— А почему яблоко? — спросила Эмма.

— Так заклинанию больше тысячи лет. Как я поняла, в то время яблоко было самым доступным шарообразным предметом подходящего размера. Сейчас-то какой-нибудь детский мячик можно зачаровать, а их в любом магазине продают. Но я не стала нарушать традиции… — девочка помолчала, потом призналась: — просто интересно было посмотреть, как яблоко катается.

Без звука мало что можно было понять в происходящем, но кое-что улавливалось. Мистер Кливен сидел в своём кресле и слушал как о чём-то ругаются русские и английские маги. Потом что-то сказал, после чего английские маги насели уже на него, но наставник всякий раз отрицательно качал головой. Представитель министерства в сердцах сплюнул, а вот аврор остался совершенно невозмутимым, словно и не касается его ничего. А может и не касается, скорее всего он тут для охраны чиновника министерства. Русские же маги проявили тактическую грамотность и заняли такие позиции, чтобы в случае чего не перекрывать обстрел друг другу. Палочки все держали в руках. А вот мистер Кливен свою демонстративно отложил в сторону. Спор продолжался.

Через три часа переговоров стало заметно, что чиновник выдохся. Зло что-то буркнув, он припечатал какую-то бумагу перед Кливеном. Тот невозмутимо взял свою палочку, при этом остальные маги заметно напряглись и приготовились к бою. Но учитель всего лишь поставил свою подпись на листе. После этого чиновник министерства с аврором удалились, аппарировав едва выйдя из-под защиты дома.

В комнате после их ухода отчётливо повисло напряжение. Даже здесь оно ощущалось. Гермиона же ждала сигнала. Сейчас, когда люди министерства магии ушли, она полагала, что учитель позовёт её в любой в момент. Вместо этого снова начались какие-то переговоры. Домовой накрыл стол, но никто к еде не притронулся. Вот мистер Кливен резко мотнул головой и подал так давно ожидаемый сигнал.

Гермиона вскочила, так торопилась, что даже блюдце на стене расколдовывать не стала. Её родители поспешили следом. На крыльцо девочка едва ли не взлетела, но у двери затормозила и внутрь вошла неторопливо, соблюдая достоинство. Её встретили три пары мрачных взглядов и одна — учителя — ободряющая.

— Господа, — поздоровалась девочка. — Позвольте представиться: Гермиона Грейнджер. Мои родители: Джон Грейнджер и Эмма Грейнджер.

Маги переглянулись. Один из них нехотя выступил вперёд.

— Костров Анатолий, руководитель делегации. Мои помощники Дмитрий Ветров и Виктор Тихонов. — Представленные маги кивнули. Анатолий же продолжил: — как я понимаю, вы и есть та самая ученица генерала?

— Генерала? — ошарашенно выдохнул Джон.

Губы Анатолия скривились в мрачной улыбке.

— Как я понимаю, этот человек не представлялся вам полностью? Исправляю эту его оплошность. Генерал гвардии Гриндевальда, командующий егерями, ответственный за политику на восточном направлении, имеет так же звание генерал-майора Вермахта. Координировал действия егерей, охотящихся за партизанами, с егерями Гриндевальда, которые охотились за магами, сообща решали восточный вопрос. — При последнем предложении улыбка Кострова превратилась в оскал. — Генерал на родине легендарная личность… о нём ещё не забыли.

— Я не совсем понимаю… — заговорил Джон.

— Вы ведь не маг?

— Нет…

— Гм… Вы читали историю второй мировой?

— Эм-м… Не скажу, что специалист, но интересовался, всё-таки служил на флоте…

— Имя Эриха Коха вам о чём-нибудь говорит?

— Мне говорит, — подняла руку Гермиона и помрачнела. Заметив удивлённые взгляды, пояснила: — Я много читала про войну на восточном фронте… мистер Кли… учитель настаивал. — Эрих Кох во время войны был гауляйтером Украины и прославился своей жестокостью… по самым скромным подсчётом он виновен в гибели почти четырёх миллионов человек. Два с половиной вывезли в Германию. Умер в тюрьме Мокотув…

— Признаться, удивлён. — Неприязнь из голоса Кострова исчезла, и он глянул на Кливена даже с некоторым интересом. — Так вот, чем был Кох для Украины не магической, тем являлся генерал Мишин для России магической. На его совести не четыре миллиона жизней, всё же магов меньше, чем обычных людей, но в пропорциональном отношении ничуть не меньше.

Гермиона чуть прикрыла глаза, медленно кивнула.

— Я подозревала что-то такое…

— Подозревала? — теперь на девочку смотрели все трое магов из России.

— Мистер Кливен однажды показал мне сейф и сказал, что там хранится весь его архив и множество свидетельств его деятельности в войну… При этом он всегда говорил, что вёл себя очень… нехорошо… И он взял с меня обещание, что я ознакомлюсь с этим архивом… но только после его смерти…

— Вот оно как… А что же пока живой не показал? Боишься потом ученице в глаза посмотреть?

— Боюсь, — спокойно признал мистер Кливен и Костров от такого даже растерялся. — О чём ей прямо и сказал.

Руководитель делегации ошарашенно посмотрел на девочку, и та кивнула — да, именно так и сказал.

— М-да… Неожиданно…

— Он мстил за смерть семьи…

Костров скривился.

— Можно подумать он единственный пострадал в то время. Остальные почему-то мстить не бросились.

— У остальных оставались живы взрослые родственники, которые сумели вбить в головы наследников ответственность перед родом. Мне это объяснить было некому. Чтобы там ни говорили ваши маглорожденные комиссары, но они так и не разобрались тогда в том, что движет чистокровными. Решили, что магическая аристократия то же самое, что и обычная… и прокололись!

Костров снова скривился.

— Я не снимаю ответственности… время такое было. Дров наворотили обе стороны. До сих пор расхлёбываем последствия.

— Я слышал сенат ведёт политику на примирение с магической аристократией.

— Допустим. Но вам, генерал, что за дело?

— Мишины — не последний род.

Все трое дружно посмотрели на Гермиону.

— Какой нам интерес в том, что вы предлагаете?

— Мой архив.

— Что мешает нам забрать его силой?

— Попробуйте, — оскалился мистер Кливен. — Дом подключён к охранным чарам Гринготтса, а коротышкам плевать на всю нашу возню, они контракт соблюдать будут. Вам действительно нужны проблемы с министерством магии Британии и особенно с Гринготтсом? Особенно сейчас, когда вы пытаетесь восстановить обрубленные революцией и холодной войной связи.

Так вот что имел в виду мистер Кливен, когда подключал защиту от гоблинов, догадалась Гермиона.

— Ладно, — прошипел Костров. — Осталось понять насколько этот твой архив ценен.

— Вы ведь так и не нашли документы восточной канцелярии? — чуть заметно улыбнулся мистер Кливен, однако от его слов Костров аж задохнулся, выпучил глаза и уставился на мага с таким видом, словно чудо увидел.

— И что ты просишь за него?

— То, о чём и говорил. Признание рода Мишиных, возвращения ему всех прав и привилегий. Землю, так и быть, назад не прошу.

— Какая щедрость, — прошипел Ветров.

— Димка, помолчи, — оборвал его руководитель делегации. — Ты понятия не имеешь о чём речь. Как я понимаю, для себя ты ничего не просишь?

— Мне уже ничего не нужно. Девочка рядом с тобой — выбранный мной Хранитель. У вас ведь там не забыли, что это значит?

— По крови или магии?

— По магии, уважаемый господин Костров. По магии. Так что, как видите, с моей смертью кровь Мишиных прервётся.

— Это облегчает работу. — Теперь Костров серьёзно задумался. — Что содержит архив? Хотя бы вкратце.

— Подробное описание проводимых операций на востоке с именами предателей… в том числе и в Сенате.

— Фантом? Его арестовали в семидесятых.

Кливен улыбнулся.

— Неужели?

Костров насторожился.

— Что ты хочешь сказать?

— В то время я ещё стремился следить за происходящим в Союзе. Признаться, то, что вы предположили будто Фантом — Чисов, меня изрядно повеселило. Чисов, конечно, был той ещё сволочью и вполне заслужил, что получил, но всё же руководил разведывательной сетью не он.