— Несколько причин. Главная та, что подписанный под принуждением не имеет той силы, что подписанный добровольно. Маг, прежде всего, оперирует желанием. Жест, слово, желание, читали, наверное. И если он подписывает что-то против своего желания, то…

— Понятно, — протянул Джон. — Но ведь так можно обманывать детей магов? За конфету они подпишут любой контракт.

— И тут есть несколько «но». Дети из чистокровных семей защищены кодексом рода, который не позволит заключить какой-либо контракт, который будет принуждать их действовать вопреки кодексу. А заключать какие-либо договора или брать клятвы с детей до одиннадцати лет просто бессмысленно. Первый же магический выброс сметёт все эти клятвы. Невинный ребёнок… это не пустые слова.

— Постойте, но тогда ваш контракт с Гермионой… — встрепенулась Эмма.

— Если вы вспомните его, то все его пункты касались только меня. В случае же нарушений условий контракта Гермионой или вами было прописано всего лишь освобождение меня от всех данных обязательств. Что касается остальных пунктов про последствия… то, освобождённый от всех обязательств, я смог бы устроить их и без вмешательства магии.

— Кажется, понимаю.

— Тем не менее, контракты приносят и пользу. У всех людей есть какие-то секреты, которые он хотел бы сохранить. Но также среди волшебников есть такие люди, которые могут прочитать память. Как от такого защититься? В таком случае можно с тем, кому доверяешь, заключить контракт на сохранение тайны и тогда уже его магия закроет те тайны, которые вы хотите сохранить. И уже никакой, даже самый сильный легилимент не доберётся до них. Гермиона?

Девочка чуть ли не подпрыгивала на стуле от нетерпения. Даже про котёнка забыла, который разлёгся на столе в обнимку с наконец-то пойманным мячиком и предавался заслуженной награде — с удовольствием спал.

— Вы говорили, что родовые дары — это совокупность накопленных знаний и артефактов?

— Верно.

— А как рода сохраняют эти тайны? Ладно, понятно, что детям их никто не открывает, но ведь рано или поздно их нужно начать обучать. А вы сами говорили, что чем раньше начать, тем лучше.

— Опять верно.

— И сопротивление взрослому магу дети оказать не смогут, в случае чего.

— Да.

— И вы сказали, что родовой кодекс защищает чистокровных детей от возможности заключения контракта, который навредит им или роду?

— Сказал.

— Скажите, если я заключу контракт с вами на сохранение тайны, а потом попытаюсь заключить контракт, который обяжет меня рассказать о ней кому-нибудь, что произойдёт?

— Первый контракт имеет приоритет. Второй не сработает.

— Тогда получается, что родовой кодекс — это магический контракт?!

— Молодец. Я знал, что ты рано или поздно сообразишь. Родовой кодекс — это контракт, в котором собираются права и обязанности всех членов рода, а также защищающий тайны рода. С учётом же того, что этот кодекс дополняется и правится в течении столетий, то и сила у него тоже велика. Потому чистокровные рода так ценят его. Этот контракт за века превращается в очень могущественный артефакт, который даёт роду большое преимущество в плане защиты.

— Это ведь тоже огромное преимущество чистокровных перед маглорожденными?

— Именно.

— Но получается, что после одиннадцати лет маглорожденного ребёнка ничто не защищает от разных мошенников? — задумался Джон. — Ладно, до одиннадцати любая клятва сметётся стихийным выбросом, а после?

— После… Понимаете, во второе совершеннолетие, в семнадцать, происходит резкий рост магической силы. И этот всплеск точно так же сметёт все клятвы и заключённые контракты. Иметь же против себя обозлённого мага, вошедшего в полную силу, которого ты когда-то обманул… цель обмана должна быть грандиозной, чтобы рискнуть.

— Как всё сложно, — вздохнул Джон.

— Подумайте вот ещё над чем. Это ведь именно в ваших легендах есть истории о лепреконах, которые соблюдают букву договора, а не его дух. Контракт же… как его не продумывай, всё равно ведь что-то упустишь. Ну, как пример, допустим я хочу получить в услужение мага, обманом вынуждаю его заключить контракт, по которому он обязан подчиняться всем моим приказам. И вот по какой-то причине, я возбуждён, и в сердцах говорю что-то типа: «Да что б меня разорвало!». И идущий рядом мой подчинённый маг выполняет мою просьбу… согласно контракту. И любой магический суд его оправдает.

— Оправдает?

— Да. Видите ли, маги не очень любят подобных хитрецов и в данной ситуации встанут целиком на сторону пострадавшего. Ведь согласно контракту, он обязан выполнять любые мои приказы. Я высказал пожелание, которое он и исполнил. Откуда ему знать, может я таким образом захотел покончить жизнь самоубийством? Теперь понимаете? Такие шутки с магами… гм… как бы сравнить понятнее для вас… О, вот. Это всё равно, что зарядить револьвер с расшатанным курком, взвести его и ходить постоянно с ним приставив к виску.

— Пожалуй, действительно похоже. Но получается, что опасность не очень велика?

— В плане попасть в магическое рабство, невелика. А вот в плане какого-либо принуждения… Нужно быть внимательным. Кстати, Гермиона, вот прочти и подпиши, пожалуйста. — Мистер Кливен протянул девочке бумагу и снова вернулся к разговору. — Сами понимаете, что обмануть можно того, кто сам хочет быть обманутым. Тут нужно просто соблюдать определённые правила.

— А что это? — поинтересовалась Гермиона, возвращая подписанный лист.

— А как ты думаешь?

— Контракт.

— Верно. И о чём он?

— Я пообещала выполнить вашу просьбу и клялась болью. А что это значит?

Мистер Кливен прочитал контракт и посмотрел на Джона с Эммой.

— Теперь понимаете? — Он повернул к ним бумагу. Гермиона, сообразившая, что сделала что-то не так, нахмурилась.

Джон прочитал контракт, нахмурился. Кливен взял столовый нож и протянул его девочке.

— Возьми.

— И что мне с ним делать? — Гермиона растерянно покрутила его в руке.

— Всё просто, — он кивнул на котёнка на столе. — Убей его.

— Что?! — в первое мгновение девочке показалось, что она ослышалась.

— Я тебе приказываю его убить.

— Нет… а-а-а!!! — девочку скрутило от боли, на лбу выступили капельки пота.

— Сидеть! — рявкнул мистер Кливен на вскочивших родителей девочки.

— Что это? — прохрипела Гермиона.

— Боль. Ты поклялась болью, что выполнишь любую мою просьбу. Я её высказал. Теперь, пока ты её не выполнишь, эта боль будет постоянно с тобой.

— Нет… арх… — Девочка сунула рукав кофточки в рот и со всей силы сжала зубы. — Больно… пожалуйста…

— Если хочешь избавиться от боли — убей котёнка.

— Нет, — девочка затрясла головой, брызгая выступившим потом во все стороны.

— Пожалуйста, — простонала Эмма Грейнджер, — не в силах наблюдать за мучениями дочери.

— Пожалуйста?! — рявкнул рассвирепевший Саймон Кливен. — Я для кого тут битый час распинаюсь, рассказывая про контракты, внимательность и последствия?! Эй, ученица, вроде бы у нас недавно был разговор по поводу самоуверенности некоторых?

— Д-да…

— Так чем ты слушала?

— Но… я верила вам…

— Неужели? И что, вера помешала поинтересоваться зачем мне этот контракт? Уточнить детали? И, раз уж он действительно мне был нужен, необходимо было настоять на том, чтобы твои конкретные обязательства и были вписаны. Никаких общих слов и расплывчатых определений! Только конкретика! Так что?

— Я… не… буду… его… убивать… а-а-а… — Гермиона сползла со стула на пол и свернулась калачиком. — Не буду… не буду… не буду…

— По крайней мере упрямство в тебе есть, — вздохнул мистер Кливен. — Я согласен разорвать контракт. Повтори за мной.

— Что?

— Повтори: «я согласна разорвать контракт».

— Я… у-у-у… я согласна разорвать контракт…

Эмма тут же бросилась к дочери, которой явно стало лучше, и она смогла сесть, хотя встать самой сил уже явно не хватило. Так и сидела на полу, глотая слёзы и прижимаясь к матери.