– Этот, как ты говоришь – спецконтингент, – женщина подняла брови, в упор глядя на Петровича, – еще надо одеть и обуть. В одних трусах и босиком они у тебя много не наработают. Как только закончится этот разговор, я пойду договариваться с Ланями по поводу шкур. Им теперь столько все равно не нужно, но я совершенно не представляю, из чего для них делать обувь.

– Если у Ланей найдутся несколько толстых и грубых шкур на подошву, – сказал геолог, – то я попробую сделать им из них на лето простейшие сандалии.

– Понадобится тридцать одна пара, – предупредил Петрович, – с подгонкой по ноге.

– Все равно, – ответил тот, – пока вы не закончили стройку, у нас нет ни времени, ни людей для того, чтобы заниматься металлом. Поэтому я пока побуду сапожником, это тоже весьма полезное занятие.

– Возьми себе учеников, в смысле, учениц, – посоветовала Марина Витальевна, – потом пригодится.

– Хорошо, – учитель хлопнул ладонью по земле, – с обувью договорились. Как закончим с мастерской, подумаю, как дополнить твои сандалии жесткой деревянной платформой. А теперь давайте поговорим о делах сегодняшних. Андрей, возьми Лизу, Мару и кого-нибудь из Ланей, и сходи на «Отважном» к их бывшей стоянке за лодками.

– Но только сперва, – сказала женщина, – вытащите мне из трюма большой банный котел. А то готовить в четырех маленьких котлах сразу я уже замучилась.

– Вытащим, – заверил Петрович, – но как ты на нем будешь готовить, без очага?

– Что-нибудь придумаю. Очаг – это не единственный способ установить котел. Есть и другие методы.

– Хорошо. Теперь давайте решим, кто пойдет на охоту. Народа у нас сейчас много, и мясо нужно каждый день.

– Конечно же, Сергей, Катя и Гуг, – сказал отставной прапорщик, – больше некому, все остальные заняты.

– Катю я не отпущу, – решительно заявила Марина Витальевна, – что-то ее с утра мутит. Скорее всего, начался токсикоз.

– Тогда вместо Кати пойдет Ляля, – решил Петрович, – на стройке она мне сегодня не нужна.

– Зато она нужна мне здесь, – возразила женщина, – сейчас опять прибегут малыши Ланей, а мне абсолютно некогда на них отвлекаться, да и с нашими швеями она тоже неплохо спелась.

– Хорошо, тогда пусть Серега и Гуг идут на охоту вдвоем, и пора бы уже Гугу учиться стрелять из арбалета.

– Научим, – пообещал Андрей Викторович, и спросил, – ну что, Петрович, на этом все?

– Да, – ответил тот, – все остальные свою задачу уже знают.

Сразу после планерки учитель нашел Валеру.

– Так, друг мой, – сказал он, – есть мнение, что тебе пора расти. С этого дня ты у нас сержант – командир взвода чернокожих амазонок.

Вид у парня был весьма озадаченный.

– А что я должен делать? – только и смог спросить он.

– Руководить, Валера, руководить. Сейчас мы соберем тех из них, кого Марина Витальевна сочла физически годными, и дружною толпою, а еще лучше строем, направимся на стройку, где и будем впахивать до обеда. Я буду работать на пилораме, а твои подчиненные будут мне помогать, под твоим чутким руководством. Понятно?

– Понятно, Сергей Петрович, – растерянно кивнул Валера, – а они меня поймут?

– Язык жестов, Валера – древнейший на планете. Впрочем, одна из них понимает язык северных равнин. Поэтому зови Дару, и идем знакомиться с личным составом.

Когда эти трое подошли к полуафриканкам, те озадаченно крутили головами. Они не понимали, что им надо делать.

– Так, – сказал Сергей Петрович, – опять толпа? Это непорядок! Дара, переводи. Пусть все построятся в один ряд напротив нас. Высокие – с этого конца, низкие – с другого.

– Зачем, вождь? – спросила Дара.

– Так надо, – последовал ответ, – и скажи этой Анне, которая бывшая Алохэ, пусть подойдет сюда. И пусть шевелятся поживее, а то срок их очищения увеличится.

Дара перевела эти слова на свой язык, после нее Анна-Алохэ на свой, сама не вполне понимая, что от них требуется. Ее товарки робко топтались на месте, то и дело что-то уточняя у предводительницы, а та, в свою очередь, у Дары. Рыжая старательно втолковывала, темнокожая переспрашивала, и обе боязливо косились на Петровича. Наконец вроде дошло – полуафриканки задвигались, выстраиваясь по ранжиру. Забавно было это наблюдать – они суетились, толкались, примериваясь друг к другу, при этом вид у них был крайне обескураженный.

– Отлично, – удовлетворенно кивнул вождь, оглядывая образовавшуюся картину и вспоминая товарища Сухова, – еще не люди, но уже заготовки для людей. Теперь слушайте – те, на кого я покажу пальцем, должны выйти из строя на два шага.

Он прошелся вдоль строя, одну за другой выдергивая всех девочек и явно недостаточно развитых девушек. Таких набралось четырнадцать человек.

– Вы, – скомандовал он им, – должны сейчас пойти к Мудрой Женщине Марине Витальевне, она скажет, что делать. Остальным пока стоять на месте и внимательно слушать меня.

Петрович перевел дух и еще раз оглядел строй. Кофейно-смуглые, наголо бритые и чисто умытые полуафриканки были красивы какой-то особенной дикарской красотой.

– Так, – сказал он, указывая на Валеру, – этот молодой мужчина, которого зовут Валера, теперь ваш сержант.

– А что такой сержант? – через Дару поинтересовалась Алохэ-Анна.

– Сержант, – отчеканил Петрович, – это помощник вождя. Он будет говорить, что вам делать, а вы должны все это выполнять, как будто это сказал я сам. Понятно?

– А если он приказать нам сделать плохое? – снова через Дару спросила Алохэ-Анна.

– Тогда все равно надо сделать, а потом сказать об этом мне, – был ответ, – вы можете не знать, плохое он вам сказал или нет, это решаю я. Он хороший мужчина, и не будет велеть вам делать плохое, но если это случится, то я его накажу.

Алохэ-Анна окинула Валеру оценивающим женским взглядом и с улыбкой признесла несколько слов, после которых ее товарки заулыбались, показывая белоснежные зубы.

– Она говорить, не надо его наказать, – перевела Дара, в глазах которой тоже искрились смешинки, – говорить – Ва-лера красивый мужчина, и мы делать с ним плохое, если он это просить.

Валера засмущался, а Сергей Петрович подумал, что кто их поймет, этих женщин. Совсем недавно в родном племени их били и насиловали, потом они прошли через испытания, которые должны были стереть их старую личность; и вот теперь, чуть только им стало немного полегче, они снова хотят делать «плохое» с красивым мужчиной. Надо их так загрузить работой, чтобы и мыслей дурных не возникало.

– Все понятно?! – спросил он Валеру, как бы не обратив внимания на пикантные шуточки, – тогда командуй!

– А… что командовать? – тихо спросил тот.

Петрович тяжко вздохнул:

– Горе ты одно, а не сержант… Направо – и шагом марш!

Валера скомандовал, и снова возникли проблемы. Полуафриканки не имели понятия о том, что такое право, а что такое лево. Раньше оно им было как-то без надобности. Пришлось разъяснять. Потом возникла трудность с тем, чтобы заставить их идти в ногу, но и с этим с грехом пополам справились. Однако ошибкой было бы считать, что Сергей Петрович мается дурью. Просто он проходил срочную еще во времена СССР, и хорошо помнил те методы, которые позволяли превратить толпу разноплеменных оболтусов, зачастую не знающих русского языка, в спаянный армейский коллектив.

Конечно, к этим методам требовалось еще приложить хорошего офицера, который не пустит дела на самотек и не допустит появления в своем подразделении дедовщины, землячеств и прочей неуставной лабуды. Но с этим, как он считал, у клана Прогрессоров проблем не возникнет. Ни он, ни кто-то другой из вождей не были склонны к халтуре и делали свое дело от души и с огоньком.

Кстати, полуафриканки, один раз поймав шаг, так ни разу с него не сбились, и учитель подумал, что у них должно быть идеальное чувство ритма, так необходимое для гребли короткими веслами на их каноэ. Так в перечень занятий с новыми членами племени попала строевая подготовка. Хотя бы во время движения на работу и обратно. Кстати, команды: «строиться», «равняйсь», «направо», «налево», «кругом», «шагом марш» и «стой», были первыми русскими словами, которые они начали понимать без перевода.