15 декабря

Новосибирск

Лежу на своем любимом бежевом диванчике и счастливо смотрю в натяжной потолок с шестью подсветками. Счастье зашкаливает оттого, что я все экзамены сдала автоматами и теперь можно ОТДЫХАТЬ. Тем более с мамой вчера разговаривала, и она согласилась на то, чтобы я отметила Новый год у себя, а не ехала к ней в Челябинск.

«Да, она у меня супер!»

Услышав трель звонка, схватила сотовый и, взглянув, что это сводная сестричка мне звонит, счастливо ответила:

– Привет!

Вместо приветствия услышала отчаянное рыдание. Мгновенно села нормально на диван и уточнила:

– Лизка, ты чего ноешь?

– Кристи, ты что, правда, не приедешь к нам? – проскулила она.

– М-м-м… да. Хотела в этом году… – договорить не успела.

– Нет! Ты не можешь! – истерически воскликнула она и вновь расплакалась.

«Почему это? Все могу! Ведь я: способная, смелая и наглая девушка! К тому же конкретная спортсменка для тех, кто не понимает с первого раза».

Не желая обидеть чувствительную, наидобрейшую сестренку, уточнила:

– Почему не могу?

– Потому что… мне так плохо. Пожалуйста, приезжай!

Вздохнула, уже представляя себе, как обрадуются мои друзья будущей новости, особенно Лидия. Она, так вообще, много чего интересного мне скажет.

– Лиза… – начала я.

– Кристи, прошу тебя. Пожалуйста! Умоляю…

– Что случилось? – громко проговорила, желая услышать четкий ответ.

– Я… я не могу… Не могу даже говорить об этом. Это так ужасно. Бесчеловечно!

Вздохнула и произнесла:

– Ладно, завтра в шесть утра выезжаю. Ночью буду. А уже днем нормально поговорим. Хорошо?

– Ты… ты… самая лучшая сестра на свете. Я тебя так жду! Ты мне очень нужна! – с восторгом проговорила Лиза, переставая плакать, но не хлюпать носом, что я отчетливо слышала в трубку.

Была бы стеснительная, даже покраснела бы, но нет… такого милого качества за собой никогда не замечала.

– Ладно. Только ты это, успокойся. Все будет хорошо, – пробубнила, пересиливая себя не завыть от разочарования, ведь все мои грандиозные планы теперь коту под хвост.

– Нет! Ничего не будет! Все ужасно! – слезно выдала она и опять принялась реветь.

Подождала минуту и попросила:

– Не плач! Я уже почти в пути.

– Спасибо! Ты… ты…

– Ага… я поняла. Валерьянки хлебни и спи!

– Хо-хорошо, – просипела Зелинская.

– До встречи, сестренка.

– Жду тебя.

Только отключилась, как раздался звонок в дверь. Положила сотовый на столик и пошла открывать, надеясь, что там не сектанты. В последнее время добрые самаритяне атаковали наш дом своей верой.

Пока топала, окинула взглядом родные стеночки. Свою двухкомнатную квартирку я очень люблю, даже обожаю. В новостройке несколько лет назад приобрела, продав старую трешку, на что мама даже согласилась. Меньше комнат, но зато в центре города.

Все тут обставила по своему вкусу, как мне хотелось, чему была несказанно рада. Современный взгляд, замечательный вкус и готова сидеть тут бесконечно, чувствуя всей душой, что я дома. А вот раньше не любила свое жилище. Мама у меня художница, творческая личность, и какого только хлама туда не несла. Все она считала сказочным, а я – пипец каким старьем, но выкинуть нельзя было, поэтому казалось, что живу в музее.

Открыла дверь и увидела Лиду, которую все ласково называют атаманша. Естественно, когда она далеко и шепотом, так как Атаманова Лидия является мастером по рукопашному бою, а также по кикбоксингу и дзюдо. Усиленно занимается в бойцовском клубе карате и самбо. Соседка работает судебным приставом, но это все пустяки, хотя для некоторых очень даже серьезно.

Светловолосая блондинка с внешностью ангела и характером сте… (не будем вдаваться в подробности), длинными стройными ногами, шикарной фигурой была старше меня на три года. Мы с ней соседки, а также лучшие подруги.

Лида вошла в квартиру, держа двумя руками тарелку, накрытую полотенцем. А там… по запаху… пирожки. Чуть не поперхнулась слюной от счастья! Подружка откинула ненужную тряпку в сторону и проговорила:

– С капустой и картошкой!

– Атаманова, ты сама? Супер! Ты – лучшая! Непременно все съем! – воскликнула и тут же попыталась схватить один, но вредная жадоба отвернулась и счастливо выдала:

– Я лучшая, но не в этом, как, впрочем, и ты. Рехнулась, Быковская, что ли? Бабуля нажарила и мне приволокла, а я к тебе. Но ты даже чай не поставила, а уже ручки тянешь, желая слопать в одного.

Засмеялась и весело сказала:

– Милости прошу. Тебе и пирожкам всегда рада!

– Кто бы сомневался, – заметила она, шуруя прямиком в мою любименькую черно-белую кухоньку.

Через полчаса мы сидели за столом, сытые и довольные, разговаривая на интересующие темы:

– Такое горе, что нужно все бросить и ехать к этой плаксе? – недовольно буркнула Лида.

– Лиза – моя любимая сестренка, – рявкнула ей в ответ, предупреждая, чтобы она фильтровала свои словечки.

– Прости… к твоей сестренке, – поправилась подруга, при этом мило скривившись.

– Если не стала говорить, то серьезно. Лизка очень скромная и хорошая девочка. Как мама вышла замуж за ее отца, как родную меня приняла. Свои секреты только мне доверяет. Мировая.

– Ой, не люблю я вот таких добреньких. Как-то настораживают, – честно сообщила Лидия, с негативом посматривая на стремный, искусственный подсолнух – подарок моего парня.

Да-а-а, вкус у Соловьева, конечно, просто отвратительный, но что поделать, Александр хотел порадовать меня.

– Нее-е, тут особый случай. Я уверена в ней.

– Но из-за ее капризов мотать 20 часов без отдыха – это не дело, а тем более нарушать мои грандиозные планы. К тому же ты мне обещала, и мама твоя согласилась. И все через одно место… из-за одной плак… девочки. Кстати, сколько ей?

– Лизе 20 лет, – ответила, прекрасно зная, что Лидия по этому поводу скажет.

– Я поражена! И к ней, взрослой девке, нужно все бросить и ехать? Да это…

– Лида, – рявкнула, сразу же напоминая ей о том факте, что плакса – моя сестра.

– Прости, но меня это прямо выводит из себя.

– Не ворчи, как баба-яга. Знаю, что всем обещала, но не могу отказать ей.

– Потому что дура добрая! – воскликнула Атаманова, улыбаясь очаровательной улыбкой.

– Ты мне льстишь, – усмехнулась в ответ.

– Да уж, точно. Переборщила немного.

Рассмеялись, а потом она все-таки не выдержала и полезла своими ручками к моему подарочку.

– Что это за убожество у тебя в кухне появилось? – осведомилась корректная Лидия, трогая потрепанные листочки, еле живой стебель, придирчиво рассматривая подсолнух в горшке.

Посмотрела на свой «шедевр» и поделилась:

– Соловьев, заботливый мой, в клювике принес.

– Понятно тогда, – усмехнулась Лида, а потом встала и заявила: – Ладно, я пошла. У меня встреча с Валентином.

– Пошла защищать его от всех монстров, живущих в этом злом городе? – стараясь не засмеяться, поинтересовалась вежливая я.

– Нет, просто он… ранимый, – категорично сообщила подруга, направляясь на выход.

– Нда-а, ну как надоест быть негласным телохранителем и наидобрейшим ангелом, спросишь мое мнение.

– Да я и так его знаю. Но что поделать?! Любовь! – воскликнула она, озаряясь ангельской улыбочкой.

– «Это любоф-ф-ф, сказала кошка, поедая мышку», – счастливо выдала, складывая руки на груди.

– Примерно так! Все, а то опоздаю в оперу.

Чуть не поперхнулась слюной, а потом улыбнулась и посоветовала:

– Знаю несколько способов, как сделать так, чтобы никто не заметил, что ты спишь. Мама вечно меня туда таскала. Опыт огроменный.

– Постараюсь сдержаться и…

– Не уснуть?! – закончила за нее.

– Да, наверное, – вымученно заявила Атаманова и пошла вперед, а я ей вдогонку крикнула: