Мой брат нашел способ пробиться, — сказал Сияющий король телепатически, чтобы остальные не слышали.

Как?

Он скрыл это от меня. Важный секрет. О Печати.

Глаза Дали расширились. Все знали о Печати Соломона, кольце на шнурке на шее Асмодеуса. Говорили, ее хозяин может управлять всеми джиннами, хорошими и злыми.

И что Печать?

Его отец улыбнулся.

Есть тут девушка…

Он начал рассказывать Дали историю, в которую было сложно поверить, но она звучала интригующе.

3

Правда и последний шанс

Ее сердце качало кровь по телу так быстро, что Ари подташнивало, словно она бегала мили, а не преследовала отцу по городу, пока он не остановился на краю Викерс Вудс. Явно зная, что она преследует его, Дерек выбежал из машины в лес, крича через плечо, чтобы Ари оставила его одного.

Но у него были дни в одиночестве!

Желудок сжимался, она поговорит с отцом впервые после того, как он узнал правду о ней. Ари заставляла себя гнаться за ним по лесу. К ее удивлению, он остановился там же, где она рассказала Чарли правду о себе. Не лучшее совпадение. Она выдохнула и обошла его.

Дерек с опаской посмотрел на нее, хмурясь.

— Я говорил, мне нужно побыть одному.

— У тебя было время, пап. Много времени. Почему ты пришел сюда?

Он пожал плечами, озираясь, словно потерялся.

— Я часто бывал тут после смерти родителей. Это, похоже, единственное тихое место в городе.

Ари застыла, его слова поразили ее. Он не говорил о родителях раньше. Он заметил ее удивление и несчастно улыбнулся.

— Да. Мама и папа, — он опустился на бревно, и Ари впервые заметила морщинки в уголках его глаз, седину, которой раньше не было в волосах. Он посмотрел на нее, и она застыла из — за печали его взгляда. — Папа редко бывал рядом, когда я был маленьким, а если бы, то всегда пьяным. Мама была тихой, податливой, и она не могла справиться с поведением отца. И она закрылась ото всех, включая меня. Я вырос сам. Ты знаешь, что мой папа был пьяным, когда был за рулем, и это их убило?

Она тихо охнула, не успев остановить себя.

— Нет, я не знала, — он не рассказывал.

Дерек, дрожа, пожал плечами, провел рукой по волосам, растрепав их, а потом утомленно сгорбился.

— Я не знал, что такое семья, Ари. У меня этого не было. Всегда был только я. И я не знал, как создать семью. И хотел ли я. Сала была первой женщиной, которую я полюбил, — он кивнул, и Ари выпрямилась, услышав о загадочной матери.

— Какой она была.

— Ты очень на нее похожа. Но не только красота… она была забавной, страстной и верила в невозможное. Рядом с ней я будто всегда был навеселе. Я был зависим от нее, хотя она всегда приходила и уходила из моей жизни, когда хотела. Я пытался узнать, куда она уходила, где была без меня, узнать о ее жизни или прошлом, но она молчала, и это пугало меня. И я перестал спрашивать. Я хотел, чтобы она была со мной. Но она все равно уходила, и когда пропала на девять месяцев, я был раздавлен. И когда она вернулась беременной, я словно выиграл в лотерею. Я думал, она останется, Ари. Если не ради меня, то ради тебя. Но, как только ты родилась, она… пропала. В голове мелькали мысли сделать тест на отцовство, узнать, моя ли ты, но я боялся… что ты не моя. А я уже хотел, чтобы ты была моей. Я хотел частичку Салы, — он посмотрел на нее, слезы блестели в глазах, и Ари судорожно вдохнула, ее глаза болели. — Я люблю тебя, дитя, просто, наверное, никогда не любил достаточно.

Это было ножом в живот. Пулей в сердце. Стрелой в грудь. Чем — то острым. И много боли. Было так только, что Ари не сразу смогла дышать от удара слов.

Увидев, как ранили его слова, Дерек пустил слезу.

— Милая, я не хотел обидеть, но ты знаешь, что я был плохим отцом. Это годилось, пока ты была маленькой, но ты стала старше, все сильнее напоминала ее, и было сложно… быть с тобой. Я всегда был один, Ари. Я не знаю другого. Я не создан для другого. Было эгоистично оставить тебя.

— Пап…? — она тихо всхлипывала, слезы лились по щекам.

— Хотел бы я быть лучшим отцом. Лучшим человеком. Хотел бы я любить тебя так сильно, как ты заслужила. Я злился годами, Ари. И пока я не узнал правду о тебе и Сале, я не понял, как злился на твою мать.

Она сжала живот, больше слушать не хотелось.

— Пап, прошу…

— Я многого хочу, Ари. И я сожалею. Но невозможная правда, что эти существа настоящие — кто ты, и что они хотят от тебя… Было сложно смириться с этим, но, — он вдохнул, — я хочу сказать, хоть я и плохо старался… я не жалею, что оберегал тебя, даже если не знал, что делаю это.

Горькое признание было самым честным разговором, и от этого было больнее. Не зная, что сказать, и куда идти, Ари открыла рот. Но тут в лесу вспыхнул огонь. Ари вскочила на ноги, уловив угрозу раньше, чем осознав, какую. Было слишком поздно. Что — то холодное ударило ее по голове, и свет погас, Ари не успела даже ни о чем подумать.

* * *

Джей оставил на Ари метку, поцеловав ее, когда их познакомили, и он ощущал, как кричат ее эмоции, и Джей следовал за криком. Она подъехала к Викерс Вудс. Джей рухнул в кресло папы Ари, думая о том, что там. Он знал, что им пора столкнуться, но боялся за Ари. Боялся, что слова Дерека ранят ее. А он уже ощущал, что ей навредили сегодня. Он сам. Джей заерзал с тревогой. Ари даже не находилась в комнате, а боль ее взгляда прибила его к креслу. Он правильно сделал, не рассказав ей о магии. Он выполнял работу. Чего она хотела от него? Она знала, что он работал на Красного короля, она знала, что он был ее стражем, а не другом. Откуда тогда чувство вины? Он выругался, зазвонил телефон. Он вытащил его из заднего кармана и ответил, увидев имя.

— Трей, что такое?

— Ей понравилось? — спросил друг с улыбкой в голосе.

— Кому и что?

— Ари. Ей понравилась серьга?

Джей раздраженно стиснул зубы. Не стоило вообще говорить о ней или том неловком моменте у ее двери, когда она пыталась поцеловать ее, и он почти сдался, чуть не взорвался от желания.

— Потому ты заставил пробить ухо? Ты сказал, что это подарок за работу. Подарок, от которого друг не может отказаться. Но если ты что — то задумал насчет Ари…

— Да что на тебя нашло? — прервал его Трей.

— Я рассказал Ари правду о магии.

— Вовремя.

— Ага, ей не понравилось.

— Ты терзаешься от вины, потому что у тебя чувства к ней.

— Хватит меня анализировать. Я не ощущаю вины. Я раздражен. Я жду ее возвращения. Она убежала за отцом.

— Он все — таки вышел из комнаты?

Джей закатил глаза. Трей помнил все мелкие детали, о которых слышал.

— Да.

— Когда она вернется и простит тебя за ложь, возьми ее в Лос — Анджелес. Я хочу ее встретить.

Ощущая искру непрошенной ревности, Джей выпалил:

— Она недоступна, Трей, — не сдержавшись.

Его друг рассмеялся.

— Не так. Мне есть, с кем встречаться. У него ночной клуб в центре, он очень пылкий. Человек в этот раз. Последний джинн весельем не была. Она убегала в перипатос каждый раз, когда становилось жарко.

— Она испортила твое правило о девушках?

— Да, это не длилось долго. Хотя я не могу быть долго с женщинами.

— Так этот парень из ночного клуба новый?

— Да, мы встречаемся около месяца.

Джей фыркнул, представив, что было бы с Риком, папой Трея, если бы он узнал правду о сыне. Рик застрял в темной эпохе, был гомофобом. Трей часто шутил, что Рик не злится сильно, потому что Трей встречался и с девушками, и с парнями, но Джей знал, что Трей боялся, что отец узнает правду.

— Что? — фыркнул Трей, смеясь. — Мы не моногамны. Я выше этого.

Так было, потому что последние отношения чуть не убили его. Трей был стражем — джинном и художником (этого его отец тоже не знал). Он влюбился в торговца картинами в Лос — Анджелесе, и они встречались больше года, пока парню не надоело ждать, когда Трей расскажет своей семье о нем. Он ушел, оставив Трея раздавленным.