– Он нарочно доводит их, – сказал Йосех. – В один прекрасный день кто-нибудь из них не выдержит и успокоит его.

– Ничего подобного, – отозвался Ногах, – они ж его боятся до полусмерти, чуть в штаны не накладывают со страха. Думают, у него не все дома.

– Может, так оно и есть.

– Это он так представляется. Я думаю, Фа’тад специально его подзуживает, хочет, чтоб нас всех считали чокнутыми.

– Ты думаешь…

– Впрочем, с Фа’тадом ничего нельзя знать наверняка.

Джоаб не зря метал громы и молнии. Ворота со скрипом распахнулись. Джоаб с надменным видом въехал в город во главе своего отряда. Следом за ним вступили в Кушмаррах обычные патрули. Тысяча наемников выстроилась в колонны; купцы покорно ждали своей очереди.

Йосех и недели не пробыл на севере, как почувствовал, какую сложную, тонкую игру ведет Фа’тад с Кадо, главой военного правительства геродиан. Войска Герода заняли все ключевые позиции, и дворец, в котором некогда жил князь, номинальный властитель Кушмарраха, теперь назывался Домом Правительства. В нем разместился Кадо с приспешниками. Кадо старался, чтоб люди его держались в тени, как можно меньше появлялись на публике. Правой рукой и бронированным кулаком захватчиков всегда были дартары.

Фа’тад, в свой черед, создал нечто вроде тайной полиции. Дартары являлись точно из-под земли и творили немедленную и свирепую расправу над разбойниками и грабителями, выколупывая их из всех щелей. Они беспристрастно разрешали споры, находили управляющих, которые нуждались в рабочей силе, и сводили их с мастеровыми, которые жаждали получить работу. Везде, где это было в его силах, Фа’тад старался облегчить страдания бедноты.

– Ну да, мы переводим старушенций через улицу и возимся с сопливыми ребятишками, – ворчал Ногах, – а зачем, спрашивается? Вот что ты мне скажи, братишка. Что с того, что всякая шваль будет хорошо к нам относиться? Разве от этого на юге станет хоть на одну скотину больше?

– Сдается мне, Фа’тад метит выше, его цели куда обширнее, ему мало просто спасти племя от голода.

– В том-то все и дело. Он занят своими далекоидущими планами и думать забыл о том, что нас сюда привело.

Патрули разъехались по городу, а отряд Джоаба продолжал двигаться на запад, вниз по одному из широких проспектов Эстана; переехал через Козлиный ручей и метров пятьдесят двигался вдоль поросших кустарником руин Старой стены. Кто-то из стариков за спиной Йосеха пустился в воспоминания – как упрямые вейдины стояли здесь насмерть, а глупые ферренги хотели, чтоб Фа’тад пошел в атаку и прямо тут, в этом болоте, у ручья напал на них и выбил бы с этой позиции.

– Но что ал-Акле их дурацкие распоряжения! Ферренги послали своих собственных людей, и те все погибли, как и предупреждал Фа’тад.

Отряд прошел через отверстие в стене между двумя полуразрушенными колоннами – через бывшие ворота. Теперь дартары продвигались по узким улицам Хара, которые поднимались вверх, к открытым площадкам вокруг крепости. Йосех не мог без содрогания смотреть на это мрачное здание, хоть и знал, что Ала-эх-дин Бейх лишил его обитателей всякой силы. Но…

Но геродиане неуклонно гнули одну линию – крепость надо разрушить. Может, они просто хотели заполучить тело своего героя, а может, и кой-чего еще. Может, их не оставляла мечта о легендарных сокровищах.

Йосех отчасти подозревал, что Фа’тад тоже положил глаз на эти таинственные клады.

Колонна миновала цитадель и вступила в Шу. Началом округа служила улица Чар, напоминавшая землю, которая подстерегает суслика у входа в норку.

На улице Чар уже кипела жизнь, суетились люди. Точно мухи, облепившие труп, подумал Йосех. Он физически чувствовал давление толпы. Прохожие разбежались, давая дорогу отряду, и застыли по обеим сторонам улицы, разинув рты. Давно ли видали в Шу такое количество дартар? Разве что в дни падения Кушмарраха, да и то вряд ли – в Шу не из-за чего было сражаться.

Группы по шесть – восемь человек отделялись от хвоста колонны каждый раз, как они проезжали мимо очередного входа в лабиринт. Вскоре Йосех понял, что ста восемнадцати человек едва хватит, чтоб охватить все крысиные ходы, что начинаются на улице Чар, не говоря уж об остальных.

– Вот, это то самое место, – сказал Ногах Мо’атабару.

– Спешивайтесь и вперед.

Ногах кивком подозвал остальных; они подъехали, расталкивая безропотно расступавшихся кушмаррахан. Йосех заглянул в темную дыру переулка и содрогнулся. Дурацкое суеверие, сказал он себе. Того страшного приземистого человека давно и след простыл.

Дартары двинулись вперед, спешились. Йосех взглянул на синевшую впереди бухту. И в этот момент встретился глазами со вчерашней старухой. Но нынче она казалась озадаченной и немного потерянной.

За спиной старухи, в дверях, появилась девушка. Йосех скользнул взглядом по ее не закрытому вуалью лицу. Глаза юноши расширились и блеснули. Девушка тоже смотрела на него.

Старуха что-то проворчала ей, и девушка отошла, вернее, отступила шага на два, чтоб скрыться от надзора, а сама продолжала смотреть. Йосех тоже. Наконец девушка не выдержала и убежала.

Махдах толкнул его в бок.

– Йосех, пойдешь ты или нет?

Кровь бросилась юноше в лицо: он осознал, что его зовут уже в третий раз. Он поспешно заставил верблюда опуститься на колени и соскользнул с седла.

– Эй, ребята! – окликнул Ногах. – Вы с Меджахом оставайтесь, сторожите верблюдов.

Йосеху показалось, что брат ухмыляется под маской.

В переулке Ногах хлопнул Махдаха по плечу:

– Ну и ну! Только вчера он спрашивал, зачем мы торчим в Кушмаррахе.

Бел-Сидек смотрел на спускающуюся с холма колонну дартар, на группы, которые отделялись от нее у каждого переулка, и с трудом сдерживал волнение.

– Что происходит? – пробормотал он. Бел-Сидек сроду такого не видывал. Он пересчитал солдат – ничего себе, Фа’тад пригнал сюда больше ста ублюдков. Что за чертовщина, что затеял он на сей раз?

Этот человек вроде зайцев на просторах Таков: эти зверьки вечно поворачивают не в ту сторону и обманывают собак. Заяц чуть виляет хвостом, точно намерен кинуться вправо, а сам прыгает влево и выигрывает несколько метров, пока псам удастся изменить направление.

Дартары продолжали движение, отделившиеся от колонны команды готовили веревки, оружие, щиты и факелы.

Они всерьез замыслили вторгнуться в лабиринт.

Зачем? Ведь это заведомо тщетная попытка.

Фа’тад снова пытается потрафить черни? Еще один эффектный символический жест?

Бел-Сидеку не терпелось предупредить старика. Но сейчас ему не прорваться сквозь ряды дартар, он лишь привлечет нежелательное внимание.

– Что они делают, сэр?

Бел-Сидек слегка повернул голову. С ним заговорил один из помощников одного из лейтенантов старика в округе Шу. Некто Насиф, или как его там, липучий неприятный человечек. Он почти что случайно узнал, что Бел-Сидек участвует в движении и занимает более высокое положение. Манеры у него были неопределенно-заискивающие, это отвращало Бел-Сидека еще сильнее, чем откровенное подхалимство Короля.

– Я задаю себе тот же вопрос. Мне кажется, вчера я ничего не упустил. Ничто не предвещало подобной реакции.

Лицо Насифа исказилось.

– С вами все в порядке?

– Прошу прощения, сэр. Моего-то сынишку и похитили. С этого и началось.

– О, извините меня. У вас нет никаких известий?

– Нет, сэр. Один человек, я знаю его еще по армии, рассказал мне, что пару ребятишек нашли. Утром я проверил, ходят слухи о еще нескольких подобных случаях, так что я не теряю надежды.

– Я буду молиться за вас. – Бел-Сидеку захотелось уйти, но проходу не было.

– Спасибо вам, сэр. Вы слышали об убийстве?

Бел-Сидек застонал про себя.

– Нет. Не слышал.

– В Харе. Очень богатый человек. Говорят, он был главным представителем Союза Живых в округе.

Бел-Сидек насторожился, но постарался не выказать своего жгучего любопытства.