Линдет следовало отступить, как только она прослышала о приближении кезанцев. И сразу же начать эвакуацию. Теперь же Таниэль ничего не мог поделать.

— Половина вообще не двинется с места, — сказал он вслух. — Они построили дома, основали фермы, завели семьи. Если поселенцы забрались в такую глушь, как Плант, значит, у них ничего больше нет. Это их дом.

Ка-Поэль согласно кивнула и, присев на корточки, вычертила в грязи рисунок. Квадрат, в каждом углу квадраты поменьше. Форт. Она указала на него, а потом решительно — на землю.

— Думаешь, гарнизон останется? — спросил Таниэль.

Она снова кивнула.

Он поразмышлял над этим. Состав пограничных гарнизонов, таких, как в Планте, нередко бывал постоянным. В них набирали местных ополченцев — у них больше причин остаться и защищать город в случае организованного нападения враждебных туземцев или какого-нибудь местного предводителя. Ка-Поэль права. Они не уйдут, даже если Линдет прикажет им покинуть город.

Таниэль сел на подвернувшийся ящик, подперев подбородок кулаком, и стал глазеть на прохожих.

— В гарнизоне пятьсот человек, — сказал он. — Даже если предположить, что никто не сбежит, кезанцы со своими Избранными их перебьют.

Ка-Поэль указала на него и изобразила стрельбу из ружья.

— Не уверен, что получится убить кезанских Избранных до того, как они подойдут к городу. Кроме того, в любом случае останется пять тысяч пехотинцев и обслуживающего персонала. Думаешь, я управлюсь со всеми сам?

Ка-Поэль закатила глаза и изобразила подкрадывающийся жест — «Тристанские призраки».

— Нас и трех сотен не наберется, — напомнил Таниэль.

«Тогда найди подмогу», — сказала она одними губами.

Таниэль со вздохом покачал головой. Он с большой любовью относился к Ка-Поэль. Она была умной, опасной и забавной. Ее изгнало собственное племя, а он тоже часто чувствовал себя изгоем среди других солдат. Но она ничего не смыслила в массовых военных расчетах. Даже если удастся убедить полдюжины отрядов ополченцев остаться и помочь в борьбе с Кезом, битва все равно проиграна — поэтому Линдет и решила отступать.

— Должен быть другой выход, — произнес он.

После нескольких минут размышлений в голове начал зарождаться план. Безрассудный, но это лучше, чем сжечь Плант только ради того, чтобы Линдет могла сбежать.

Ка-Поэль права. Ему понадобится помощь.

Таниэль послал Ка-Поэль к Бертро с запиской, а сам отправился гулять по городу, расспрашивая встречных, пока не узнал то, что хотел: «Бешеные уланы» разбили лагерь на дальней окраине Планта, где для их лошадей нашлось свежее пастбище.

Дорога от Планта до лагеря оказалась почти безлюдной, а между уланами и ближайшими ополченцами раскинулось большое свободное пространство. Таниэль слышал россказни о «Бешеных уланах»: они бросались в самоубийственные атаки, не подчинялись приказам, предавали огню целые города, симпатизирующие кезанцам. Самый страшный кошмар командира, и только благодаря репутации солдат, которые способны выигрывать безнадежные битвы и приходить на помощь простым людям, ими скорее восхищались, чем проклинали.

Ходили слухи, что их сторонились даже регулярные войска.

Таниэль осторожно приблизился к лагерю и весьма удивился, обнаружив караульных, исправно обходящих периметр: двое мужчин и женщина, все в желтых кавалерийских мундирах, как у их полковника. Они приказали Таниэлю стоять и опустили с плеч карабины.

— Я ищу полковника Стайка, — сказал Таниэль, поднимая руки.

Женщина — выше обоих мужчин по крайней мере на ладонь и почти одного роста со Стайком — оглядела Таниэля с головы до ног.

— Вы кто?

— Капитан Таниэль Два Выстрела.

— «Тристанские призраки»?

— Да.

Женщина опустила карабин, ее напарники сделали то же самое.

— Майор Ибана же-Флес, — представилась она. — Какое у вас дело к Бену?

— Просто хотел поговорить.

Неужели в голосе майора прозвучало подозрение? Он окинул ее взглядом и отметил на боку шпагу. Судя по имени, в женщине текла благородная кезанская кровь, но еще в начале войны на сторону мятежников перешло немало кезанцев из колоний.

— Мы же друзья?

— Некоторые больше, чем другие, — ответила Ибана. — Идемте.

Она кивнула мужчинам, чтобы те продолжали обход, и вместе с Таниэлем зашагала к лагерю.

— Бен говорит, вы хорошо управляетесь со штуцером, — нарушила она недолгое молчание.

— Я этому учился.

Ибана одобрительно кивнула.

— Слышала, вы почти всю войну просидели в болотах, нападая на кезанские обозы. Это правда?

— Да.

— Хорошо. — Она огляделась и понизила голос. — Значит, в политику вы не лезли. Мой вам совет — и не лезьте. И Линдет не доверяйте.

Таниэль фыркнул.

— Что смешного, Два Выстрела?

— Простите, майор. Просто полковник Стайк, похоже, с ней довольно дружен.

— Дружен? Не смешите. Линдет терпит Бена, потому что мы выиграли несколько сражений, которые иначе она бы проиграла. Бен терпит ее, потому что… Бездна, я понятия не имею, почему Бен ее терпит. Скажем так, они друг друга недолюбливают, но это тот редкий случай, когда им действительно по пути.

— Разумно. — Таниэль внезапно почувствовал себя не в своей тарелке.

Он старался держаться как можно дальше от политики — то была вотчина отца. У Таниэля не хватало сведений, чтобы уловить нюансы ситуации, равно как и оспаривать совет Ибаны. Насколько он понимал, Линдет заправляла всем вокруг. Ее уважали, боялись, ею восхищались — на этом держалась революция. Он покачал головой. Не стоит лезть в это еще больше. Он здесь, только чтобы сражаться с кезанцами и в сложившейся ситуации попытаться спасти Плант.

Ибана привела его к скоплению небольших палаток вокруг костра. На вертеле поджаривалось полдюжины болотных кроликов, столько же солдат бездельничали, развалясь на раскладных стульях и скатках. Народ подобрался довольно странный: мужчины и женщины вперемешку, от четырнадцатилетнего мальчика до старухи, которой хорошо за шестьдесят. Половина были одеты в кавалерийские мундиры, двое — в оленью кожу, еще один — в выцветший старый пиджак, изначально стоивший, наверное, не меньше двухмесячного жалованья кавалериста.

— Это наши офицеры, — представила Ибана. — Малыш Гэмбл, Стефан же-Лент, Храстон, Саннинтиэль, Ферлисия. Мальчишка — наш горнист Джек. Ребята, это Таниэль Два Выстрела.

— Два Выстрела? — переспросила старуха, вытягивая шею, будто плохо слышала. — Пороховой маг? Что скажет Бен по поводу еще одного настоящего героя в городе?

— Заткнись, Саннин, — отозвалась Ибана. — Где Бен?

— Пошел поговорить с Черношляпниками. Вот-вот вернется.

Ибана выругалась вполголоса.

— Вы отпустили его одного к этим головорезам? Совсем сдурели?

— Ибана, все хорошо. — Стайк вышел из-за палаток.

Кавалерийский мундир он накинул на одно плечо, на поясе висел самый большой нож, какой доводилось видеть Таниэлю. С одной стороны лица запеклась кровь, но никто из сидевших у костра не казался удивленным.

— Просто пришлось немного разобраться с нашими друзьями в городе.

— Что случилось? — Ибана указала на порез у него над глазом.

Стайк хмуро посмотрел на нее и, коснувшись лба, растер кровь между большим и указательным пальцами.

— Хм. Похоже, долбанули чем-то. Разговор свернул не туда. Пришлось поучить Девана уважению.

Ибана напряглась.

— Неприятности?

— Не. Они были не при исполнении. Думаю, мы поняли друг друга.

Таниэль поморщился от вида крови. Похоже, Стайку заехали по голове жерновом, но на нем это не сильно отразилось.

— Кто такие Черношляпники? — спросил он.

— Два Выстрела, — проворчал Стайк. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Черношляпники — это приспешники Линдет. В жилетах и котелках — ты видел их в Планте. В основном головорезы и шпионы, но со своей работой справляются хорошо. Надо же, Ибана пустила тебя в лагерь, хотя я приказал не расслабляться.