Я взглянула на подругу, она уже мчалась к выходу, опрокидывая стулья, смахивая со столов посуду. Ревели дети, причитали мамаши, матерились мужчины. Какой– то старик обмочился прямо себе под ноги и застыв на одном месте, стоял и взирал на всё происходящее остекленевшим от ужаса, взглядом.
Вместе с несколькими людьми я тоже кинулась к двери. Небольшая давка, удар локтем в живот, чей-то плач. Пробкой вылетаю в коридор и мчусь по направлению к лифтам.
Чьи– то руки обхватывают меня, притягивают к твёрдой груди. Ладони скользят по спине, успокаивая, расслабляя. Чувствую знакомый запах морского бриза, грозы, хвои и полевых трав, слышу тихие слова.
– Всё, успокойся, с тобой ничего плохого не случиться. Ты всего лишь испугалась.
Голова вновь стала ясной. Я тут же выбралась из объятий голубоглазого и отступила на два шага назад. Парень улыбался. Мне же стало неловко, будто бы это я сама бросилась к нему обниматься.
– Здравствуйте, – выдавила я из себя, чувствуя, как краска стыда расползается по щекам, как растекается по шее. В глазах защипало.
А плитка на полу белая, ровная, с серыми вкраплениями. Туфли Михаила блестят так, что в них можно смотреться, словно в зеркало.
– Здравствуйте, Вероника.
Голос мягкий, но глубокий. Он завораживает, его хочется слушать и слушать. А как он ругается таким голосом? Может быть он и не орёт вовсе, а просто выговаривает, спокойно, внушительно.
– Как вы себя чувствуете? – он проговорил это так, будто бы ему не всё равно, будто бы действительно интересовался моим здоровьем.
– Хорошо, – ответила я. Кожа нестерпимо горела. Казалось, что быть краснее, чем я сейчас просто невозможно.
Психологи советуют:
« Чтобы избавиться от смущения и перестать краснеть, необходимо вспомнить что– то смешное. Если же это не помогло, попробуйте составить план на ближайшие несколько часов. Мысли об обыденных делах вернут вам душевное равновесие».
Вот только ничего смешного в голову не приходило, а дел у меня никаких не намечалось.
Я уж было хотела вежливо распрощаться и подняться в номер, чтобы поплакать в подушку, как Михаил произнёс:
– Ну, если ваше здоровье в порядке, предлагаю покататься на лыжах.
Странный тип. Ему что, пригласить некого? К чему ему девчонка, да ещё и не совсем красивая. Может, до него дошло, наконец, кто мой папа? Откажусь. Во– первых– я не люблю ни лыжи, ни коньки, ни санки. Во-вторых – с какой это радости я буду гулять с незнакомым парнем, гораздо старше меня. Мама и папа не одобрят подобной выходки. Да и о чём мне, школьнице с ним разговаривать?
– Спасибо, – ответила я. – Но мне сейчас не до этого. Я поссорилась с лучшей подругой, и у меня совсем не то настроение.
– Вот мы и поднимем ваше настроение.
Парень явно не собирался отступать. А вдруг он маньяк? Хотя, если бы он был маньяком, то воспользовался ситуацией ещё вчера, не тратя время на уговоры.
– Вы только не обижайтесь, – начала я как можно твёрже и решительнее. Если буду мяться и мямлить, он решит, что я набиваю себе цену или просто стесняюсь. – Юная девушка в компании взрослого мужчины будет смотреться как – то предрассудительно, не находите? Мы с вами едва знакомы, беседовать нам не о чем. Подругу вы мне заменить не сможете, так что в прогулке, на которую вы меня зовёте. смысла не вижу.
Михаил склонил голову на бок, улыбка стала ещё шире, а в глазах заблестели смешинки. Да он же умиляется мной, как младенцем или беззащитным котёнком. Вот– вот погладит, почешет за ушком или начнёт сюсюкать дурацким голосом, каким обычно говорят с малышами.
Спина моя продолжала хранить тепло его прикосновений, будто бы большие горячие ладони синеглазого до сих пор прохаживались вдоль позвоночника.
–Вас останавливает только это? – Михаил взял меня под локоть, осторожно, мягко, словно опасаясь напугать, и повёл
к лифтам. – Осуждающих взглядов со стороны отдыхающих бояться не стоит. Во– первых – здесь курорт, и каждый отдыхает так, как ему вздумается. Ну, а во– вторых – чем тебе могут навредить мысли незнакомых людей? Что касается нашего общения, поверьте мне, я человек разносторонний и могу быть довольно интересным собеседником.
В лицо мне вновь бросилась краска. Ну вот, обидела человека. А ведь он спас мне жизнь, могла бы и по вежливее отказать. Ведь этот парень– не Ожегов, сейчас уйдёт и всё. А мне не хочется, чтобы он уходил, по крайней мере прямо сейчас. Да и показаться в его глазах невоспитанной хамкой тоже не улыбается.
– Простите, – начала мямлить я, а уши и щёки пылали адским огнём, вот– вот задымятся. – Я не это имела в виду. Просто мне будет тяжело поддержать беседу с таким взрослым человеком.
Михаил, наконец, рассмеялся. И мне, от чего– то показалось, что смех его напоминает далёкие раскаты грома. Рука мужчины легла мне на темя, потом опустилась на затылок.
– Да я не обижаюсь, Вероника.
Я застыла, затаила дыхание, чтобы не разрушить, не спугнуть то удивительное ощущение тепла, какой– то беспричинной светлой радости, лёгкости. Да что же это такое? Глупо я должно быть выгляжу, вся красная, с безумным блестящим взглядом и блаженной улыбкой от уха до уха.
– А про подругу я вообще ничего не понял, – Михаил продолжал, как ни в чём ни бывало. – Зачем кого– то кем– то заменять? Она это она, а я –это я. Ты приехала отдыхать, мне пришлось остановиться здесь по работе. У нас у обоих появилось свободное время, так почему бы его не потратить? Посмотри, какая чудесная погода, какой белый и пушистый снег, свежий воздух, пропитанный ароматами сосен. Разве не преступление оставаться в такой замечательный день в номере?
Мы вошли в лифт. Узкая железная коробка несла нас вверх, на гладкой панели высвечивались красные цифры. Второй этаж, третий, четвёртый…
А что я, собственно, теряю? В конце концов, на Аришке свет клином не сошёлся. Заняться мне всё равно не чем, не дружбу же нашу оплакивать, в самом деле? Погрустить я ещё успею.
Родителей рядом нет, следовательно, осудить они меня не смогут, одноклассники, как выяснилось, меня терпеть не могут и только обрадуются тому, что я запрусь в своей комнате. Ну уж нет, я приехала сюда отдыхать, а значит буду отдыхать. И пусть все эти Светки, Аришки и Алёнки лопнут от зависти, глядя на то, какого парня мне удалось подцепить.
Мой этаж шестой, а Михаилу нужно подниматься дальше. Мы договариваемся встретиться в холле возле стойки администратора, и Миша машет мне рукой. Серебристые створки лифта закрываются и отделяют нас друг от друга. Я спешу в свою комнату, чтобы переодеться.
Номер пуст. Аришка не вернётся, и я это знаю точно. Натягиваю на себя куртку, всовываю ноги в ботинки, приглаживаю волосы, чтобы надеть шапку. Не могу разобраться в своих чувствах. С одной стороны – мне лестно внимание такого взрослого парня. Взрослого и красивого. С другой стороны– это пугает и удивляет. Чем я могла его зацепить? Меня нельзя назвать красивой, сексуальной, даже милой. Я больше похожа на отрока– переростка, чем на девушку, перешагнувшую рубеж совершеннолетия. Ну да ладно! Насиловать посреди лыжной трассы он меня в любом случаи не будет, а к нему в номер я не пойду, да и не звал он меня туда, если честно.
– А кем вы работаете? – спрашиваю я Михаила по пути к лыжным трассам. Ведь нужно же с чего– то начинать разговор. А погода и впрямь стоит замечательная, тихая, безветренная. Воздух нежный, лёгкий. С неба падают ажурные, словно кружево, снежинки. Доверчиво садятся на плечи, на протянутую ладонь в перчатке. Белое на чёрном фоне, красиво. Я едва сдерживаю себя от того, чтобы высунуть язык и начать ловить снежинки ртом. Да уж, весёленькая будет картинка. Идёт молодая девушка рядом со взрослым красивым мужчиной с волевым лицом и широкой спиной. И вдруг эта девица высовывает язык… Вот, даже мысли у меня детские, глупые. Зря я согласилась пойти с этим парнем. Ну не получается у меня непринуждённо кокетничать с противоположным полом. Прочесть стихотворение или доклад на сцене –легко! Выступить в спектакле– пожалуйста. А вот болтать о ерунде и строить глазки – увольте. Я всегда осуждала других за это умение. Вот только теперь, кажется начала понимать, что оно гораздо важнее всех этих докладиков и лекций. Эх, была бы здесь Аришка. Она бы превратила нашу прогулку в настоящий праздник. И тема для разговора сразу нашлась, и неловкость испарилась. У нас всегда так происходило. Аришка начинала, закладывала первый камень, а дальше, как по маслу. Я тоже подключалась к разговору, и уже вела первую партию, вытеснив подругу. Но Аришки рядом нет. Так что же получается, без подруги я ничего собой не представляю?
