и, увидев там отчаянье, подумал, что теперь ему ничего не остается, кроме как надеяться, что Чимин не вспомнил причину аварии.

— Я слышал, как Тэхен кричал, — омега всхлипнул, — а еще я видел тебя. Ты давал мне цветы.

— Когда? Тогда в больнице?

— Нет, это были ромашки. Давно.

— Минни.

Альфа утер соленые дорожки, которые спокойно прокладывали себе путь по щекам омеги и нагнулся к лицу Чимина, не в силах больше сопротивляться. Секундная вспышка непонимания в глазах Пака должна была отрезвить альфу, но ему уже было все равно. Он забыл о своем плане, его слишком сильно манили пухлые губы. Каким же глупым он был, думая, что сможет удерживаться, находясь в такой близости.

— Стой, — Хосок услышал жужжание телефона и мысленно проклял всех богов, сетуя на свое невезение. — Мне нужно ответить, — Чимин немного заикался и альфе захотелось стукнуть себя по лбу, но, решив, что это будет выглядеть странно, он просто разжал кольцо рук и смотрел на то, как Пак пытался вытащить телефон дрожащими пальцами.

Чимин замер ровно тогда, когда на экране увидел имя контакта, который ему звонил. «Блондин из клуба».

Омега думал, что так сильно биться сердце не может, но оно билось, грозилось пробиться сквозь грудную клетку, оставить омегу. Чимин приложил руку к груди и бросил Хосоку:

— Хён, мне нужно ответить.

— Кто это?

— С универа, одногруппник.

Он бросил неубедительную улыбку и поспешил отойти, заходя за угол здания, из которого велось управление водным механизмом.

Поколебавшись с минуту, он поднес телефон к уху и сглотнул вязкую слюну.

— Привет, — тихий голос подкосил ноги и Чимин ухватился за стену, не понимая, почему Юнги единственным словом лишил равновесия, выбил воздух из легких. Омега почувствовал себя так, будто по нему каток проехался. Но, воровато оглянувшись назад, он приставил телефон еще ближе, говоря прямо в микрофон.

— Привет, — пальцы неимоверно дрожали, а напряжение витало в воздухе, цепляя собой самоуверенность омеги.

— Пообедай со мной.

— Я не могу, — Чимин пытался говорить, как можно тише, он прижался спиной к стене и закинул голову назад, рисуя в сознании черты лица Мин Юнги, пытаясь вспомнить все мелкие детали, но, казалось, память нужно обновить, увидеть еще разок в живую.

— Поужинай.

— Хорошо. — Чимин выдохнул и прикусил губу. — После восьми, — он кинул взгляд на часы, осведомляясь, что есть еще пять часов до назначенного времени, — скинь адрес сообщением, пока.

Он скинул, так и не дождавшись ответа, заблокировал телефон и развернулся, выходя из-за стены, но тут же врезаясь в грудь, закрытую черным пальто.

— Это был Мин? — голосом Хосока можно было дробить лед, но Чимин лишь миленько улыбнулся и схватил альфу за рукав.

— Нет, ты чего? Я же говорил, что это мой одногруппник.

Но не успел он договорить, как Хосок резко развернулся и вжал его в белую стену, ставя руки по бокам, лишая надежды выбраться из тисков, остаться невредимым.

— Не ври мне!

Хосок замахнулся на омегу, но прикуси губу и опустил руку на стену, параллельно роняя голову на грудь омеги. Чимин чувствовал боль и безысходность альфы, он легко высвободил руку и пригладил красные волосы, надеясь, что, так хотя бы чуть-чуть усмирит зверя, который сейчас планировал разорвать омегу на кусочки. Убить, но не позволить другому быть в мыслях своего Минни.

— Пожалуйста, успокойся, — Пак шептал, боясь разозлить его еще больше, — ты меня пугаешь.

Хосок всхлипнул, но забрал руки, и когда омега было уже захотел отойти, он прижал Пака к себе, хватая одной рукой за талию, второй за шею.

Чимин так и не понял, когда их губы сомкнулись, но он отчетливо почувствовал боль, вкус металла и попытался оттолкнуть альфу, упираясь ладошками в его грудь. Но Хосоку было плевать, он насиловал рот Чимина, силой разжимал его губы, боролся с ним, хозяйничал во рту, убирал язык до того, как омега успевал укусить, сжимал талию и не сомневался, что там скоро появятся следы, которые будут украшать тело его омеги. Он рычал «мое» в поцелуй, агрессивно прикусывал то нижнюю, то верхнюю губу. Когда почувствовал, как Чимин хочет опустить голову, чтобы избежать поцелуя, альфа схватил его за волосы и резко потянул их назад, заставляя запрокинуть голову и открыть рот в немом крике.

Когда Хосок спустился к неприкрытой шарфом шее, он со всех сил пытался игнорировать слезы Чимина, его мольбу отпустить, лишь рассыпал по тонкой коже цветы, смотря, как участки наливаются красным и всеми его оттенками. Миг, и он прокусил нежную кожу, вырывая из омеги крики боли. Он пил сладкую кровь, оставляя на теле свою метку, делая его окончательно своим.

Вдоволь надышавшись малиной, Хосок уже было вернулся к губам, но Чимин, который будто вышел из транса, резко пнул его между ног, вырываясь и, плача, направился к пропускному пункту, через который они вошли.

Хосок лишь смотрел в след, ни минуты не жалея, что сделал это. Он пометил и теперь никакой Мин Юнги не посмеет тронуть меченное.

***

Чимин лежал на кровати и сжимал телефон, тысячный раз перечитывая сообщение от Юнги. Слезы уже давно высохли, и он часто тер сухие глаза.

Вызвав такси к Водоканалу, он молился, чтобы Хосок не вышел следом, игнорировал странные взгляды охранников. Чон будто почувствовал, что теперь лучше оставить Чимина, дать время принять, а потому не рыпался в его сторону, лишь так и подпирал спиной стену.

Дома Чимин игнорировал все вопросы родителей, лишь выдавил из себя, что устал и убежал в свою комнату. Он со всех сил в душе тер следы, надеялся, что вода смоет их. Потом долго гипнотизировал свежую метку взглядом, но она не уходила, кричала, что теперь он никому кроме Хосока не нужен.

Он лежал и игнорировал Юнги, который написал уже больше десяти сообщений, который звонил уже больше пятнадцати раз. Сил показаться в таком виде перед альфой не было, а потому Чимин лишь перечитывал сообщения, молил о прощении и принимал свою судьбу, попутно высыпая на ладонь белые круглые таблетки, забывая о том, что больше двух нельзя.

***

Юнги долго выбирал костюм, долго уговаривал Намджуна сделать доброе дело, имея хорошие связи, и заказать столик лучшем ресторане Сеула. Привычные джинсы заменил деловой стиль, и он чуть не прыгал, как ребенок, когда скидывал Чимину адрес и название самого лучшего французского ресторана.

Вот только когда время перевалило за восемь, а Юнги уже задолбался говорить официанту, что пока делать заказ не будет, так как ждет своего друга, альфу кольнуло обидой. Он звонил Чимину множество раз, слал ему сообщения, а в ответ не приходило ничего. Он уже было порывался позвонить папе Чимина, до сих пор храня его номер, но не решался. Когда он просидел в одиночестве второй час, то заказал первое попавшееся блюдо из меню, поковырялся в нем, пытался игнорировать косые взгляды официанта и управителя, которые прекрасно знали, что столик зарезервировал владелец хоть и элитного, но борделя. Оставил щедрые чаевые, будто в извинение за свою нелепость, и покинул ресторан, снимая галстук и бросая его на заднее сидение своей машины.