Как мальчик мог совершить такую глупость? И это после того, что случилось после обеда? Он сжал кулаки и направился к двери, готовый как следует поговорить с Мальчиком-Которого-Черт-Подери-Ни-На-Минуту-Нельзя-Оставить-Одного, даже если для этого придется обездвижить его при помощи Петрификуса Тоталуса.

— Думаю, он не представлял, что могло случиться нечто подобное, когда произносил клятву.

Северус взялся за ручку двери и усмехнулся через плечо:

— Меня это должно было успокоить?

— Нет, конечно. — Барон подплыл ближе. Как странно: после трансгрессии призрак тянул за собой неестественный холод. Северус видел свое дыхание и едва не дрожал. — Он всего лишь поклялся изучать окклюменцию изо всех сил. Изучать для того, чтобы защитить свой разум от наследника Слизерина.

Пронизав Барона взглядом, Северус отступил от двери.

— В какую именно клятву он вложил свою магию?

— Он обязался защищать свой разум и свои сны от Темного Лорда.

Коротко вздохнув, Снейп скрестил руки на груди. Водя указательным пальцем по нижней губе, он раздумывал, что из этого могло выйти.

— Пожалуй, больших проблем это не вызовет.

— Предполагаю то же самое. — Взгляд Барона был по-прежнему напряжен. — Больше всего меня обеспокоило, насколько сильную магию он выплеснул, давая эту клятву.

Северус с усилием сглотнул и едва выговорил:

— Насколько?

Барон слабо и тихо вздохнул:

— Около сотни лет мне не встречалась такая стихийная магия. Тем более у такого юного: мальчику еще только предстоит раскрыть свой потенциал… Ничего подобного я раньше не ощущал.

Северус почувствовал, как в груди у него затопило болью, словно огромный кулак сжал сердце. Он не мог дышать, не мог думать. В глазах потемнело. Мгновение спустя кулак разжался, и Северус со свистом втянул в себя воздух, нуждаясь в кислороде. Он согнулся, опуская голову ниже и опираясь руками на колени, и приходил в чувство. Мерлин всемогущий…

— Все в порядке, Северус Снейп?

Слова звучали глухо, будто бы издалека или сквозь толщу воды. Северус, однако, еще соображал. Идиотский вопрос. Потребовалось время, чтобы он сумел взять себя в руки и спросить:

— Ты уверен?

Он вздернул голову, чтобы посмотреть на Барона, и от того, что он увидел на его лице, сердце рухнуло вниз. Конечно он уверен. Барон лично знал Салазара Слизерина. Всех Основателей, вообще-то. Он знал Дамблдора, который учился в школе сто лет назад…

Ах, вот он о чьей магии говорил, когда сказал про сотню лет. Ну, конечно.

На протяжении тысячи лет с основания Хогвартса Барон ощущал на себе магию нескольких сотен учеников. Он знал, какова магия Основателей, Альбуса Дамблдора, Тома Риддла, а теперь и Гарри Поттера, которому, возможно, судьбой назначено остановить Риддла и его эпоху террора. Если у него есть могущество…

Еще минуту или две он не чувствовал, как рядом с ним парит Барон. В какой-то момент, сам не помня этого, Северус оказался на коленях. Он держался за дверь, и упирался лбом в предплечья. «Ох, Гарри», — была его первая отчетливая мысль. Несчастный чертов мальчишка.

— Ты обязан защитить его, — тихо произнес Барон.

— Я знаю.

— Он близок к тому, чтобы узнать, что у директора на него планы.

Северус устало кивнул. Это было неизбежно, в конце концов.

— Ты должен помочь ему…

— Я знаю! Он не может… — Он резко выдохнул. — Его сила привлечет к себе.

Темный Лорд никогда не должен узнать, каким могуществом обладает мальчик, иначе он попробует завладеть им тем или иным способом. Либо подчинит мальчика себе, либо высосет из него магию. В обоих случаях милосерднее будет убить Гарри.

Барон продолжил:

— Даже такая неосвоенная, неосознаваемая, мощь его магии — даже потенциальная! — соблазнительна уже сейчас.

Северус смог лишь снова кивнуть. Он защитит мальчика, как и обещал. И, если потребуется защитить Поттера от тех, кто захочет воспользоваться им или его магией, он сделает это. Но, возможно, сейчас более необходимо и важно защитить мальчика от него самого, от его недисциплинированного сознания. Гарри нужно научиться контролировать себя и владеть собой как можно скорее — ему это нужно больше, чем любому ребенку его возраста, больше чем кому бы то ни было в любом возрасте.

Дело в том, что дети не способны еще подчинять себе свои эмоции, юным волшебникам очень трудно в это время овладевать своей магией. Они учатся контролю со взрослением, и их магия тем лучше их слушается, чем старше они становятся. Гарри же, насколько Северус мог увидеть, уже имеет небольшой опыт в том, чтобы сдерживать свои эмоции, потому что родственники издевались над ним. В его мире не владеть собой означало быть наказанным и запертым в том чертовом чулане. И все же мальчик не лишен вспыльчивости, и по не знанию он может натворить больших бед, владея такой силой. Итак. Помимо окклюменции, им следует изучить способы медитации, которые помогут мальчику управлять своими эмоциями, действиями и способностями. В противном случае, он может серьезно навредить себе и всей школе. И, в конце концов, если он не будет знать, на что способен, как он исполнит это гребаное пророчество?

— Вижу, ты понимаешь, профессор Снейп.

— Понимаю.

Северус поднялся, подошел к стеллажу и плеснул себе два глотка односолодового виски. После такого разговора он его заслужил.

*

Первый урок окклюменции прошел вполне сносно. Северус назначил его на послеобеденное время, чтобы у Поттера было много времени, чтобы подготовиться к нему. По крайней мере, этим себя убеждал Северус, хотя в глубине душе хотел, чтобы мальчик насладился отдыхом… и можно было бы легко извлечь из него информацию о том, что случилось ночью.

Мальчик сидел в том же кресле, которое ему так полюбилось в кабинете Северуса. На коленях у него лежала книга Китинга. Он кусал губы и нервничал, и Северус никак не мог избавить Гарри от этой привычки. Ну в самом деле! Надо быть настойчивее!

Но он произнес всего лишь:

— Как много раз ты прочел книгу, наевшись сладостей и вдоволь отдохнув?

Мальчик вздохнул, сильнее вцепившись в книгу, и ответил:

— Я подробно изучил только половину. Но я все прочитал.

— Действительно? — произнес Снейп с непроницаемым видом, хотя внутри был доволен.

Не было причин подозревать, что Поттер отнесся к обучению недобросовестно — ни по одному предмету он не работал спустя рукава, — и все же он, как и все дети, вполне мог расслабиться на каникулах.

— Да, сэр.

— Посмотрим.

Он начал расспрашивать мальчика о разных теориях и хитростях, которые Китинг описывал в первой половине книги, особенно по теме преимуществ сокрытия мыслей в противовес их наслаиванию. Поттер отвечал вполне осознанно, хотя и более нерешительно, чем Северусу хотелось бы. Помимо самоконтроля, чтобы управлять своей силой, Поттеру непременно нужно повысить свою самооценку. Без нее он будет легкой добычей льстецов и тех, кто дает или обещает восхваление. Северусу было слишком хорошо известно, как быстро обращают к темной магии таких нелюбимых, неуверенных детей, как Гарри, те волшебники, которые используют подобные методы, чтобы заполучить отчаявшихся и слабых духом. Нельзя допустить, чтобы подобное случилось с ребенком, владеющим колоссальной силой.

Северуса беспокоило еще и то, что Гарри, по-видимому, не видит связи между тем, что узнал о защите разума, и тем случайным применением окклюменции, когда Северус впервые влез его разум, чтобы достать воспоминания — той ночью, когда обнаружилось, что Гарри змееуст. Тогда Северус и не подумал, что у мальчика врожденные способности к окклюменции. Однако сейчас становятся очевидными весьма неприятные варианты развития событий, и ему нужно быть осторожным с тем, что он принимает как данность, чтобы не сойти с ума. С фактами не поспоришь: Гарри, обладая стихийной магией, которая по силе превосходит любых двух волшебников с основания Хогвартса, владеет также окклюменцией и парселтангом — двумя дарами, которые, как известно, принадлежали Темному Лорду, тому самому Темному Лорду, который исчез, убив его родителей, но не сумев убить его самого, оставив на его лбу лишь шрам от проклятия.