Я фыркнула.

— Когда ты так это преподносишь, трудно не согласиться.

***

Когда я зашла в домик, то увидела, что Финн лежит на диване, заложив руки за голову, и глядит в потолок. Он посмотрел на меня и пробормотал:

— Появилась.

Я поспешила к нему и улеглась рядом. Он тут же одной рукой обнял меня, и я устроилась у него на груди.

— Прости меня, — пробормотала я.

— Все нормально.

— Нет… Просто… Ты ведь не считаешь, что я добавила тебе новых проблем?

Он молчал так долго, что я едва не начала паниковать, но потом заговорил.

— Нет. Если бы я не хотел, то не поехал бы во Флориду. Индия, ты была совершенно права. Мне очень не хочется оставлять Бостон, друзей, всю свою жизнь… и я в ужасе от того, что оставлю тебя, и наши отношения окажутся под угрозой… Но самое сильное чувство, что я сейчас испытываю, это облегчение.

Расслабившись, я обняла его крепче.

— Я рада.

— Его наконец-то нет в моей жизни. У меня с плеч словно упал тяжкий груз, который я неосознанно носил много лет. Я, можно сказать, не знаю, что с собой делать… Мне настолько легко, будто я вот-вот взлечу над землей. Полагаю, теперь мне нужно найти себя в новых обстоятельствах.

— Именно. Это пугает, но, Финн, оно того стоит.

— Да.

Но в этом единственном слове прозвучало столько тревоги.

— Это не значит, что ты не будешь скучать по тому, что оставил. Я это знаю. — Я поцеловала его в грудь. — Чего тебе будет не хватать сильнее всего?

— Тебя.

Я улыбнулась.

— Это я знаю. А помимо меня?

— Эль, Джоша и Гейба. Моей команды. Хотя они так рассердились, что я уезжаю, что вряд ли будут скучать по мне. Ну и всего остального — «Фенвея», «Бристольских» бургеров, кафе «939», булочек из кондитерской Майка, закусочной «У Мэгги». — Он легонько погладил меня по руке и повторил: — Тебя.

— С нами все будет в порядке. И я вышлю тебе целую коробку тех булочек.

— Индия, что помогает тебе быть такой сильной?

Я подумала о том, как долго я считала себя сильной, хотя на самом деле не была такой… до этих пор. Я сказала Финну правду. Осознав, что отец больше никогда не сможет обидеть меня, я словно вырвалась на свободу. Но каким-то образом с течением времени вновь упрятала себя в тюрьму из собственных страхов, что меня снова ранят. Я сама не давала себе быть свободной. Пока не приехала в Массачусетс.

— Ты. Эль. Анна. Возможно, даже Хейли и Тео. Насчет них я не уверена, — пошутила я.

Какое-то время мы молча лежали, просто наслаждаясь теплом друг друга.

Потом в тишине прозвучал его голос. Чуть слышный.

— Что бы ни случилось, я никогда не забуду, что ты сделала для меня.

У меня защипало в глазах, и я прижалась щекой к его груди.

— Скажу то же самое и тебе.

***

Я думала, что ничего хуже отъезда Финна случиться не может.

К несчастью, я ошибалась.

На следующее утро меня выдернул из сна истеричный вопль Элоизы.

— Что, что такое? — сонно пробормотала я.

— Индия, просыпайся сейчас же! — с отчаянием воскликнула Эль.

Я разлепила глаза.

— Что? — Меня посетила страшная мысль, и я резко села, едва не столкнувшись с ней лбом. — Финн уже уехал?

— Нет. — Она откинула волосы, и я увидела на ее щеках следы слез, а в покрасневших глазах — ужас.

— Эль. — Мое сердце заколотилось о ребра. — Что происходит?

Она сунула мне свой телефон.

Я поморгала, чтобы зрение прояснилось, потом посмотрела на экран, и кровь в моих жилах застыла.

Лента ее твиттера пестрела твитами наших одноклассников.

О том, что она лесбиянка.

Я посмотрела на нее.

— Но как?..

По ее щекам потекли слезы. Она забрала телефон, пару раз ткнула пальцем в экран и снова передала мне.

Брайс: Я думала, мы друзья.

Элоиза: Мы и есть друзья. Ты пьяна?

Брайс: Вчера вечером я пришла, чтобы узнать, что происходит с Финном. И услышала, как ты говоришь ЕЙ, что ты лесбиянка. Серьезно? Ты рассказала ЕЙ свой самый главный секрет. И угадай, что?.. Его теперь знают все.

Элоиза: О господи, что ты сделала?

Я давно подозревала, что Брайс завидует нашей дружбе, но хотя знала, на что она могла быть способна, я и подумать не могла, что она использует свою зависть как оружие, и тем более, что прольется кровь Эль.

— Что мне теперь делать? — прошептала она.

Я знала, что мой совет не понравится ей, но тем не менее произнесла:

— Рассказать все отцу, пока он не узнал правду от кого-то другого.

Ее грудь начала в рваном ритме вздыматься.

— Все будет хорошо. — Я откинула одеяло. — Я пойду с тобой. Хочешь?

Эль кивнула, потом издала долгий, дорожащий вздох.

— Как мне это сделать? Я миллион раз представляла, как расскажу ему, но сейчас в моих мыслях одна пустота.

— Просто усадим его, а дальше поглядим, как пойдет.

Накинув халат, я вывела Элоизу из спальни, и мы прошли по широкому коридору, огибающему весь дом, пока не оказались в другой части особняка, где находилась большая спальня Тео и Хейли.

Как только я подняла руку, чтобы постучаться к ним, Эль схватила меня за запястье.

В ее глазах стоял страх. И я безмолвно ответила взглядом: что бы ни случилось, я никуда не уйду.

Ее хватка ослабла, и она отпустила меня, а затем кивнула, хотя выглядела так, словно ее вот-вот вырвет.

Я постучала в дверь наших родителей.

Потом, услышав в ответ лишь тишину, постучала сильнее.

— Тео! Хейли!

За дверью послышался шорох. Несколько секунд спустя она распахнулась, и перед нами предстал заспанный Тео в пижаме.

— Девочки, что случилось? — Он зевнул. — Все в порядке?

— Нет. Элоизе… ей нужно поговорить с вами. Внизу. В малой гостиной. Сейчас.

Тео, моментально встревожившись, перевел взгляд на дочь и, увидев, в каком она состоянии, побледнел.

— Пожалуйста, скажи, что ты не беременна.

— Я не беременна, папочка. Я лесбиянка.

Я вздрогнула от ее внезапного заявления и резко перевела взгляд на Тео.

Он недоуменно уставился на нее.

— Что?

У Эль задрожали губы.

— Я лесбиянка.

За спиной Тео появилась бледная Хейли. Она явно все слышала.

— Дорогой… почему бы нам не спуститься вниз…

— Я не понимаю, — отрывисто произнес Тео. — Это что, шутка?

— Нет. — Она отчаянно затрясла головой. — Это не я прикрывала Финна, встречаясь с ним. Это он прикрывал меня. Я слишком боялась рассказать тебе и всем остальным правду. Я лесбиянка. Я лесбиянка, папочка. Лесбиянка.

— Перестань это повторять! — крикнул он, вскинув руки.

— Почему? — Эль начала плакать. — Потому что это слово кажется тебе грязным?

— Как… Что… Я не понимаю, что происходит. — Он посмотрел на меня, будто надеясь услышать ответ.

Стратегия Элоизы «в омут с головой» не сработала. Надо было подготовить ее, прежде чем идти сюда.

— Брайс вчера подслушала нас и всем рассказала. Об Элоизе стали писать в соцсетях, поэтому она захотела, чтобы вы узнали об этом от нее, а не от кого-то другого.

Тео был в ужасе, что являлось именно той реакцией, которой Эль боялась с тринадцати лет. Он смотрел на нее широко распахнутыми глазами, словно не узнавал.

И тогда она начала рассказывать ему обо всем — о своем репетиторе, о страхах из-за мамы и дяди, о том, как она представляла, что почувствовала бы ее мама, если б узнала о ней, и как сильно это ранило и пугало ее…

— Поэтому мы с Финном договорились, что поможем друг другу. — Ее голос так дрожал, что мне хотелось взять ее за руку. — Мы решили притвориться, что у нас отношения, чтобы его отец отстал от него и чтобы никто не узнал, что я лесбиянка. Чтобы об этом не узнал ты. Я люблю тебя больше всех в этом мире и знаю, что ты меня тоже. Мне до ужаса страшно… — Теперь она дрожала всем телом. — Я боюсь потерять тебя. Но папочка, это по-прежнему я. Твоя Элоиза. Прошу тебя.