— Как можно было забыть плащ? — прошептал он.

Гермиона недовольно глянула на него, но промолчала — крыть было нечем. И не скажешь, что идиот — сама такая. Можно, конечно, валить на него, но наставник явно указывал, что нужно нести ответственность за свои поступки. Сама ведь попёрлась с Гарри, никто под руку не толкал. И сама обо всём от радости забыла, когда увидела, как новоявленные контрабандисты скрылись из виду. Наверное, это и есть то самое головокружение от успехов, от которых предостерегал мистер Кливен. М-да…

А если ещё подумать, в каком настроении скоро заявится Макгонагалл… Ей ведь не объяснить, за каким чёртом их понесло среди ночи на Астрономическую башню, куда и днём-то вход запрещён без сопровождения преподавателя.

Появившаяся профессор Макгонагалл вела за собой Невилла… Гермиона не удержалась и влепила себе в лоб раскрытую ладонь — ей ужасно захотелось побиться головой о ближайшую стену. И только с огромным трудом она переборола себя. Если раньше ещё и были какие-то шансы оправдаться, то сейчас… А тут ещё этот балбес чуть ли не заорал, увидев их:

— Гарри! Я хотел найти вас, предупредить, Малфой говорил, что поймает вас, когда вы будете с дра…

Гермиона тихонько простонала, пока Гарри что-то там сигналил Невиллу. Ситуация идиотская.

Профессор Макгонагалл это заметила, глянула на Гарри. Казалось, она сейчас начнёт изрыгать пламя скорее, чем Норберт.

— Такого я от вас не ожидала. Мистер Филч сказал, что вы были на Астрономической башне. Сейчас час ночи. Объяснитесь.

— Что ж, думаю, мне ясно, в чём здесь дело, — продолжала профессор Макгонаголл не дождавшись ответа. — Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Вы скормили Драко Малфою байку о драконе, чтобы выманить его из постели и вовлечь в неприятности. Я уже поймала его. Полагаю, вам кажется смешным, что на эту историю клюнул и Лонгботтом?

Гарри уловил взгляд Невилла и попытался без слов объяснить ему, что это не так, — вид у того был уязвлённый и ошеломлённый. Бедный, неуклюжий Невилл, Гарри знал, чего ему стоило искать их в кромешной тьме, чтобы вытащить из беды.

— Допустим, скормили, но сами-то мы на кой-тогда попёрлись? — тихо буркнула Гермиона. — Где логика и волшебники?

Гарри покосился на неё, но тут же опустил взгляд, стараясь выглядеть как можно виноватее. Толкнул Гермиону, застывшую у стены. Та покосилась на него, но тоже послушно склонила голову.

— Я в бешенстве, — заявила профессор Макгонаголл.

— А уж я в каком… — Гарри снова толкнул Гермиону.

— Четверо учеников не в постелях, и это за одну ночь! В жизни не слышала о таком! Я считала, что вы, мисс Грейнджер, куда разумнее. Что же до вас, мистер Поттер, мне казалось, Гриффиндор значит для вас больше. Вы все получаете наказания! Да, мистер Лонгботтом, и вы тоже, ничто не даёт вам право бродить по замку ночью, сейчас это особенно опасно, и минус пятьдесят баллов с Гриффиндора.

— Пятьдесят? — выдохнул Гарри, так как теперь их факультет терял первенство, которое он выцарапал в последнем квиддичном матче.

— Пятьдесят с каждого, — договорила профессор Макгонагалл, крылья её точёного носа затрепетали.

А вот это профессор явно увлеклась. Гермиона с недоумением взглянула на декана их факультета.

— Да-да, мисс Грейнджер и нечего на меня так смотреть! — неверно истолковала этот взгляд профессор Макгонагалл.

— Вы не можете…

— Не указывайте мне, Поттер, что я могу делать, а чего не могу. Теперь возвращайтесь в постель. Мне никогда ещё не было так стыдно за Гриффиндор.

Гермиона вспомнила кое-какие факты из досье о проделках мародёров и снова с недоумением глянула на профессора.

— Простите…

— Что, мисс Грейнджер?

— Действительно никогда? То есть наши действия — рекорд?

— То есть вы ещё и гордитесь этим? — Кажется, Гермионе удалось вывести гнев профессора на новый уровень.

Гермиона предпочла не спорить.

После потери ста пятидесяти баллов Гриффиндор опустился на последнее место. Не то, чтобы Гермиона особенно переживала об этом, но осознавала, насколько оно ценится другими студентами. Да ещё этот кубок школы, который все три факультета уже который год пытаются отобрать у Слизерина. В общем одна ночь отняла у Гриффиндора всякую надежду завоевать этот самый кубок. Гарри выглядел бледно и потерянным. И как им теперь снова набрать баллы?

Судя по виду Гарри утром, он не спал всю ночь, а Невилл вообще проплакал. Сама Гермиона оставалась невозмутимой и расстроенной не выглядела, разве что была чуть более собрана, чем обычно. Наставник давно вбил в неё несколько основных правил поведения. И одно из них гласило — в какой бы глубины яму ты не угодила, делай вид, что не случилось ничего необычного, а ты вообще давно хотела там погулять. Да, и ещё один вывод полученный в ходе ночных приключений — нарушение правил от занудства не излечивало, в этом Джек был категорически неправ. Сам же Гарри, судя по всему, весь извёлся в ожидании того, что будет с ними, когда остальные гриффиндорцы узнают, что они натворили.

Поначалу гриффиндорцы, проходя мимо гигантских песочных часов, показывающих количество баллов факультета, решили, будто это какая-то ошибка. Как за ночь могло пропасть сто пятьдесят баллов? А потом правда постепенно расползлась по всей школе: Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, их герой последнего квиддичного матча, лишил их всех баллов разом. Он и ещё пара глупых первокурсников.

Будучи раньше любимцем всей школы, Гарри превратился в изгоя. Даже Хаффлпафф и Райвенкло ополчились на него, все надеялись, что Слизерин хоть в этот раз упустит школьный кубок. Куда бы ни пошёл Гарри, люди тыкали в него пальцем и оскорбляли, даже не трудясь понизить голос. А слизеринцы, встречаясь с ним, аплодировали, свистели и выкрикивали: «Спасибо, Поттер, мы твои должники!»

Только Рон поддерживал его.

— Все забудут об этом через пару недель. Фред и Джордж, пока они в Хогвартсе, потеряли жуть сколько баллов, а их всё равно любят.

— Но ведь не сто пятьдесят за раз? — возразил несчастный Гарри.

— Ну… нет, — признал Рон и покосился на недобро щурящуюся Гермиону. После его выписки она ещё ни разу с ним не заговорила. Даже Гарри начал коситься на девочку с подозрением — такое молчание было совершенно не в её духе. А ведь она обещала им всё высказать! Но она молчала. И каждый день её молчания нервировал мальчишек всё сильнее. Рон в последнее время вообще предпочитал не отходить от Гарри, всем видом говоря, что погибать — так вместе. Добрый мальчик.

Наконец всё немного поутихло, хотя с ними по-прежнему не разговаривали. Даже Джек смотрел на Гермиону с некоторым недоумением. Несколько раз пытался заговорить, но его одёргивали старшекурсники. Похоже, им решили объявить бойкот. Гермиона сочла своим долгом предупредить Джека и, как-то пересекшись с ним наедине в коридоре, заметила:

— Потом поговорим, когда утихомирятся.

Тот послушно кивнул.

— А как же лекции? — Кажется, он выглядел даже немного обиженным.

— Думаешь, кто-то сейчас придёт? — скептически поинтересовалась Гермиона.

— Желающих даже больше, чем раньше, но после случившегося… Что там вообще вы натворили?

— Просто парочка идиотов решила поиграть в спасателей, а третья идиотка не умеет сказать «нет» друзьям, даже когда её ставят перед фактом. Но ничего, ещё парочку дней помучаю, а потом выскажу им всё, что думаю.

Джек понятливо кивнул — сам был свидетелем, как Гарри и Рон с опаской поглядывали на многозначительно молчащую в их сторону Гермиону. И вид у них действительно был малость испуганный.

Главное было не передержать напряжение, потому девочка решила, что пора уже действительно поговорить. После последнего урока она дождалась парочку у двери класса, глянула на них и кивком указала в сторону ответвления в коридоре. И пошла даже не поворачиваясь.

В классе старательно навела порядок, устроила кресло, несколько раз его переставив и выискивая наиболее подходящее для него место. Села. Поправила мантию и только потом взглянула на парочку.