– Отлично, – сказал тот, – челноки – имущество ценнее любых шкур. Знаешь, сколько времени уходило у этих несчастных на изготовление каменными орудиями одной штуки?

– Знаю – от начала до конца – около десяти лет, а служили они хозяевам лет по пятьдесят, если не больше.

– Вот именно. Ценная вещь. Но погоди с трофеями, нам бы сперва с людьми разобраться.

Первыми вожди разбирались с женщинами из клана Лани, которые, хромая и разминая затекшие руки, подошли к ним вместе с Дарой и Себой. Рыжая была довольна. Сегодняшний день резко повысил ее статус в клане. Шутка ли, без ее участия теперь было невозможно никакое, даже самое простейшее дело. Конечно, когда новенькие выучат язык, надобность в переводчике отпадет, но до тех пор она намеревалась закрепить свое высокое положение какими-то иными способами. Да мало ли какими. Прав был ее мужчина Ва-лера, когда говорил ей слова одного мудреца их племени: «Учиться, учиться и еще раз учиться».

Всего людоедами было захвачено шесть женщин, семь девочек-подростков и тринадцать детей обоих полов от трех до десяти лет. Старшая из женщин по имени Нита была беременна на позднем сроке и тяжело несла перед собой огромный живот. Рядом с ней шел светленький мальчик лет семи-восьми, еще один ребенок на три-четыре года младше цеплялся рукой за полы ее свободной куртки.

– Приветствуй тебя, вождь, – перевела Дара мужчинам ее слова, – моя благодарить вас за спасений наш ненужный жизнь.

– Ни хрена не понял, – сказал Андрей Викторович, переглянувшись с коллегой, –почему их жизнь ненужная? Дара, только про хрен переводить не надо!

– Наш мужчина больше нет. Кто дать еда нам и детям? Кто нас защитить от дикий зверь? – с выражением перевела ответ Дара, и добавила от себя, уже не так эмоционально, – я им говорить, что наш клан все не так, а они не верить.

– Еду и защиту вам и вашим детям даст наш клан, – сказал бравый военный, – Дара, скажи ей, что женщины и дети – это наше будущее.

– Вы теперь быть наш мужчина? – перевела Дара вопрос Ниты.

Отставной прапорщик глубоко вздохнул.

– Дара, объясни ей, что мужиков они будут делить потом, – сказал он, – этот вопрос с кондачка не решается. Пусть пока об этом не думают. Сейчас главное – разобрать шатры и все их хозяйство, и сложить все нужное на машину. Нам пора возвращаться.

Та некоторое время что-то объясняла Ните, размахивая при этом руками. Потом женщины клана Лани, собрав детей в кучу и оставив их под присмотром Ниты и еще одной беременной женщины по имени Акса, вместе с подростками пошли собирать свои вещи и снимать с шатров кожаные покрышки, осторожно переступая через разбросанные повсюду тела.

– Дара, – сказал Петрович, – спроси эту Ниту, могут ли их женщины плыть на лодках, или в их клане этим занимались мужчины?

– Да, – перевела ответ Дара, – они мочь плыть. Только недалеко и вниз. Сила мало.

– Ты хочешь отправить их к нам на лодках? – спросил коллегу Андрей Викторович.

– Да, – коротко ответил тот, – нам тут и без них забот хватит, с пленными разбираться.

– А они не потеряются?

– А куда им теряться? – вопросом на вопрос ответил учитель. – Не маленькие, поди, понимают, что без нас им не выжить. Да и недалеко здесь, тем более вниз по течению. Если не спешить, река сама все сделает и доставит на место в лучшем виде.

– Женщина, – спросила Нита у Дары, – о чем говорят ваши вожди?

– Они говорят, – важно сказала та, – что вы должны плыть к нашему стойбищу на лодках. Это там, куда течет река.

– А наши вещи? – забеспокоилась Нита.

– Их отвезет ма-шина, – уверила ее Дара, – ее зовут УАЗ и она сильная. В нашем клане на ней возят все тяжелое, даже целые деревья.

– Тогда скажи своим вождям, – сказала женщина, – что мы сможем взять только два челнока. На другие не хватит людей.

– Нита говорить, – сказала Дара главному прогрессору, – что они взять только два лодка. На другие не хватать человек.

– Ничего, – сказал тот товарищу, – завтра с утра с Антоном возьмете кого-нибудь, сходите сюда на «Отважном» и пригоните к нам на буксире остальные лодки. И пироги этих людоедов тоже.

– А они-то нам зачем? – последовал удивленный ответ.

– А затем, что они куда легче и маневреннее дубовых челноков и, например, сеть с них будет ставить не в пример удобнее. Досыта прокормить всю эту орду мы сможем только рыбой.

– Понятно, сделаем. Ну а теперь нам надо решить, что делать с этими, – мужчина кивнул на распростертых на земле полуафриканок, –ты что, все еще собираешься взять их с собой?

– А что, мы должны бросить их здесь связанными, или ты лично собираешься перерезать им горло? Кажется, этот вопрос мы уже решили.

– Сомневаюсь я, – покачал головой отставной прапорщик, – и опасаюсь, как бы они нам потом горло не перерезали. Уж очень их много, и слишком они буйные.

– Погоди, Андрей. Из любого безвыходного положения есть как минимум два выхода. Давай сперва попробуем с ними поговорить.

– Попробуй, Петрович… – кивнул тот.

Учитель повернулся к рыжей переводчице.

– Дара, – сказал он, – спроси у этих, которые лежат на земле, может ли кто-нибудь из них говорить на твоем языке?

Девушка спросила, и в ответ одна из полуафриканок постарше, повернув в их сторону голову, произнесла несколько слов.

– Эта мочь, – сказала Дара, с чувством презрения глядя на поверженную женшину, – она знать наш язык, когда их племя менять вещи, а не кушать человек.

– Отлично, – обрадовался Петрович, – пообщаемся. Гуг, Серега, поднимите эту даму на ноги. Только аккуратней, не уроните. Быть может, вам с ней еще спать.

– Старовата она для нас, Сергей Петрович, – буркнул Сергей-младший, беря «даму» за предплечье и под грудь, – на это дело пойдет разве что Антону Игоревичу. Ну, Гуг, на раз-два, взяли!

Одним рывком парни легко подняли женщину на ноги и повернули лицом к вождям. В ее глазах метался испуг и растерянность.

– Ничего не старовата, – с солдатской прямотой прокомментировал слова юноши физрук, оглядев полуафриканку, – морщин нет, коровьего брюха тоже, груди ушами спаниеля не висят. Короче, Серега, баба в самом соку, была бы только у нее мордашка чуть помилей…

– Товарищ старший прапорщик, – шутливо сказал главный прогрессор, – имейте совесть, не мешайте мне вести допрос пленной.

– А может, я ее сам допрошу? Так сказать, по старой памяти.

– Пока не стоит, – покачал головой учитель, – ты у нас Главный Охотник и Великий Воин, кушаешь таких на завтрак, обед и ужин по две штуки. Вот если она уйдет в отказ – отдам ее тебе. А пока буду говорить я, мягкий, белый и пушистый, который и мухи не обидит, если только та не нагадит ему в суп.

– Хорошо, – согласился коллега, – делай как знаешь, а я погляжу.

– Дара, – сказал Петрович, – спроси у нее, как ее зовут, как называется ее племя, и кто научил их есть людей?

Выслушав перевод вопроса, полуафриканка заговорила, медленно подбирая слова.

– Она зовут Алохэ, – перевела Дара ее речь, – их племя называться, моя не понимать это слово. Есть людей им придумать шаман Шамэл. Другой племя их народ так не делать. Зверь, который они ловить, стал мало, а человек был много. Они хотеть кушать. Шаман сказал, что другой человек тоже зверь, который можно есть. Шаман убить старый вождь, который говорить нет. Они пойти туда, где менять вещи, забрать вещи, убить и съесть все.

Потом они начать ходить везде и всех есть. Другой шаман их народ проклясть их племя и сказать их убить. Они уйти со своя земля и больше там не жить. Это быть рука лет и два года назад. Потом они гулять и прийти сюда. Шамэл сказал, чтобы племя быть сильный, надо убить и есть все слабый и ненужный человек. Убить и есть ребенок. Убить и есть женщина. Женщина стал мало, и Шамэл учить мужчина и мальчик, что женщина должен быть общий. Если женщина говорить нет, то она надо бить. Шамэл брать много женщина и девочка. Потом он их убить и есть. Когда вы прийти и убить все мужчина и большой мальчик, тогда женщина и девочка напасть на шаман Шамэл, его помощник и маленький мальчик, и все убить.