Рейнгольд знал Дэмонру не первый день, и ясно понимал, что больше из нее по данному вопросу ничего вытянуть не получится. Да и следствия его беспокоили существенно меньше, чем причина.
- Ты совсем не рассматриваешь вариант отдать им то, что они так настойчиво просят?
- Как именно они просят, ты ночью видел сам. Но нет, такого варианта я не рассматриваю, и вовсе не потому, что обиделась. Считай, мною двигают принципиальные соображения.
- А можешь мне их объяснить?
- Это очень долгая история. С самого начала?
- С самого начала.
- Хорошо, - неожиданно легко согласилась нордэна. - В начале мира была метель...
3
Апрель выдался без малого отвратительным. По отдельности льющий весь день напролет мелкий дождь и мрачного как туча Наклза еще получалось как-то вынести, но вместе эти две беды стали для Магрит серьезным испытанием. С дождем все было понятно - увы, так выглядела здешняя весна. Девушка давно догадывалась, что поэты, воспевающие красоту калладской природы во все времена года, либо нагло врут, либо живут где-то очень далеко от кесарии. Месяц, за исключением пары дней, выдался бессолнечный, сырой и холодный.
А Наклз оказался даже хуже калладской погоды. Первые дня три оклемавшийся маг, передвигаясь по квартире, разве что за стены не держался, зыркал мрачно, на вопросы о самочувствии отвечал резко, на отвлеченные вопросы - вообще не отвечал и периодически посылал Магрит заняться грамматикой. Видимо, так звучало "пошла к бесам!" в его интеллигентном исполнении. Поскольку ходить за выпустившим колючки Наклзом было бесполезно, а иногда - болезненно для самолюбия, Магрит и вправду занялась грамматикой. В этом нелегком деле ей помогала Кейси Ингегерд, красивая как нарядная кукла и вроде бы веселая девушка, чьи глаза, едва речь заходила о Наклзе, становились какими-то стеклянными, хоть и сохраняли васильковый цвет. Магрит не поняла, что это значит, но быстро отучилась хвалить своего молчуна-дядю в ее присутствии. Сражения с морхэнн и всеми его проклятыми падежами проходили без особенного кровопролития, под крышей уютного кафе на соседней улице. Официальный язык кесарии под пирожные, лимонад и болтовню о нарядах шел значительно лучше, чем поначалу. К концу восьмого занятия Магрит могла уже вполне свободно и связно отправить к бесам пятью разными маршрутами. И знала, что слова "светская дама", "дама полусвета" и "публичная женщина" ни в коем случае нельзя считать взаимозаменяемыми, а "кровный калладец" и "кровавый калладец" - это не совсем одно и то же, даже с точки зрения рэдца. Попутно она получила кое-какие познания по вопросам моды и сложного калладского этикета и, в целом, осталась совершенно довольна своим неожиданным обучением. Наклз, вероятно, тоже остался им доволен. Во всяком случае, к концу месяца он перестал делать непроницаемое лицо, отвечая на вопросы Магрит об ее успехах.
Кроме внезапного явления золотоволосой Кейси, вторым приятным сюрпризом, скрасившим апрель, стала Матильда. Эту совершенно необъятных размеров кошку притащил в мешке загадочный субъект, к которому Наклз обращался на "ты", но исключительно по фамилии - Гребер. Гребер зашел к ним примерно через неделю после отъезда Дэмонры, сгрузил мешок, утер скупую мужскую слезу и сообщил, что скотина скучает по "барышне" и явственно нуждается в уходе. Пулей вылетевшая из мешка, в котором раньше, по-видимому, лежал уголь, кошка в уходе действительно нуждалась. Маг, проводив улепетывавшую Матильду взглядом, пару раз чихнул. Рассмотрел россыпь черных следов, пересекающую ковер, нахмурился. А потом, к удивлению Магрит, махнул рукой и процедил: "Просто сделай так, чтобы я ее не видел. Но сначала - помой, пожалуйста".
Гнида на подоконнике исходила ревнивым шипением и даже попыталась дотянуться до локтя мага, но под брошенным на нее взглядом резко опала и притворилась несчастным увядшим цветком.
Окрыленная Магрит метнулась следом за кошкой, а Наклз с Гребером, прихватив опечаленную мухоловку, отправились на кухню, запивать печаль. К полуночи, насколько поняла Магрит, печаль была утоплена окончательно. Гребер упорно подвывал "Полюшко-поле" и "Вдаль уводят мои дороги", местами путая слова и периодически сбиваясь на "страстные очи" какой-то дамы, а Наклз, несколько разрумянившийся, но все равно убийственно серьезный, объяснял собутыльнику суть расширенной аксиомы Тильвара, и по ней выходило, что будущее не меняется просто потому, что не меняется никогда. Адель в горшке, которой в процессе явно не раз наливали, влюблено шипела и тянула усики то к магу, то к солидной бутыли. Магрит в алкогольных напитках разбиралась плохо, но подозревала, что на дне плескались остатки натурального рэдского самогона.
Утром Наклз, глядя на похрапывающего прямо за столом Гребера, усмехнулся и сообщил Магрит, что теперь она может смело считать его либералом, потому что напиться в компании неграмотного денщика - это очень современно и либерально. Рэдка, впервые за долгое время увидевшая, как маг улыбается, тут же радостно подтвердила, что он либерален и современен как никто. Либеральный Наклз снова пару раз чихнул на вымытую Матильду, попросил не пускать "усатую контрабанду" на второй этаж и отправился в академию по каким-то своим делам. Зеленовато-серый Гребер покинул гостеприимный кров мага ближе к обеду, от обеда, впрочем, решительно воздержавшись. Адель после сильнейшей алкогольной интоксикации была необыкновенно дружелюбна и жаждала общения, поэтому Магрит к столу приближаться не рискнула. Вместо этого она быстро сбегала за продуктами, занесла их в подпол и поспешила в кафе, совершенствовать свой морхэнн.
Примерно так в мрачноватом доме на набережной началась нормальная жизнь.
Магрит очень хорошо запомнила все, что Дэмонра сказала ей касательно душевного здоровья Наклза, поэтому следила за магом в оба. По счастью, тревога оказалась ложной. Если кто-то в этом доме и страдал галлюцинациями, то уж точно не Наклз. Он вернул на место зеркала, выдал Магрит немалую сумму на случай, если она "захочет сменить шторы или что-нибудь такое", и с явным удовольствием вышвырнул из дома хлам, временно складировавшийся на чердаке. Глядя на непривычно энергичного Наклза, она с радостью думала, что теперь все уж точно будет хорошо.
Удар по нарождающемуся благополучию пришел неожиданно. Выглядел он как смутно знакомая Магрит женщина с необыкновенно яркими синими глазами, явившаяся в последнюю пятницу месяца. В первый момент незнакомка, одетая в элегантное темное пальто, отороченное шоколадного цвета мехом, и шляпку с поднятой вуалью, показалась девушке едва ли не сказочной красавицей. Потом она сообразила, что черты лица у женщины не то чтобы безупречны: и носик островат, и губы тонковаты. Будь она рэдкой, ее вообще сочли бы костлявой. Магрит она показалась скорее изможденной, то ли бессонницей, то ли какой-то заботой. Правда, глаза у нее все равно были замечательные, и усталые морщинки в уголках их совсем не портили. Магрит сперва приняла гостью за ровесницу Кейси, но потом решила, что ошиблась, и та все же несколько старше.
Женщина сложила зонтик и негромко представилась:
- Добрый день, госпожа Тальбер. Меня зовут Зондэр Мондум.
"Госпоже Тальвер" только и осталось, что глаза округлить: майора Мондум она представляла совершенно иначе. С другой стороны, Магрит поняла, где уже видела эту женщину: на фотографиях в альбоме Наклза. Просто на черно-белых снимках та казалась черноглазой.
- Весьма приятно, - пробормотала Магрит, вспоминая, как нужно правильно разговаривать с такими серьезными и благородными дамами. С Кейси все с самого начала пошло проще: они были одного возраста, и та не казалась такой церемонной. Обратиться на "ты" к Зондэр она не решилась бы ни за какие коврижки.
