Как вдруг в коридоре раздаются легкие шаги и Юнги не ожидает увидеть своего ангела. Он в секунды преодолевает расстояние и сжимает Чимина в своих руках, вдыхает яблочный аромат и мысленно благодарит всех и вся за то, что его омега вернулся.

— Где ты был? — Юнги хрипит, не может надышатся запахом и прижимается губами у отросшим рыжим волосам.

— Хосок отвез меня в больницу, мне было плохо, — Юнги кинул обеспокоенный взгляд, — но теперь все хорошо, — альфа расстегнул пуховик омеги и обнял его за талию, — он ждет внизу, видел твою машину.

— Ты так похудел, — он застегнул его обратно, еле отрываясь от тепла любимого тела.

— Это хорошо? — Чим выдавил из себя улыбку, мило прочесывая пальчиками волосы в своей привычной манере. Юнги взял омегу за руку и молча вывел из квартиры, заметив, что тот что-то сжимает в руке. Чимин на выразительный взгляд разжал кулак и оттуда показался небольшой брелок в виде зайчика, который Чансу дал ему по просьбе Юнги. Альфа улыбнулся и продолжил спускаться по ступенькам, таща за собой своего омегу.

— Стой, Юнги-я, я не хочу в твой дом, — в глазах альфы плескалось понимание, — и в эту квартиру не хочу.

— Хорошо, куда ты хочешь? — он был готов даже звезду с неба достать, не говоря уже о смене места проживания.

— Не знаю, какое-то новое место, может быть… — Чимин замешкался, сам не понимая, чего хочет.

— Я куплю нам квартиру, мы восстановим твою личность, пойдешь опять в универ, забудешь все. Пойдет? — Чимин бы хотел верить, что несколько слов его альфы перечеркнут все то время, что он страдал, и лишь улыбается, боясь, что не сможет жить теперь нормально.

— Да, пойдет, — Юнги, удовлетворившись ответом, принялся дальше тащить Чимина, пока они не оказались на улице. Открытые двери встретили их мрачным и почему-то растерянным Хосоком, который подавлено переминался с ноги на ногу. Он цыкнул на растянутые в улыбке губы своего брата и подошел к Юнги, монотонно вещая:

— Чтобы больше ни волоса с его головы, он может быть с тобой. Но, — он злобно пригрозил и провел кончиком указательного пальца по шее, — обидишь его — прикончу, во второй раз он тебя не защитит.

— Хватит, Сок-и, — Чимин отпустил руку Юнги и крепко обнял брата, — я люблю тебя, — Мина кольнуло, что Чим говорит это не ему и он направился к машине, давая им нормально поговорить.

Он выкурил две сигареты, так как руки дрожали и нужно было их чем-то занять. Когда третью прямо из губ вырвал омега, Юнги ухмыльнулся, глядя на надутые губки Чимина.

— Хён, сколько можно курить? — он состроил строгую моську, но неожиданно чихнул, чем необычайно позабавил Мина.

— Ты такой милый, — Юнги обхватил щеки Чима своими ладонями и заглянул прямо в глаза. Там светилось обожание, любовь и, немножко, обида.

— Поедем ко мне домой? — Юнги посмотрел на вышедшего из подъезда Чонгука и, кивнув омеге, направился к нему.

— Утром езжай за Тэ, поедете к Пакам домой, — Юнги похлопал Гука по плечу привычным движением и Чон приятно удивился спокойному лицу друга, — возьми мою машину, а теперь хорошенько выспись дома.

В машине было тепло и вел Хосок быстро, не отвлекаясь на зведное небо, как это делал Чимин.

Родной дом. Как же сладко пахнет и каким мягким кажется диван в гостиной. Чимин сразу направился в свою комнату, в куртке и ботинках завалился на кровать, а сверху его прижал тяжелый альфа. Чим столкнул Юнги с себя и звучно рассмеялся на шалости старшего. Мин стянул с себя, а потом с Чима верхнюю одежду и принялся расшнуровывать омежьи ботинки, не лишая себя удовольствия касаться голой кожи выше белых носочков. Он откинул обувь в сторону и, быстро расправившись со своей, залез под теплое одеяло и утянул за собой омегу.

— Поспи со мной так немножко, — Он притянул Чимина на свою грудь, уткнулся подбородком в макушку и почувствовал на коже шеи легкие поцелуи. Так сжимая свое сокровище, он был готов на все на свете.

***

Ким Сокджин заботливый. Приходить на кладбище по субботам вошло в привычку, убираться там и ставить живые цветы — тоже. Сегодня это неприятное местечко встретило его хмурой атмосферой и катафалком, который дожидался, пока выроют еще одну яму. Он отмахнулся от неприятных ассоциаций, которые непрерывно подбрасывал ему напряженный мозг и пошагал к нужной могиле, прихватив с собой пакет с необходимыми вещами. Погодка не позволяла снять куртку, чтобы не замазать ее в земле и Джин, хмыкнув, одел перчатки и принялся убирать старые цветы. Омега расчистил графитные плиты от грязи и налета, который обычно остается после дождя. Он бережно вымыл вазочки и, налив туда воды, поставил новые, купленные в магазине, цветы. Бордовые розы вперемешку с небольшими ромашками украсили холодный памятник и Джин устало выдохнул, присев на пакет прямо на земле. Он дотронулся рукой до фотографии на графите. Как же молод он был. Такой красивый омега, младше самого Джина. Чимин был кротким, милым мальчиком, он никогда не перечил, сопротивлялся, или возмущался на просьбы Джина. Омега провел пальчиками по щекам изображенного парня и глаза налились влагой. Он улыбнулся, желая, чтобы его яблочному солнышку Чимми было хорошо сейчас.

— Я знал, что ты будешь здесь, — голос альфы неожиданно раздался за спиной, и Джин резко обернулся, хмурясь.

— Намджун, зачем ты пришел? — он не хотел ссориться здесь, но и говорить с Кимом желания не было.

— Джини, пожалуйста, — синяки под глазами альфы были темнее ночи, а сам он выглядел поникшим, — почему ты игнорируешь меня? Да еще и папа твой на меня ядом плюется, — уставший голос заставил Джина подняться с земли и направиться в сторону Намджуна.

— Хорошо. Мне надоело избегать тебя. Я просто не хочу слышать ответ на свой вопрос, — Джин так же выглядел не очень свежо, дергал пальчиками замок на куртке и не поднимал с пола глаз.

— Спроси меня уже для начала, — альфа еще никогда не выглядел так сломано. Он тысячу раз пытался дозвониться до своего омеги, караулил его под домом, но все тщетно, его в открытую игнорировали, а еще и называли дурнем, не пуская на порог.

— Ты спал с кем-то с того времени, как мы начали встречаться? — Джин не поддается желанию закрыть себе уши, но лишь сильнее сжимает бедный замочек, напрягая пальцы.

— Ну да, — в глазах Намджуна замешательство, а в глазах Джина — пустота. Он просто разворачивается, и, подобрав с земли свои вещи, идет вперед, почти не видя дороги перед собой, сдерживая истерику и желание прыгнуть в ту яму, которую готовят для еще одного тела на катафалке.

— С тобой, Джини, — Джун резко прижимает к себе омегу и судорожно повторяет одно и то же, — с тобой, малыш, только с тобой, я спал только с тобой, вот с кем, — Джин дает волю непролитым слезам и бьет альфу кулачками по груди, на что тот ойкает и жалуется, что больно вообще-то.

— Заткнись, Ким Намджун, — омега злобно кусает старшего в шею и удовлетворенно сопит, когда видит следы зубов и стекающие капельки крови, — ты мой, дурень.

— Ты сейчас говоришь прям как твой папа, — альфа не удержался от колкости, пытаясь не показывать, как сильно печет шея.

— Не понял, когда это он тебе говорил что-то вроде этого? — Джин показывает зубки, угрожая, что укусит еще разок.

— Он меня тоже дурнем назвал, когда я умолял пустить меня к тебе, — старший легкомысленно пожимает плечами, поддаваясь сладкой мысли, что теперь ему море по колено, ведь Джин, кажется, начал таять.

— Вот глупый, — омега улыбнулся и прижался к теплому телу напротив, изредка бросая взгляды на черно-белое фото Чимина.

Идиллию прервал телефонный звонок и Намджун, не хотя, взял трубку.

— Джун-хён, у меня есть для вас с Джини сюрприз, — мрачный голос намекал, что сюрприз либо плохой, либо очень плохой, — жду вас дома через час.

***

Тэхен наблюдал, как маленький братик Чонгука ел банановое пюре. Джанджи — папа Чонгука — кормил Чонына и смеялся на особо забавные попытки малыша отобрать у него ложку. Он протянул ее Тэхену и ненавязчиво спросил: