— Иди домой, — велела Эсме, не сводя глаз с незнакомца.

— Зачем?

— Иди, я сказала! И скажи остальным, что здесь дикий путник.

Она бы могла уйти в дом вместе с девочкой, но Эсме казалось, что это слишком опасно. Неизвестно, как это существо поведет себя дальше: оно может напасть на других детей, а то и вовсе сбежать, чтобы потом пробраться в дом! Нет, эту проблему нужно было решить сейчас.

Уловив непривычные «взрослые» нотки в голосе собеседницы, Рина присмирела, послушалась. Она поспешила обратно к дому, и Эсме осталась одна со странным существом.

Оно пока не обращало на нее внимания. Существо провело деформированной рукой с ненормально широкими ладонями и длинными пальцами по голове, и на его длинных ногтях остались пряди волос, вырванных вместе с кожей. Похоже, оно продолжало изменяться, и его черты, уже отличавшиеся от человеческих, были смутно знакомы Эсме.

За долгие годы, что она провела на Ариоре, она никогда не встречала легендарных падальщиков острова, но много слышала о них и видела гравюры. Это были магические существа, созданные на основе мертвых тел. У них была только одна задача: пожирать трупы магических форм жизни, чтобы уничтожить оставшуюся в них колдовскую энергию. Впрочем, падальщики могли так же легко напасть и на живых, поэтому на Ариоре их заперли на одном-единственном холме.

Это существо не было падальщиком, но сходство определенно просматривалось. Падальщики были бесполыми, а оно все еще сохранило мужские черты, хотя было видно, что тело уже начало деформироваться. У создания, пришедшего к ферме, все еще был обычный человеческий рост, но в плечах оно стало слишком широким, руки изменились, удлинившись, а вот ноги, напротив, стали чуть короче. Так ему было удобней: оно, как и падальщик, двигалось на четвереньках, и получалось это так быстро и ловко, как у человека никогда бы не вышло.

У падальщиков не было глаз и носа — и существо, похоже, тоже готовилось потерять их. Его рот был самым обычным, но Эсме подозревала, что наполняют его уже не зубы. Она не знала, на что сейчас смотрит, и понимала лишь одно: нельзя позволять этому существу добраться до крестьян. Она сомневалась, что сможет убить его, и ей оставалось лишь надеяться, что Рина передаст взрослым ее послание.

Существо будто очнулось, оно перестало ощупывать собственную голову, приподнялось и ловко перепрыгнуло ручей. Теперь они с Эсме были на одном берегу, и хотя единственный глаз уродца выглядел слепым, Эсме не сомневалось: он знает, где она.

Она изменила свое тело, добавив себе еще десять лет возраста. Детское платье теперь было ей откровенно мало, но с этим пришлось смириться: ей нужна была сила, которой у ребенка нет. Эсме подхватила с земли длинную сухую палку, не слишком похожую на боевой шест, но достаточно крепкую, и приняла боевую стойку — совсем как тогда, когда они с Инрисом учились драться.

Она не пыталась заговорить с этим существом: не похоже, что в его изуродованной, покрытой язвами голове осталась хоть капля человеческого ума. Но и нападать первой она не собиралась, ей было выгодно тянуть время, дожидаясь своих спутников.

Уродец словно разгадал ее стратегию — а может, просто устал ждать, что при его уме более вероятно. Он с хриплым воем бросился вперед, на нее, стараясь задеть ее длинными, уже похожими на когти ногтями. Эсме чуть наклонилась, чтобы укрепиться на земле, и ударила его шестом, ей совсем не хотелось касаться этого чудовища руками.

Она была намного сильнее обычного человека, и существо отлетело в сторону, но тут же вскочило; похоже, удар не нанес ему серьезного вреда. Каридан когда-то говорил, что падальщики не чувствуют боли, и это существо могло обладать такими же способностями.

Оно снова напало, но на этот раз двигалось куда быстрее и грациозней. Похоже, оно училось на своих ошибках, и в его случае это был инстинктивный дар, а не работа разума. Существо больше не позволяло Эсме отбросить себя, оно кружило с ней в смертельном танце, не отступая. Девушке приходилось все время защищаться, ногти и клыки мелькали совсем близко, любая ошибка, даже самая незначительная, могла дорого ей обойтись. У нее даже не хватало времени, чтобы создать себе пару теней в помощь!

Она быстро уставала: воздух вокруг них все еще был раскаленным после долгого дня, неудобное платье мешало дышать полной грудью. А вот ее противник, похоже, совсем не знал усталости. Как будто он был не живым существом, а всего лишь инструментом, выполняющим свою задачу!

Она все равно не собиралась проигрывать ему. Это было бы унизительно — уничтожить сообщество ведьм, победить зверолюда, а потом так глупо и бездарно принять поражение от существа, которое даже ее лица не запомнит!

Но судьба словно решила поиздеваться над ней: ее не волновали силы и заслуги Эсме, она просто заставила неровную землю на берегу ручья осыпаться у нее под ногами. Эсме, как раз парировавшая очередной удар, не удержала равновесие и, поднимая облака брызг, упала в прохладную воду ручья.

Существо не медлило, оно рванулось на свою единственную добычу, готовое впиться клыками ей в горло. Оно могло убить ее — ему просто не позволили. Когда Эсме почти поверила в свою неминуемую гибель, невидимая сила поймала хищника в воздухе, как ребенок ловит летящего жука. Существо взвыло и попыталось вырваться, но против магии его отчаянные усилия были бесполезны. Оно застыло над землей, растерянное, озлобленное.

А со стороны дома к Эсме уже спешили ее спутники. Итерниал, державший существо, и вовсе появился прямо из воздуха, остальные скоро добрались до них. Каридан помог Эсме подняться, а Айви отдала ей свой плащ — молодой девушке и самой было неловко стоять перед ними в детском платьице.

Никого из крестьян с ними не было; Эсме понятия не имела, как им удалось этого добиться, но она была благодарна, что ее не видят такой.

— Это что за выродок? — прошипела Анэко. В этот момент она особенно сильно напоминала разозленную кошку. — Не знала, что в пустыне такие водятся!

— Они не водятся, — возразила Марана. — Энергия этого существа мне не знакома, его разум погружен в хаос, я с таким прежде не сталкивалась!

— Он похож на падальщика с Ариоры, — указала Эсме.

— Похож, но это не падальщик, — заметил Каридан. — Да и потом, падальщиков создали специально для Ариоры, они слишком опасны, чтобы выпускать их где-то еще.

Айви присмотрелась к извивающемуся существу внимательней, нахмурилась:

— На нем одежда… что-то не припомню, чтобы падальщики пытались приодеться!

— Так это не падальщик.

— Все равно, он не похож на того, кто будет всеми силами пытаться прикрыть наготу. Где он взял одежду?

— Может, сбежал откуда-то? Из форта, например.

— Но что он делал в форте? Магические формы жизни все еще под запретом в королевстве!

— Мы не уверены, что это магическая форма жизни.

— Да? А кто тогда?

Они отвлеклись на свой спор и, казалось, совсем позабыли о странном существе. Только Эсме, уставшая и испуганная битвой, не сводила с него глаз, она первой заметила, что уродец, все еще удерживаемый магией, внезапно перестал дергаться.

— Эй, — позвала она. — По-моему, с ним что-то не так…

— С ним изначально было что-то не так, — буркнула Анэко.

Но она, как и остальные, теперь смотрела только на существо. Оно напряглось, приподняло голову, и Эсме с удивлением обнаружила, что единственный глаз уродца под мутной пеленой стал разумным — и он смотрел прямо на них! Потрескавшиеся губы хищника приоткрылись, он попробовал заговорить, но получилось у него не сразу. Никто не пытался его поторопить, они ждали, завороженные этим неожиданным проявлением разума.

Наконец тот самый голос, что совсем недавно разрывал воздух яростным воем, еле слышно произнес:

— Убейте… меня…

Убить их было бы проще всего: он, боевой маг, мог сделать это одним щелчком пальцев. Но Солл так не хотел, он все еще не разобрался, что это за существа. Он уже понимал, что их связь с исчезновением жителей деревни может быть не так проста, как ему показалось. Когда он увидел их, вылезающих из-под земли, озлобленных, безумных, он сделал предсказуемый вывод: эти твари налетели на поселение стаей и сожрали всех, кого нашли.