И занят не работой — ничуть. Занят «кисками», как он выразился.

Иногда мне с трудом верилось, что ему двадцать четыре.

Что-то стукнуло в районе кабинета, и я вытянула шею, хоть и не могла видеть из-за двери.

— Росси! — позвала его. Последовала тишина, и я снова повернулась к телевизору, и мое бессмысленное прищёлкивание каналов добралось до Netflix.

Смотреть, смотреть. Не прекращая, хотя это и было дерьмово. Смотреть. Не желать, но смотреть, смотреть, смотреть.

Похоже, у меня проблемы с Netflix.

В это время с лестницы раздался очередной звук, и я тяжело вздохнула.

— Росси! — во второй раз крикнула я, положила пульт от телевизора и поднялась. Заглянула в кабинет, но его там больше не было, так что, должно быть, он наверху и пытается удрать из моего окна. Я взялась за перила и начала подниматься. — Ты знаешь, как выйти. Завязывай переворачивать чертов дом, Росси. — Я изобразила «кис-кис», подзывая его, но он не пришел.

Я остановилась.

— Росси? — позвала мягче. — Иди сюда, котик.

Ничего.

Сглотнула и двинулась обратно вниз. Я была практически уверена, что оставила окно в своей спальне открытым, и он, скорее всего, выпрыгнул на крышу гаража. Это было не так уж далеко.

Но я чувствовала себя немного… не по себе.

Отмахнувшись от странного предчувствия, проверила пиццу. Отлично. На этот раз поставила таймер правильно, потому что через десять минут она будет идеально готовой. Холодок пробежал по рукам. Я потерла их вверх-вниз и вернулась в гостиную.

Едва успела услышать шаги позади себя, когда мой рот закрыла чья-то ладонь.

Я закричала, когда меня качнуло назад на твердое тело, но звук заглушила перчатка, закрывавшая мне рот. Страх пронесся сквозь тело от ощущения холодного металла оружия на виске.

Я метнула взгляд в зеркало, и мой мир остановился.

Стальные серые глаза, сверкавшие серебром, смотрели на меня в отражении.

Не нужно было снимать балаклаву, чтобы узнать, кто стоял за спиной с 45 калибром, прижатым к моей голове.

— Ты собираешься убить меня, Хантер? — шепот был едва слышен, заглушаемый толстой тканью перчатки, но я видела, как сверкнули глаза, когда назвала его по имени. Я с трудом сглотнула, сердце сжималось в груди.

Эти глаза. О, Господи. Его глаза!

Я узнаю их где угодно.

Он сильнее придавил пистолет к виску, не произнося ни слова. Однако тело выдало его. Палец дрожал всего лишь в сантиметре от спускового крючка, не касаясь его. Рука, закрывавшая мне рот, дернулась и немного сдвинулась, позволив мне нормально дышать. Едва уловимый намек на нерешительность промелькнул в его взгляде. ОН был тяжелым… холодным… даже ледяным.

Я закрыла глаза.

— Сделай это, — прошептала. Прочистила горло и повторила громче. — Сделай это, Хантер, это не сложно. Нажми на курок, сделай свою работу.

Он резко вдохнул.

— Как… Как ты узнала меня?

Несмотря на пистолет у моего лица, я улыбнулась, открыв глаза.

— Я могу забыть, как звучит твой голос и каково ощущать твои прикосновения, но никогда не забуду твои глаза. — И мое сердце никогда не забудет пропустить удар, когда он так близко, а душа никогда не перестанет тянуться к его. — Я слишком часто в них смотрела, чтобы забыть.

— Дьявол! — Хантер отступил назад, отпуская меня. Опустил пистолет, убрав его от моего виска, и, когда я обернулась, стащил балаклаву с головы.

Я не была способна описать словами то чувство, что захлестнуло мое тело, когда он бросил маску на журнальный столик и сверху положил пистолет. Туда же последовали перчатки, а потом он выпрямился и посмотрел на меня.

Я не знаю, чего ожидала, но точно не такого.

Он выглядел так же, каким запомнила его, но ничего подобного мне и не снилось.

Его волосы были такими же темно-коричневыми, но по бокам подстрижены очень коротко, а на макушке подлиннее — длинные пряди откинуты с лица. А его лицо... Бог мой! Он выглядел как Хантер... но это был уже не тот пятнадцатилетний мальчик, которого я оставила.

Его лицо казалось жестче и суровее из-за теней, подчеркивающих скулы, щетины на остром подбородке и выступающей линии бровей, которые были напряженно нахмурены. Он был мужчиной.

Настоящим, стопроцентным мужчиной.

Но его глаза. Всегда его глаза. Они внимательно изучали, заставляя меня ерзать, а кровь бешено понеслась по телу, когда он пробежался по мне взглядом от макушки до пальцев ног. Если бы я не была настолько ошеломлена его внешностью, то острее осознала бы тот факт, что на мне непростительно обтягивающие штаны для йоги и майка. Я знала, что он мог видеть все впадинки и изгибы моего тела, и каждая из них ощущала на себе его горящий взгляд.

Во рту пересохло, но мне было необходимо что-нибудь сказать. Я не могла больше выносить эту тишину. Не знала, что с этим делать, хотя раньше мы могли часами проводить время в молчании. Теперь это казалось чужим, неестественным, хотелось прервать тишину.

— Так это правда. Он нашел меня, — сказала я, и мой охрипший голос разрушил напряжение, возникшее между нами, — и послал тебя, чтобы убить меня. Как мило.

Хантер провел рукой по лицу, и белые шрамы на его костяшках сразу же бросились мне в глаза.

— И Александрию.

— Тебе повезло, — протянула я, — матушка-природа тебя опередила. — Я прошествовала мимо него, когда духовка издала сигнал.

— Что ты имеешь в виду? — он последовал за мной на кухню, все еще одетый в длинное черное пальто, в котором появился. Мужчина, ему должно быть жарко в этом.

— Я имею в виду, — сказала, открывая духовку и хватая кухонное полотенце, чтобы попытаться достать пиццу, — что она умерла два года назад. Рак груди.

— Черт. Мне жаль, Эдди.

— Адриана, — закрыла дверцу, не глядя на него. Не могла слышать, как он называет меня прозвищем. Я ненавидела то, как его голос упал в начале. И ненавидела тот факт, что хотела слышать, как он говорит это снова и снова. — И ты не сожалеешь. Если бы сожалел, то не приставил бы только что пушку к моей голове.

— Ты думаешь, я хотел это сделать?

— Ты думаешь, имеет значение, хотел ты или нет? — развернулась, адреналин спал, позволяя гневу занять его место. Я могла чувствовать, как горячие волны разочарования поднимаются по венам. — Ты все равно это сделаешь. Ведь ты ворвался в мой гребаный дом и пытался убить меня!

Его лицо застыло.

— Если бы я пытался тебя убить, ты бы уже была мертва, Адриана.

Я захлопнула ящик, выхватив оттуда резак для пиццы.

— Тогда тебе придется немного потрудиться, чтобы закончить работу, не так ли?

— Господи, я не хочу тебя убивать.

— Тогда проваливай обратно в Нью-Йорк и оставь меня в покое! — в горле образовался ком. Я бросила колесико ножа на пиццу, и оно покатилось. Он слишком долго стоял передо мной.

Я проводила бесконечные часы и бесчисленное количество ночей, представляя, каково было бы вновь увидеть его, но теперь понимала, что это были мечты безнадежного романтика. О том, как наши глаза встречаются в баре, как мы сталкиваемся в магазине, возможно, он даже следил за мной... Мы бы увидели друг друга и все еще были влюблены, и все было бы замечательно.

Чушь собачья!

— Я не могу вернуться в Нью-Йорк, — тихо ответил он, прищурившись. — Либо твоя жизнь, либо моя.

— Значит, тебе нужно сделать выбор, — я отложила нож и бросила кусочки на тарелку, — судя по тому, что ты здесь, выбирать особо не будешь. Просто сделаешь то, что тебе сказали, верно? — подняла брови, проходя мимо него.

Кухня, гостиная, кухня, гостиная.

Я чувствовала себя подобно Росси, когда сходя с ума от неизрасходованной энергии, он так же бесцельно носился из комнаты в комнату.

Поставила тарелку на журнальный столик и повернулась к Хантеру, уперев руки в бока.

— Ну? Я права, да? Ты его чертов лакей. Боже упаси этому pezzo di merda¹¹ замарать свои руки кровью.

Хантер расстегнул тяжелое пальто и сбросил с плеч, положив на подлокотник кресла.