Мишина мама, проводив сына, устроилась у окна, чтобы посмотреть, как он сядет в машину. Когда минули все разумные сроки, она вышла и наткнулась на его мертвое тело.

Два выстрела из ТТ с самодельным глушителем. Пистолет бросили тут же. Один выстрел в спину, между лопаток, второй – в голову. Похищен портфель с документами. Киллера никто не заметил. Замок подвала сломан, так что он мог перебраться в соседний подъезд и выйти оттуда, не привлекая внимания. Это – если верить нашим охранникам, которые клялись, что в интересующий период времени из подъезда вообще никто не показывался. Но как им можно верить?

Вот уроды!

– Обоих в оборот. Делайте, Лев Валентинович, что хотите, но правду мы должны знать…

В ноябре девяносто восьмого Цыганков уволился из РУБОПа на пенсию и пришел в наш холдинг на официальную должность начальника Службы экономической безопасности. Мой выбор многим пришелся не по нутру. В особенности Рамису, которому пришлось умерить амбиции и довольствоваться креслом заместителя Цыганкова. Рамис происходил из наших, спортивных, кругов, не имел ни малейшего отношения к официальным структурам и нес бремя обеспечения этой самой экономической безопасности неформальными методами. Цыган и Татарин с трудом находили общий язык, и я мог быть почти уверен, за моей спиной они не сговорятся о подлости. Скорее глотки друг другу перегрызут.

– Второе: я должен быть в курсе всего, что делает уголовка.

– Пока что прокурор не дал санкции, но в ближайшие дни они завалятся в офис с обыском.

– Пусть заваливаются, нам скрывать нечего. Позаботьтесь, чтобы все прошло гладко. Третье: похороны – по высшему разряду. Вас это не напрямую касается, но примите участие, я очень прошу. В плане безопасности и прочего. Четвертое: его девушка, Ольга…

– Она ничего не знает.

– Да? – я поразился уверенности тона, с которым ответил Цыган.

– Так точно. Проверено. Он ее в дела не посвящал.

– Что ж, может быть…

В отношениях с бабами Кушнер постоянством не отличался. Менял их, словно перчатки. И только с Ольгой, которая появилась вскоре после Нового года, начало складываться что-то серьезное. По крайней мере мне так казалось. Но Цыганков вполне может быть прав. Что бы там ни планировалось в перспективе, пусть даже свадьба и дети, Михаил вряд ли стал бы с Ольгой обсуждать наши дела.

– Все равно, я хочу с ней увидеться…

Цыганкова я отпустил заниматься более важным, а к Ольге поехал на джипе охраны. Три «бодигарда» делали важные лица и вертели головами, как заведенные. Всем своим видом они старались продемонстрировать, что готовы меня защитить. Смотреть на это было противно, но я удержался от замечаний. Пусть работают.

Я знал, что лучше не пить. Что лучше дождаться вечера, решить все вопросы и расслабиться в домашних стенах. Знал, но не сдержался. Достал фляжку с виски, приложился раз-другой-третий. На душе будто бы полегчало. Держа в одной руке фляжку, я вытащил сотовый телефон и стал названивать всем подряд:

– Мишку убили!

Я думал: вдруг кто-нибудь отреагирует не так, проколется, ляпнет лишнее – и я пойму, что он при делах. Но никто не прокололся, все реагировали адекватно известию. Ругались, задавали вопросы, которые я и сам бы на их месте постарался задать, предлагали помочь. Я отказался от всех предложений:

– Спасибо, сами разберемся.

Ольга жила в точечном доме на улице Матроса Железняка. Номера квартиры я не знал, но рассчитывал сориентироваться по окнам – как-то зимой подвозил Михаила, и он их мне показал. Шестой этаж, кажется. Или седьмой? Черт, в темноте, да еще когда вокруг лежал снег, все выглядело по-другому.

Я взял телефон, чтобы позвонить Цыганкову – он-то должен был знать точный адрес, как вдруг Ольга вышла из подъезда. Худенькая, черненькая, с короткой прической, в коротком черном пальто… Что Мишка в ней нашел? У меня она никогда не вызывала симпатии. На внешность, понятно, у всех вкусы разные, и мой собственный тоже не идеал. Но Ольга прочно ассоциировалась у меня со сжатой пружиной, готовой в любой момент распрямиться. Любую невинную шутку она принимала в штыки, в каждой фразе искала подтекст. Такие, как Ольга, захомутав мужика, добровольно его не отпустят. И при этом постоянно будут капать на мозги: коллеги его недооценивают, друзья используют, а ведь именно он самый умный и самый хороший, но только она это видит…

Мысль о том, что она может «накручивать» Кушнера против нас, никогда раньше не приходила мне в голову. А ведь его поведение в последнее время изменилось. Мы даже разругались по одному денежному вопросу, чего никогда прежде не происходило – Мишка считал, что его доля в прибылях маловата…

Пока я все это думал и вспоминал, Ольга вышла на проезжую часть и тормознула «волжанку», двигавшуюся в сторону Новой Деревни. Быстро договорилась с водилой и устроилась на заднем сиденье. Ее маленькая птичья головка чернела в оконном проеме.

Мы двинулись следом.

«Волжанка» добралась до переезда и ловко ввинтилась в поток, движущийся направо, к метро. У нас так легко это не получилась. Пока не посигналили фарами и не погудели клаксоном, никто и не подумал уступить место грозному джипу. В результате между «Волгой» и нами набилось с десяток машин, в том числе один неторопливый грузовик, который так и норовил закрыть весь обзор.

– Не суетись, – сказал я водителю. – Главное – не засветиться. На Железняка и так им в затылок дышали…

Я вспомнил, как она оборачивалась, сидя в машине. Проверялась? Просто нервничала? Но ни я, ни Цыган о гибели Кушнера ей не сообщали, а больше никто из нашего круга не знал, как с ней связаться.

«Волга» проскочила на мигающий желтый, но грузовик остановился и тормознул за собой весь поток. Можно было бы попытаться проехать, но на перекрестке стоял милицейский УАЗ, возле которого прохаживались два автоматчика в касках и бронежилетах.

– Ловят кого-то, – вздохнул мой водила.

Напротив метро «Волга» остановилась, и Ольга выпорхнула из машины. Короткое пальтецо из ткани, похожей на каракуль, делало ее еще меньше. Оглядываясь, она перебежала дорогу и смешалась с толпой.

– Аллес! – водила бухнул кулаками по рулю.

– Заткнись! – осадил я. – Тормознешь в том же месте.

Как только он остановился, мы ломанулись через дорогу. На ходу я дал указания:

– Олег! Давай на ту сторону, к «Адаманту». А ты, Костя, прошвырнись вдоль ларьков…

Сам я ринулся к входу в метро, расталкивая прохожих. Подумал, что, кажется, перепутал имена своих «телков». Успел усмехнуться этому обстоятельству – и тут же заметил Ольгу.

Она была уже возле стеклянных дверей «Пионерской». Еще миг – и она исчезла внутри. Я энергичнее заработал локтями. Получил чувствительный тычок в спину, а какая-то женщина проехалась по моей ноге колесом хозяйственной тележки. Все стремились в метро, на ступенях возникла настоящая давка. Я даже растерялся слегка – давненько не бывал в такой сутолоке. Там что, наливают бесплатно? Или Аня Курникова в неглиже выступает?

Причина мне стала понятна, когда начали закрывать двери. Толпа загудела и поднатужилась, еще несколько человек успели проскочить внутрь. Я обломился, стеклянная дверь захлопнулась перед носом. Мент, поправляя фуражку, ушел в вестибюль, где змеились очереди к кассам и турникетам.

– «Пионерскую» по рабочим дням закрывают на вход, – сказал мне Олег (или Костя?).

– Зачем?

– Типа, много народу.

– А «Черную речку»?

– Не, та работает.

До метро «Черная речка» от дома Ольги было поближе, чем до «Пионерской». И никакого железнодорожного переезда, на котором можно застрять. Почему же она выбрала эту станцию? Успела просочиться в самый последний момент! Еще бы пару минут, и застряла бы, как я. Случайность? Или «рубка хвоста»? Но таким способом от слежки не избавляются. Впрочем, кто сказал, что не избавляются? У нее получилось!

– Ладно, куда она денется, – сказал я. – Пошли, у нас много дел…