На этом примере хорошо просматривается политическое настроение конца 1960-х годов – желанная свобода была близка, но все еще не вступила в свои права.
Еще один показательный творческий жест в осмыслении столкновения старой идеологии и новомыслия – знаменитый спектакль Георгия Товстоногова по хронике Шекспира «Генрих IV» (1972), на который Игорь Шайтанов откликнулся рецензией «В ней много слов и страсти». Спектакль, поразивший современников величием замысла и актерским составом – C. Юрский, О. Борисов, Е. Лебедев, В. Стрижельчик, Е. Копелян… Это один из самых знаменитых шекспировских спектаклей в России во второй половине XX века, в котором режиссер БДТ увидел рождение Нового времени с его страстным и жизнеутверждающим ренессансным мироощущением, переданным драматургом в образе Фальстафа – «эпикурейца, богохульника, пьяницы и – в то же время – человека, который всем своим существом восстает против фанатизма средневекового, [выступая] за все то, что несла с собой новая эпоха и что раньше других предвидел и почувствовал великий драматург Шекспир» (цитата из видеоинтервью с Г. Товстоноговым, передача «Новое в театрах»). О Фальстафе двадцать лет спустя, в 1990-е и 2000-е, опытный лектор будет рассказывать на занятиях по эпохе Возрождения в РГГУ, всегда собиравших полные аудитории. В 1972-м же – взыскательный критик, с детства читавший Шекспира в оригинале, будет не во всем согласен с Товстоноговым и скажет об этом прямо, хотя текст опубликовать так и не удастся: «Никаких театральных связей у меня не было: написал и послал в журнал “Театр”. Ответили, что рецензия уже не то заказана, не то напечатана. Потом ее легко можно было бы напечатать, но почему-то не хотелось» (из переписки с ИШ).
В разговоре с Игорем Шайтановым редко услышишь одобрительные слова о театральных постановках Шекспира на современной сцене, если только это не сцена «Глобуса» или лужайка колледжа св. Магдалены в Оксфорде. Но тогда, в 1970-е, он охотно отзовется на призыв времени еще одной рецензией на Шекспира, посмотрев «Троила и Крессиду» в постановке Красноярского молодежного театра, а позднее напишет большую работу об историзме шекспировских пьес. Эти тексты – в шестом разделе нашей книги.
К началу 1970-х относится еще одно важное творческое начинание, о котором теперь помнят, должно быть, лишь участники процесса. Постановлением ЦK КПСС 1971 года «О литературно-художественной критике» было решено регулярно проводить семинары молодых критиков. Руководитель и организатор проекта Валерий Дементьев так вспоминал о начале работы семинаров во вступительной статье к одному из сборников «Молодые о молодых», издававшихся по результатам работы творческих мастерских:
Осенью 1971 года состоялось зональное совещание молодых критиков в Комарове, весной 1972 года был проведен республиканский семинар в Дубултах <…> в марте 1973 года Совет по критике и литературоведению Союза писателей РСФСР совместно с ЦК ВЛКСМ провел Всероссийский семинар молодых критиков в Переделкине <…> Индивидуальные занятия, беседы с эстетиками и литературоведами, встречи с писателями – Мариэттой Шагинян, Николаем Тихоновым, Валентином Катаевым, Вадимом Кожевниковым, Виталием Озеровым, Сергеем Залыгиным, Андреем Вознесенским, – все вместе взятое создавало неповторимую атмосферу переделкинского семинара1.
Среди участников проекта, принимавших в разные годы участие в семинарах в Комарове, Дубултах, Малеевке и Переделкине, – такие известные впоследствии критики и филологи, как Сергей Чупринин, Сергей Боровиков, Самуил Лурье, Георгий Анджапаридзе, Валентин Курбатов и др. Среди руководителей мастер-классов – Иосиф Львович Гринберг, Валерий Васильевич Дементьев, Инна Ивановна Ростовцева; почетной гостьей была приглашена Евгения Федоровна Книпович, много времени отдававшая общению с семинаристами. О ней – много лет спустя – Игорь Шайтанов напишет так:
Она была воплощением литературной среды, в которую мы входили, – старейший критик, один из влиятельнейших литераторов, но над всем этим парило – последняя любовь Блока, с кем поэт собирался ехать в Финляндию, но помешала смерть. Ко времени нашей встречи былая красота лишь угадывалась в поразительного – какого-то фиалкового цвета – помертвевших глазах (из предисловия к интервью с Евгенией Книпович).
«Маленького роста, очень полный, он вечно топорщился свернутыми в трубочку журналами, которые торчали из всех карманов. Он нес литературу в себе», – таким запомнился семинаристам Гринберг (из интервью третьего вечера «Какая же это критика…»).
Мало кто знает, что в 1974 году в Дубултах родился шутливый союз трех молодых критиков – Самуила Лурье, Валентина Курбатова и Игоря Шайтанова, сочинивших совместный манифест «Платформа Дубулты», который совсем не вызвал восторга Дементьева – опять же политическая осторожность все еще давала о себе знать. Другой шутливый экзерсис трех масонов (выражение Лурье) – три разножанровых опуса о… вобле (предмете весьма не поэтическом и довольно бытовом), написанных на спор после творческого вечера украинского поэта Ивана Драча. Эти тексты впервые обретут своего читателя.
В своих опасениях Дементьев был отчасти прав – в 1970-е нужно было уметь хорошо писать не только о том, что нравилось, но и – прежде всего – о насущном, советском. Именно по этой причине, рассказывает в одном из интервью Игорь Шайтанов, его долго отказывались принимать в Союз писателей, так как не было нужных публикаций – о Фадееве или других советских классиках. В аспирантские годы Шайтанову хотелось написать кандидатскую диссертацию о жанре детектива – увы, увлекательный жанр был под подозрением, и авторитетный литературовед Борис Иванович Пуришев лишь неодобрительно покачал головой. Мечтал написать книгу о Заболоцком, а разрешили – про Асеева. Книга, надо сказать, была заинтересованно принята критиками, в частности, большой похвалой прозвучала рецензия Льва Озерова, младшего друга Асеева, и Владимира Новикова, написавшего о книге как о манифесте поколения критиков.
В 1980-е Игорь Шайтанов много размышлял о советской литературе, но по закону внутреннего сопротивления – больше об именах малоудобных для официальной критики – Замятине, Пильняке, Зощенко. О Замятине – готовил в «Дрофе» книгу, но серия, для которой она планировалась, к сожалению, закрылась. Безусловно, в жизни было и живое общение с советскими классикам – например, со Львом Адольфовичем Озеровым, с которым вместе бывали в разных поездках по долгу литературной службы (см. интервью «Модели запретов…»). «Рыцарь поэзии» – скажет о нем Шайтанов в своем мемуарном эссе.
В мемуарном разделе книги нет эссе о Татьяне Бек, с которой Игорь Шайтанов был хорошо знаком в 1990-е годы и работал одно время вместе в «Вопросах литературы» в начале 2000-х. Это эссе, многократно переиздававшееся, как и многие статьи Шайтанова о поэзии, заинтересованный читатель без труда найдет в книге «Дело вкуса» (2007). Мы же предлагаем слово главному редактору журнала «Арион» Алексею Алехину («Шайтанов и “Арион”»), который вспоминает о поэтической ситуации 1990-х и о тесном литературном сотрудничестве с Игорем Шайтановым.
В марте 1992 года, перед моим отъездом в Россию, Джерри Смит, профессор русской литературы в Оксфорде, попросил меня найти «человека по имени Игорь Шайтанов» <…> Джерри хотел, чтобы я передала ему приглашение провести месяц в Оксфорде. Москва – большой город. На мое счастье <…> я встретила Игоря – совершенно случайно – в доме Нины Павловны Михальской, где мы втроем провели прекрасный вечер, обсуждая английскую литературу. Мне сразу стало ясно, что разговоры такого рода могут продолжаться месяцами, годами, – так оно и оказалось, –
говорит о своем знакомстве с Шайтановым в те же годы Карен Хьюитт, лектор из Оксфорда, основатель ежегодного международного пермского семинара «Современная британская литература в российских вузах». К тем же перестроечным временам относится и знакомство Игоря Шайтанова со славистом из Сассекса Робином Милнер-Галландом и профессором из Оксфорда Джерри Смитом. Милнер-Галланд, любезно согласившийся написать эссе для нашей книги, вспоминает маленький занятный эпизод, очень точно характеризующий московского коллегу:
