Луи заметил, что у Зейна были очевидные проблемы со сдерживанием своей улыбки.

— И за что сейчас?

— Ну, – сказал Лиам и пожал плечами, давая собаке ещё еды. – Это за меня, нашедшего, с чем можно поиграть.

Зейн засмеялся и притянул Лиама для нормального поцелуя с собакой между ними, спокойно смотрящей на своих хозяев.

— Вы, ребята, такие отвратительные, – прокомментировал Луи и поправил бини на голове.

— Ты не убедишь нас в том, что это правда, в миллионный раз, когда говоришь это, – отметил Зейн и отпустил Лиама, подходя к Луи для объятия.

Луи повернулся и подавил улыбку.

— Но я также не буду сдаваться, – заявил он, сжимая талию Зейна.

Наконец наступил март, и Луи мог чувствовать запах этой весны за углом. Было ещё недостаточно тепло, но в такие дни как этот, с солнцем высоко на небе, он мог точно сказать, что она приближается.

Два месяца с Гарри; Луи всё ещё считал недели того, как долго он прожил с ним. Вещи изменились с того момента, как Гарри залез в его кровать и подрочил ему. На поверхности всё было так же, как и раньше, но не если докопаться. Он не думал, что Гарри знал или догадывался. Луи был хорошим актёром, и он старался себя не выдавать.

Они были друзьями, ничего больше, и всё было так, как они сказали после той ночи, мирно попивая чай утром.

Если это то, чего хотел Гарри, Луи не будет возражать. Да и не было никакой надобности. Гарри ясно дал понять, что был не заинтересован в нём, что это была ошибка, и что Луи являлся для него просто другом.

И всё было в порядке. Луи мог жить с этим. Просто замечательно; в конце концов, это не изменило ничего между ними. Они были друзьями раньше, и у Луи был секрет насчёт влюбленности в Гарри, и они друзья сейчас, включая Луи с секретом насчёт влюблённости.

Ничего страшного. Исключая, может, все эти разы, когда Луи вспоминал, как это – на самом деле прикасаться к Гарри. Все те разы, когда Луи начинал действительно нервничать из-за своего соседа, расхаживающего в одних боксерах по квартире. Все те разы, когда Луи чувствовал, как его сердце падает, когда Гарри обнимал его, смотря фильм и засыпая у его шеи.

Дело было в том, что он не мог быть по-настоящему зол на Гарри. Он был таким очевидным, и у него определённо не было никаких плохих намерений. Он также был таким очаровательным и ушлым, как всегда, со случайными мыслями, медленно разговаривал, обнимался со всеми, когда он расчувствуется по пьяни.

И он улыбался сейчас, когда подошёл к ним вместе с Найлом. Его кудряшки слегка двигались из-за ветра, и на нём было пальто с меховым поясом, который был декорирован как рождественские колокольчики, на его бёдрах и худых ногах в этих его чёртовых узких штанах.

Он выглядел как французская школьница.

И Луи правда не понимал, как Гарри мог преподносить это не смехотворно. Вместо этого, он выглядел крайне привлекательно.

У Луи не оставалось ни малейших сомнений по поводу того, что его прокляли. И видеться с Гарри было наказанием за каждую плохую вещь, которую он когда-либо совершил в своей жизни.

— Привет, парни, – поприветствовал их Найл, коротко всех обнимая, прежде чем уронил футбольный мяч, который он нёс в левой руке, чтобы побежать за Вудстоком.

Гарри счастливо улыбнулся, наблюдая за ними, а потом попал в объятия Зейна, и Лиам ущипнул его за щёку.

— У тебя никогда нет на меня времени, – пожаловался Гарри, когда положил руку на талию Зейна, дуя губы. – У тебя теперь есть новый ребёнок.

Лиам засмеялся:

— Ты вырос так быстро, и в доме теперь пусто без детей.

Гарри освободился и подошёл к Луи, бросая руку на его плечо и притягивая его. Луи хотел растаять. Гарри пах и ванилью, и мёдом, и лимоном, и солью, всем сразу.

— А сейчас ты пропустил, как я получаю своего первого бойфренда. Это стоило того?

Зейн улыбнулся:

— Не пропустили ничего из этого, – он слегка ударил пальцем лоб Гарри. – Сообщи нам, когда будет настоящая свадьба.

Гарри улыбнулся и поцеловал Луи в щёку.

— Вы не будете приглашены.

Луи хотел умереть. Или чтобы губы Гарри задержались подольше на его щеке. Это всё на самом деле не сильно отличалось.

— Найл усыновит нас, – сказал Гарри.

— Ты на самом деле об этом подумал? – нахмурился Луи и не мог не потянуться рукой и не убрать сбившуюся кудряшку с глаза Гарри.

— Каждый ирландец – семьянин, – улыбнулся Гарри. – И ему не придётся нас, ну, поддерживать, Лу. У нас просто будет любящий родитель вместо этих двоих, которые променяли нас на щенка.

Лиам даже не слушал больше, полностью увлечённый, показывая Найлу трюк, которому научился Вудсток, Зейн одарил их доброй улыбкой и наклонился к ним, подмигивая.

— Вы двое всегда будете моими любимыми детьми.

Луи улыбнулся:

— Что мне нужно сделать, чтобы стать твоим единственным любимым ребёнком?

— Не знаю, – сказал Зейн и пожал плечами. – Перестать трахать другого ребёнка?

Гарри начал с трудом дышать, замолчал, и Луи увидел, как он краснет, – и, окей, Гарри не мог врать, поэтому это было на нём. Или другие парни узнали, что у них с Гарри на самом деле было… ну, что у них было столкновение, которое закончилось тем, что Гарри расстроил Луи.

Луи правда не хотел добавлять это к его страданиям.

— Я не заинтересован в таких кинках, – спокойно он ответил, самодовольно улыбаясь. – Кто трахает собак, Зейн? Это отвратительно.

Зейн засмеялся и легонько ударил Луи по голове, прежде чем повернулся к Найлу, махая ему рукой.

Луи посмотрел на Гарри, и тот опустил голову, закусывая нижнюю губу зубами.

Луи хотел накричать на него и крепко обнять одновременно. Вместо этого, он тыкал в щёку Гарри, пока его ямочки не появились, и другие ребята к ним не повернулись. Они играли в футбол и в какие-то секунды, минуты и дольше, Луи забывал, что происходило в его жизни.

В тот момент он был со своими четырьмя друзьями, которые вдруг стали такими важными и которые также стали незаменимы сейчас. Это больше был не просто Найл, это был Найл, который всегда будет рядом, несмотря ни на что. И это больше не были ЛиамиЗейн. Это был Лиам, который сбрил свои волосы, потому что был влюблён, и у которого было самое доброе сердце. Это был самый саркастичный из них всех Зейн, показывающий эту его сторону только тогда, когда было необходимо, защищающий всех, кого он любил.

И Гарри. Не Гарри, в которого он был влюблён, а Гарри, который разговаривал так медленно и громко смеялся, который был до невозможности вежлив и имел разум восьмидесятилетней бабушки впридачу с сердцем пятилетнего мальчишки.

Эти моменты были чудесны, и Луи не променял бы их ни за что на свете. Он больше не сможет ими наслаждаться, так что он решил делать это прямо сейчас. Так долго, как он сможет держать эту четвёрку рядом с собой, он не отпустит никого из них.

И Луи напомнил себе, что осталось меньше месяца. Ещё один, и он сможет исчезнуть из жизни Гарри вообще. Конечно, он может просто съехать сейчас и расположиться у Найла на оставшиеся три недели, но ему придётся объясняться.

И как он должен был объяснить Гарри, – или другим парням – что он не может находиться рядом с ним, когда всё, чего он хотел, – это как раз-таки находиться рядом с ним? Конечно же, он насладился каждой минутой, проведённой вместе с Гарри, каждый смешок, каждое слово, каждое прикосновение осталось в уголке разума Луи. Иногда посреди ночи он позволяет им выйти наружу и утонуть себе в них, представляя, что у всего этого было какое-то значение.

И пока он будет лежать с закрытыми глазами и наслаждаться воспоминаниями о коже Гарри, взглядах и волосах, последний будет лежать рядом с ним и умиротворённо спать. Для него это не было ничем особенным, не было ни малейшей долей того, насколько замечательно это было для Луи. Луи ему нравился, и он наслаждался его компанией, если отчаянно влюблённый не ошибался, но Гарри вёл себя с ним так же, как и с Найлом, Лиамом и Зейном.

Луи не думал, что он когда-нибудь смог бы быть особенным для Гарри. Он начнёт двигаться дальше и забудет про него, вероятно, давая всему этому медленно умирать, так что Гарри бы ничего не заподозрил. Или не чувствовал боли из-за потери Луи.