— Нет, сэр. Я как-нибудь так…

Ради всего святого!

— Вы никогда не слышали о самопишущем пере?

Поттер нахмурился:

— Нет… А должен был?

Нет, подумал Северус, не должен был. Он же жил с теми маглами. Как можно спокойнее он сказал:

— Самопишущее перо делает записи за вас. В общем-то, они запрещены в Хогвартсе, за исключением особых обстоятельств, когда студент не в состоянии делать записи сам. У мадам Помфри должно быть несколько, специально для таких случаев.

— А-а.

— Так мне спросить у неё?

Поттер искоса посмотрел на него:

— Попросите, пожалуйста.

Северус сходил к медиковедьме за вышеупомянутым пером и, когда вернулся, обнаружил, что Поттер держится ладонью за голову. Мальчик увидел Северуса и убрал руку.

— Ваш шрам снова болит.

— Нет, ничего такого.

— Не лгите мне!

Поттер вздрогнул и вжался в спинку кровати. Северусу пришлось сбавить тон, хотя он и сложил руки на груди в своей излюбленной манере:

— Что за идиотизм?! С вашей стороны чрезвычайно неразумно пытаться скрыть от меня ситуацию со шрамом. Если он действительно работает как связь с Темным лордом, тогда вы должны бежать ко мне, как только почувствуете малейшую боль в нем. Понимаете вы это?

— Я… Да, сэр. Конечно.

— Не похоже. Мы сейчас говорим о вашей жизни. Или вы уже забыли, что случилось, когда на вас напали?

— Я не забыл! Я просто… это… ну, мой шрам болит почти все время, сэр, и я сомневаюсь, что вы жаждете, чтобы я мотался к вам каждые пять минут.

Северус задумался. Это правда: ему бы не хотелось, чтобы мальчик бегал к нему постоянно. Но в то же время он желал быть в курсе, когда шрам «активируется». После короткой заминки он сказал:

— Болит всегда одинаково?

Поттер прищурился и помотал головой:

— Иногда он ноет.

— А иногда нет?

Кривая усмешка тронула губы мальчика.

— Нет. Иногда он горит.

Северус медленно кивнул и спросил:

— Заметили ли вы какую-нибудь закономерность?

— Да нет… Хотя чаще это случается ночью. Особенно после… э-э-э, в смысле, когда я просыпаюсь среди ночи.

— После кошмара?

К его удивлению, мальчик покраснел и неопределённо дёрнул плечом. Интересно, почему он стесняется своих кошмаров?

— О чём они?

— Неважно, — буркнул мальчик.

— Позвольте мне самому судить об этом. — Северус сел на стул у кровати и положил самопишущее перо на тумбочку. — Расскажите мне.

Поттер некоторое время смотрел на него, потом вздохнул.

— Иногда это просто зелёный свет, и кто-то кричит. — У Северуса перехватило дыхание, и он понадеялся, что мальчик не заметит его состояния. Как он может это помнить? — Но в последнее время они ещё… ужаснее.

— Объясните.

Поттер пожевал нижнюю губу, и Северус заметил, как он сжимает и разжимает кулаки.

— Э-э-э, это трудно объяснить. Там обычно кровь, но она не всегда красная. Иногда серебристая, и ещё… Ну, я не знаю… странный свет, и запах палёного.

— И после таких снов шрам болит сильнее?

— Да, сэр.

— Вы ещё что-нибудь чувствуете, кроме боли, когда внезапно просыпаетесь?

— Нет, сэр, — Поттер взглянул на перо. — Мы можем начать заниматься?

Внимательно посмотрев на него, Северус кивнул.

— Но я хочу, чтобы впредь вы мне каждый раз сообщали о своих кошмарах, Поттер. И предупредите меня, если ваш шрам начнёт вести себя по-другому или реагировать на что-то. Вам ясно?

— Да, сэр.

— Очень хорошо. Вы приготовили пергамент? Отлично. По моей просьбе профессор Биннс согласился, чтобы вы переписали то отвратительное эссе, которое сдали ему в конце прошлой недели. Итак, откройте третью главу учебника, где рассказывается про сожжение ведьм в четырнадцатом веке, а именно там, где речь идёт о Венделине Странной. Как много вы успели прочитать?

— Я прочел всё, — ответил мальчик. — Сэр.

— М-м-м. Посмотрим, запомнили ли вы что-нибудь. Скажите мне, к каким средствам обычно прибегали маглы в то время, чтобы распознать ведьму? Какие признаки были верными, а какие нет?

Поттер вздохнул и попытался ответить, подглядывая в открытую книгу. Его уши и шея покраснели от смущения.

— Просто прочитайте главу, Поттер, — бросил ему Снейп. — И прекратите напрасно тратить моё время.

— Вам не нужно было приходить, — огрызнулся Поттер в ответ. — Я же сказал, что справлюсь сам.

— Это не обсуждается, — заявил ему Северус. — Я намерен помочь вам нагнать одноклассников. Чем вы занимались весь день? Неужели не нашлось времени почитать учебник?

Краснота достигла теперь и лица Поттера. Он опустил голову и что-то пробормотал.

— Ну же, мальчик!

— Я спал, нельзя что ли? — мальчик поднял голову, и в глазах его мелькнуло странное выражение, похожее на стыд. Северус очень надеялся, что до слёз дело не дойдёт; он не выносил слезы. Но Поттер вздёрнул подбородок и просто сказал: — Я, правда, устал и спал почти весь день.

Краем глаза Северус заметил, что мадам Помфри выглянула из своего кабинета и сердито на него смотрит. Он вздохнул и снова сбавил тон. Она права.

— Мои… извинения, мистер Поттер. Пожалуйста, прочтите эту главу сейчас, и мы посмотрим, что можно использовать для эссе. Конечно, если вы… достаточно отдохнули.

— Да, сэр. Извините, сэр.

Что-то в голосе Поттера заставило Северуса спросить:

— За что извинить?

— За то, что спал, когда надо было работать. Я знаю, это неправильно. Извините, пожалуйста.

— Нет. Нет, мистер Поттер. Забудьте, что я сказал. Вы должны отдыхать, как велит мадам Помфри. И в вашем возрасте вы определённо должны спать больше, чем вам удавалось в последнее время. Ещё к тому же ваши кошмары… Неудивительно, что вы истощены.

Поттер нахмурился, и Северус вздохнул — кажется, он сам этому немало поспособствовал — и продолжил:

— И в этом моя вина. Не ваша. Я не осознавал, как много вашего времени я отнимал. Или нет, я знал, но не принимал это во внимание. Я хотел, чтобы вы всё время были у меня на глазах, дабы не случилось повторения того случая. К несчастью, метод, который я для этого выбрал, не рассчитан на долгое применение.

— Ага, — тихо согласился Поттер, разглядывая свои руки. Потом он поднял глаза на профессора. Взгляд был задумчивым, и из глаз исчезла злость. Возможно, искренность — лучшая политика в отношениях с мальчиком. Тем не менее, Северус не собирался признаваться, что беспокоился за него. — То есть да, сэр.

— Надеюсь, это нам больше не помешает, — сказал Северус. — А теперь, если вы не против, прочтите главу и дайте мне знать, когда закончите.

Поттер кивнул и открыл учебник.

— Да, сэр. Спасибо.

А Северус достал из кармана своей объёмистой мантии книгу, сел на стул и задумался: как странно, что сейчас он, Северус Снейп, мечтает о том, чтобы наладить отношения с сыном Джеймса Поттера.

Глава 25

Гарри Поттер всеми фибрами души ненавидел больничное крыло. Он и раньше его не любил, но в этот раз мадам Помфри превзошла саму себя: кудахтала над ним, как курица над цыпленком, заставляя спать, есть, принимать зелья, хотя ничего уж такого особенного с ним не случилось… ну только рука сломана — подумаешь! Гарри твёрдо решил никогда больше сюда не попадать; он не привык, чтобы его опекали: каждые пять минут щупали лоб, а каждые полчаса спрашивали, как он себя чувствует.

Вот будь ему лет пять, тогда другое дело — в пятилетнем возрасте он отчаянно нуждался в сочувствии, но как бы ни был он болен, ни дядя, ни тетя не обращали на него внимания. Но сейчас, в одиннадцать, он уже слишком взрослый, чтобы над ним так трястись. Ему всё это не нравилось, потому что он чувствовал себя маленьким и глупым, да вдобавок внутренний голос твердил, что он не заслужил такого внимания.

Так что он очень обрадовался, когда мадам Помфри отпустила его после того, как он два дня провалялся на больничной койке. Хотя рука была залечена, колдоведьма велела её беречь и временно запретила играть в квиддич. И даже просто летать, пока она не разрешит. Рука пестрела заплатками чёрной, голубой, жёлтой и зелёной кожи, и он был впечатлен работой, которую она проделала, хотя так и не сказал ей об этом. Сломанные рёбра до сих пор напоминали о себе, но хотя бы не болели при каждом вздохе.