Секунд пять Гермиона размышляла, развернулась и быстро спустилась вниз, после чего отправилась в столовую. Директор пугал, и его добродушная улыбка совсем не обманывала. Не то, что у неё были какие-то иллюзии, да и наставник во многом просветил её по поводу личности директора, но столкнуться с ним вот так она явно была ещё не готова. И как она ни трепыхалась, но директор получил всё, что хотел, при этом сумел привязать её к себя общей тайной, которую она теперь вынуждена скрывать от Гарри. Хочешь не хочешь, но пока эта тайна существует, она всегда будет стоять между ними.

Гермиона думала. Усиленно и старательно, не замечая окружающих и не слыша вопросов, адресованных ей. Озадаченные ученики вскоре от неё отстали. А сама девочка весь оставшийся день проходила в крайне раздражённом состоянии. Даже безбашенные близнецы опасались её трогать.

— Ну ничего, посмотрим, — наконец пробормотала она, выныривая из собственных мыслей. — Посмотрим. Надо будет написать дяде Толе… Кострову. Совет не помешает… А пока спать. Утро вечера мудренее, как говаривал наставник.

====== Глава 11 ======

Наставник в своё время советовал, что если позволяет время, то лучше отложить обдумывание какого-нибудь важного разговора до того момента, пока не угаснут эмоции им вызванные, ибо они сильно влияют на суждения. Убеждалась в этом Гермиона неоднократно, когда пыталась что-либо обдумать под влиянием эмоций. Но вместе с тем наставник рекомендовал и выписывать важные моменты того события, которое требовалось обдумывать, как можно быстрее, пока впечатления ещё свежи, но без выводов. Вообще такие записи крайне полезны в любом случае. Потому вернувшись от директора девочка и засела за тетради, записывая основные тезисы разговора, свои мысли о нём, стараясь пока воздержаться от глобальных выводов поскольку любые высказанные предположения при недостатке фактов начинают казаться истинными, и вся дальнейшая информация начинает подгоняться под них.

В общем, всё как учил мистер Кливен. Вначале — кратко о беседе, затем — основные темы по пунктам. Ну и свои вопросы, возникшие в ходе беседы. Гермиона чувствовала, что в разговоре с директором произошло что-то важное, но у неё не хватало опыта, чтобы выделить это важное Понимая, что самостоятельно разобраться будет трудно, она, несмотря на все сомнения, размножила тезисы, дополнила их изложением произошедшего разговора и своими вопросами, и упаковала в защищённый пакет, выданный Костровым специально для писем ему, после чего отправилась в совятню. Терять время не хотелось, да и сомневалась, что у неё хватит решимости отправить послание позже, когда пройдут первые яркие впечатления.

Сову Гермиона отправила в посольство, именно через него Костров велел держать связь в случае нужды, дав контакты нужного человека. Теперь оставалось только ждать ответа, и вряд ли его доставят раньше окончания рождественский каникул. А к тому времени эмоции утихнут и можно будет даже и самой проанализировать разговор.

Снова занятия пошли своим чередом… Всё, как обычно… Вот только с Поттером девочке разговаривать было трудно, каждый раз всплывал разговор с директором и теперь уже их общая тайна. Не любила она скрывать такое от тех, кого хотела бы называть друзьями. В её представлении при дружбе таких тайн быть не должно. Но она и не представляла, как сможет рассказать такое Гарри.

— Гарри, представляешь, я тут узнала, что твоя мама провела очень тёмный ритуал с жертвой, благодаря чему ты и выжил… — Бр-р-р-р…

К счастью у Поттера как раз нашлись другие занятия, и он, и так не отличающийся особым вниманием к переживаниям других людей, с Гермионой практически не общался, только на уровне «привет, как дела» и целиком погрузился в подготовку к квиддичу. Как сообщили близнецы, Вуд валялся на коленях в ногах у Макгонагалл, плакал, умолял, впал в истерику, но доказал, что без Поттера у них нет шанса победить в игре и убедил-таки её дать разрешение первокурснику играть в основном составе.

Верить близнецам — себя не уважать, но версию они распространяли старательно и активно, а потому скоро она стала основной в Хогвартсе. А то, что Вуд, услышав о такой интерпретации событий, слегка намял близнецам бока бладжером на тренировке, уже не играло никакой роли. Скорее, все решили, что тот так им отомстил за несоблюдение тайны.

К удивлению Гермионы, Гарри на следующий день после новости подошёл к ней. Неуверенно помялся. Девочка не выдержала:

— Да?

— Гм… Понимаешь… Мне предложили пойти в команду… Я стану самым молодым ловцом… В общем, это…

— Поздравляю. Но близнецы об этом уже растрепали чуть ли не всей школе. И как Вуд на коленях ползал…

— Всё не так было! — тут же взвился Поттер в своей тяге к справедливости. — Он просто убедил…

— Это уже неважно, Гарри. Ты только что мог наблюдать, как действуют слухи. Правда скучна, обыденна и никому не интересна. А тут такая история! Как думаешь, чему поверят охотней?

Поттер подвис.

— Но ведь это неправда…

— Забудь, — махнула рукой девочка. — Хотел-то чего?

— Что мне делать?

— А? — вот уж такого вопроса она точно не ожидала. — Мне кажется, у нас уже был разговор на эту тему, что изменилось?

— Рон в восторге…

— Тем более непонятно, зачем тебе моё мнение.

— Ну… мы вроде бы как тоже дружим…

— Да? — Гермиона задумчиво склонила голову набок. — Ладно. Только извини, простого решения я тебе не дам. Доставай чистый пергамент.

Гарри удивился, но послушно плюхнулся рядом и выложил на стол лист пергамента с пером и чернилами.

— Теперь дели его пополам. Справа наверху рисуй «плюс», а слева «минус»

— Готово. И что теперь?

— А теперь списком на правой стороне перечисли все плюсы, которые принесёт тебе вступление в команду, а слева все минусы. Прочитай оба списка и прикинь для себя, что перевешивает, и тогда уже принимай решение.

Гарри озадаченно глянул на девочку, на лист перед собой. Пожал плечами, видно, решив «почему бы и нет» — это его ни к чему не обязывало. Некоторое время старательно что-то строчил. Гермиона не выдержала и заглянула ему через плечо, читая. Хмыкнула, когда он закончил, отобрала перо, и в графу с минусом добавила пункты о зависти остальных учащихся.

— Зависть?

— Квиддичем я интересовалась мало, но и я знаю, что в твоём возрасте играть не берут. Это редкость. Для этого нужно иметь реальный талант. — Гермиона поспешно подняла руку, останавливая возражения. — У тебя он, безусловно, есть. И будь ты обычным человеком, это приняли бы. Но ты ещё и Мальчик-который-выжил, а потому неизбежны слухи, что тебя протолкнули в команду не за талант, а по блату. Другие начнут возмущаться, как это, ему всё, а я чем хуже? Люди могут принять один талант в человеке, но когда он и так знаменит, а тут ещё и такое…

— И что же делать? — растерялся Гарри.

Гермиона вздохнула.

— Тебе нравится летать?

— О, да!

— А играть?

— Не знаю… Но, думаю, мне понравится.

— Тогда играй.

— А завистники?

— А тебе есть до них дело? Это их проблемы. С одной стороны, да, твоё включение в команду оттолкнёт от тебя многих. С другой, а нужны ли тебе в приятелях те, кто из-за этого отвернётся от тебя?

— Ты ещё больше всё запутала! — возмутился Поттер, ещё сильнее растрепав шевелюру.

— За простотой к Уизли. Он тебе даст простой, как кирпич, совет. А я тебя хочу заставить задуматься, к чему твой выбор может привести. У всякого решения есть свои плюсы и минусы. Что для тебя важнее? Полёты или понравиться всем? В конце концов, если не хочешь выделиться сильнее, ты можешь пойти в команду, как и положено, на втором курсе, и всё будет нормально, а сейчас просто тренируйся. Только помни, что это твоё решение и ответственность за все его последствия не на мне, не на Уизли — на тебе. Готов к этому — играй, нет — лучше отложи вступление в команду до следующего года.

Позже Гермиона узнала, что Поттер попросил у Вуда время до конца каникул на подумать. Вуд даже задохнулся от удивления. Кто-то добровольно не хочет идти играть в команде, когда его приглашают? Мир для него в этот день, похоже, перевернулся. Впрочем, поскольку игр больше до каникул не было, то особо наседать не стал. Зато Уизли выразил всё своё возмущению такому несознательному поведению.