– Отчего задержались? – спросил главный прогрессор.

– Да Серега с Гугом опять начудили, завалили лося в болотце у устья Дальнего и не знали, как эту тушу оттуда вытащить. Ну, тут как раз мы мимо шли и их подобрали. Пока возились, часа два прошло, – Андрей Викторович вздохнул и спросил, – пожрать что-нибудь осталось?

– Осталось, осталось, – крикнула повариха, – иди сюда сам и тащи своих путешественников – накормлю до отвала. Готовила с запасом.

Утолив голод, мужчина отодвинул в сторону миску и сказал:

– Ну, колитесь, что тут произошло? Уезжал, все было тихо и спокойно, возвращаюсь – и нахожу один сплошной бедлам и тарарам. Это кто столько рыбы-то наловил, неужто один Антошка?

Пришлось Марине Витальевне подробно рассказывать об интернациональной молодежной рыболовецкой бригаде, отличившейся столь блестящим успехом.

– Вот, – сказал отставной прапорщик, дослушав до конца, – отчего я уважаю людей, не сидящих сложа руки, а в меру своих слабых сил, тоже налегающих на весло. Антошка себя еще в пути неплохо показал, не жаловался и не капризничал, вел себя как настоящий мужчина, а тут, значит, проявил все свои таланты… Предлагаю объявить ему благодарность в приказе, присвоить звание младшего сержанта и заодно наградить орденом Дружбы Народов.

– Младшего сержанта присвоить ему можно, – кивнул Сергей Петрович, – сержант из него выйдет получше, чем из Валеры.

– А что так?

– Мягковат он маненько. Но так как на этой должности альтернативы Валере нет, то я приставил к нему переводчицей Дару, она-то контингент в основном и гоняла.

– Да, – сказала заведующая пищеблоком, – что Дара, что Мара – две маленькие стервочки с еще тем характером. Своего не упустят, на Валерке ездят буквально верхом. Но место свое они знают и выше головы не прыгают.

– Да ладно тебе, Витальевна, – махнул рукой отставной прапорщик, – если взять поправку на менталитет и происхождение, то нормальные они бабы, таких еще надо поискать. Лучше скажи, что у нас еще нового?

Ну, тут-то и были изложены соображения по перспективам, ожидающим их в недалеком будущем на семейном фронте. Навострившая ушки Лиза при этом даже ложку в миску уронила.

– Мда… – сказал Андрей Викторович, почесывая в затылке – одиннадцать молодых баб на одного мужика – просто мечта прыщавого подростка. Но ничего, Лизунчик, ты у меня всегда будешь любимой женой.

– Ну вот, – надувшись, сказала девушка, – я думала, что кроме меня у тебя их будет двое-трое, а тут оказывается, что целых десять. Ужас!

– Постарайся быть умницей, Лиза, – сказала Марина Витальевна, – в данных обстоятельствах наш клан просто не может позволить себе ничего иного. Женщины должны рожать, а дети должны знать своих отцов. Если другие женщины в семье будут для тебя, Ляли, Кати, Дары и Мары помощницами, подругами и союзницами, то все у нас будет хорошо, а если вы будете видеть в них соперниц или, не дай Бог, врагов, то наш клан не продержится и пары лет. Поняла?

– Да, Марина Витальевна, – кивнула Лиза, вздохнув, – я постараюсь справиться.

– Ну вот и хорошо, – сказала та, – после ужина собери всех наших девчонок и подходи ко мне. Будем думать над этим вместе.

После завершения урока языка Сергей Петрович, подключил инструменты к корабельному генератору и начал обустройство летней столовой. В его плане на первом этапе были врытый в землю стол метровой ширины и длиною в тринадцать метров, а также огибающая его по периметру скамья. Удобства – минимум, но все равно лучше, чем сидеть просто на земле.

Полуафриканки в данном деле больше путались под ногами, чем помогали. Еще не имея подходящей обуви, они не могли даже копать ямы под столбы. Оставив себе четверых, самых старших, для «подай-принеси-подержи», остальных Петрович направил веером по окрестностям – собирать камни для очага, размером примерно с человеческую голову.

Работали в основном сам Сергей Петрович, Андрей Викторович, Сергей-младший, Валера и Гуг, а Лиза снова варила на костерке мездровый клей, но на этот раз совсем немного. Женщины Ланей и младшие полуафриканки снова разошлись по своим рабочим бригадам – кто шить, кто плести шляпки, а те, что до обеда занимались рыбой, принялись за потрошение и разделку добытого лося. Работа для них вполне привычная, но со стальными ножами спорилась она куда быстрее, чем обычно. Часть парного мяса отложили на ужин, а остальное, нарезав длинными узкими лентами, развесили вялиться рядом с рыбой. Даже дети были при деле; вооружившись сломанными ветвями, он отгоняли от продовольственного запаса назойливых мух. Время от времени они бросали любопытные взгляды в ту сторону, где шаман Петрович, призвав Духа Молнии, снова сосредоточенно творил очередное свое колдовство.

Жужжала электрическая ножовка, визжали дрель и рубанок, стучал молоток, снова взмокшие от пота полуафриканки подтаскивали работникам доски, металась с банкой клея Лиза; и вот часа через три все было кончено. Собранные из гладко оструганных досок в шип и на нагелях, стол и скамьи стояли на лужайке прочно, как будто были тут всегда.

Выключив инструмент, Сергей Петрович устало присел на скамью и, довольный, окинул взглядом творение своих рук, а также громоздящуюся неподалеку кучу камней.

– Ну вот, – сказал он, улыбнувшись, – вот это я понимаю, товарищи, – цивилизация! А то ели на земле, как какие-то дикие люди.

Немного подумав, он решил, что камней собрано уже достаточно, и больше никаких работ до ужина затевать не стоит. А потому вся подсобная команда была отправлена к заводи мыться и приводить себя в порядок, ибо хуже потной женщины бывает только грязная потная женщина. После купания последние из полуафриканок получили свои юбочки, топики и тростниковые шляпки, и стали выглядеть хоть и экзотично, но уже не так шокирующее. На очереди был вопрос с обувью.

Ужинали, можно сказать, по-королевски, сидя на скамьях и за столом. Местным еще было немного непривычно – они ерзали, елозили ногами и издавали восхищенные восклицания. Они признавали, что так гораздо удобнее, а выходцы из двадцать первого века так просто наслаждались комфортом.

После ужина, немного посовещавшись, решили разделить полуафриканок. Старшие будут жить с Сергеем Петровичем, Андреем Викторовичем, Лялей и Лизой на стройке, а младшие останутся в береговом лагере с Мариной Витальевной. Туда же, на стройку переезжали и Валера с Дарой, оставляя пока Мару с ее младенцами в береговом лагере.

Распорядившись погрузить их постельные принадлежности в кузов УАЗа, который коллега собирался подогнать попозже, учитель построил свою команду и строем повел ее на стройку. Была у него мысль использовать два часа, оставшихся до темноты, для устройства примитивных деревянных лежаков, ибо спать на земле вредно. Доски есть, остатки клея есть, руки есть – так почему бы не сделать людям приятное и полезное…

К тому времени, когда багровое солнце упало прямо на край горизонта, а на стройку подъехал УАЗ с Андреем Викторовичем, Лялей, Лизой и кучей барахла в кузове, сделано было многое, но далеко не все. Впрочем, деревянных щитов, просто настеленных поверх двух сорокасантиметровых брусьев, на первую ночь было достаточно, остальное можно сделать и завтра. Сверху щитов разложили тростник, поверх него настелили шкуры – и спальное ложе было готово. Теперь главный прогрессор не опасался, что кто-то из его подопечных застудит почки или захворает простудой по женской части.

А вечером, на дежурстве у костра, у него состоялся обстоятельный разговор с супругой. В отличие от Лизы, она восприняла новость о грядущем расширении семей куда спокойней, и они договорились, что вместе будут подбирать в их семью новых жен и вместе поддерживать в ней мир и порядок. Узнав, что первая кандидатка во вторые жены уже есть, Ляля одобрила ее, сказав, что Фэра – это своя знахарка в семье. Такая жена будет совсем не лишней, особенно если эта семья будет такой большой, как это предполагают обстоятельства. Тем более что женщина она тихая, скромная и незлая, обладающая к тому же довольно незаурядным умом.