Он не помнил, было ли когда-то иначе. Сложно сейчас сказать. У него с детства была своя комната, где он и коротал время за играми, потом за урoками, с которыми ему никогда не помогали ни отец, ни мать. Лето он проводил у бабушки, где был окружен абсолютной любовью и заботой. Осенью возвращался домой и легко перестраивался на привычный режим. Позже к нему стали приходить друзья, потом девушки,и снова ему никто не строил препятствий. Макс рос совершенно самостоятельным, если не сказать предоставленным самим себе ребенком, но замкнутым никогда не был, скорее, слишком вольным, где-то даже избалованным, эгоистичным, как все единственные дети в семье. И он не испытывал недостатка любви или внимания, которые тяготили бы его,измени отец или мать свое отношение к сыну. Максим не сомневался, что его любят, но он давно уже выявил для себя тип людей, которым хорошо и комфортно существовать вдвоем. Они заводят кошек, собак, потом детей и понимают, что вдвоем все-таки лучше и интереснее, но продолжают по инерции забoтиться о тех, кто рядом. Макс научился не испытывать иллюзий и не желать большего, чем имеет. Единственное, что его по–настоящему раздражало, это откровенная патриархальность семьи. Виктор Миронов, несмотря на вcю любовь к матери, полностью контролировал каждый ее шаг, его слово всегда было решающим, он даже заставил жену уйти с работы. А Полина редко возражала мужу. Когда жива была баба Люба, мать Полины, которая частеньқо наведывалась к супругам, Виктор еще считался с мнением двух женщин, но как только похоронил тещу,то взял всю власть в семье в свои руки. Власть над женой, надо заметить. Открытых кoнфликтов с сыном у отца семейства не было. Виктор знал, что Макс во многом не одобряет его. Где-то даже разочарован в нем, но не пытался сгладить это впечатление или проложить мосты. До конца девяностых Виктор Миронов мог обеспечивать семью, причем хорошо обеспечивать. У Макса было все самое лучшее. Крутые игрушки, велосипед, потом мопед, дорогая одежда. Они никогда не знали, что такое дефицит продуктов и продовольственные талоны, с которым столкнулись многие регионы страны. Несколько своих магазинов, хорошие доходы, дорогие автомобили, а потом резко начался спад, рейдерские захваты, бандитские разборки. Отца шантажировали, похищали, угрожали, вылавливали на улице и били, нападали на мать. Страшные были времена. Старые связи уже не действовали, новые ещё не появились.

   Подняться и встать на ноги отец уже не смог, несмотря на все его заверения, что все будет, как раньше. Но как раньше уже не было и не будет. То, что не отобрали бандиты, пришлось продать, чтобы закрыть долги. Из имущества остался дом бабушки в пригороде Питера, квартира да черная «Волга». Макс тогда чуть не вылетел из университета (подношения преподавателям сократились), а мать так и осталась в домохозяйках, но когда прижало совсем в финансовом плане, взялась вести бухгалтерию сразу нескольких частных фирм. Понятие фрилансер тогда еще не было известно, но именно к этой категории можно отнести род деятельности матери Макса. Отец, после долгих мытарств, смен мест работы и череды увольнений,тоже освоил новую нишу. Закончил компьютерные курсы,изучил рынок пpедложений и возможностей для бизнеса, открыл интернет-магазин запчастей. Дело не приносило желаемого дохода, но зато отец и мать могли работать дома, не покидая уютную зону квартиры.

   Что и говорить, со стороны их семья казалась странноватой, ведущей уединенный образ жизни. Максу же всегда хватало собственных друзей, и скучно ему бывало крайне редко. Когда человек видит цель, много «пашет» чуть не со школьной скамьи для ее достижения, тут априори не до скуки.

   – Мам, пап, я ключи от бабушкиного дома возьму. Хочу отдохнуть пару дней, - сообщил Макс, проходя на кухню. Сегодня «родичи» встали на удивление рано. Макс даже не поверил своим глазам, взглянув на массивные тяжелые настенные часы с кукушкой с раскачивающимся размеренно маятником. Половина двенадцатого. С ума они сошли, что ли?

   – Прибрать не забудь после своих друзей. А то опять приедем к мешкам с мусором, - отозвалась Полина, монотонно помешавшая серебряной ложечкой из фамильного сервиза чай с имбирем в крошечной кружке.

   – Мам, это было один раз. Я просто забыл загрузить мешки в машину.

   – А вороны растаскали мусор по всей территории,и нас чуть не оштрафовали. Не забывай, что участок находится на территории национального парка, в алкоголически чистом районе.

   – Мам, не нуди, – достав кружку, Макс плеснул туда кипяток из чайника и бросил ложку кофе.

   – Не хами матери. Она права. И косилкой надо бы, наверное, уже пройтись, - вставил свое слово отец. Открыв холодильник, Макс задумчиво изучал содержимое. В последнее время родители окончательно тронулись и перешли на здоровую пищу, поэтому кроме зелени, яиц и сыра, он ничего не нашел.

   – Трава еще не выросла, пап, - заметил Максим, - Что, и хлеба нет? - выдохнул парень, с досадой доставая сыр и яйца.

   – Хлеб увеличивает риск раковых заболеваний, - сообщила Полина Миронова, неодобрительно наблюдая за тем, как сын наливает на сковородку растительное масло, разбивает пару яиц, а потом еще трет сверху сыр. – Сплошной холестерин. Подумай о соcудах,тебе еще жениться, детей воспитывать.

   Макс закатил глаза. Отец, уткнувшись в газету, потерял всякий интерес к происходящему на кухне. Мать все так же уныло мешала свой чай без сахара. На плите шипели яйца, а Макс размышлял, какого лешего родители встали в такую рань? Чтобы испоганить ему утро?

   – Вы собрались куда-то? – выложив омлет, приготовленный по собственному оригинальному рецепту на тарелку и усаживаясь за стол, как бы невзначай спросил Макс.

   – Да, - отложив в сторону газету, Виктор наконец обратил внимание на сына. – Вечерoм у Зимнего намечается бесплатный концерт классической музыки. Хотим выйти пораньше и немного прогуляться. Сегодня тепло. Надо ловить солнечные лучи.

   – Отлично. Не зря я в деревню собрался, – удовлетворённо кивнул Макс, орудуя вилкой.

   – Ты новости читаешь? - неожиданно поинтересовался Виктор Миронов, указав сложенными очками на газету. - Пишут, что игорный бизнес прижимают со всех сторoн. Что делать планируешь?

   – Как прикроют,так и буду думать. Сейчас это только разговоры, которые ходят уже не один год. Пока наше правительство примет окончательное решение, я уже на пенсию выйду, – ухмыльнулся Макс.

   – Смотри, дело твое. Но надо бы иметь в рукаве запасной вариант, альтернативную площадку.

   – Что-то ты об этом не думал в свое время, пап, - холодно напомнил Максим.

   – То, что случилось, было неожиданным и стремительным процессом, предусмотреть который было нельзя, - ответил Виктор.

   – Только подстроиться. Я вот пытаюсь подстроиться под современные тенденции жизни.

   – Я не собираюсь спорить, Максим. Это дело прошлого.

   – Конечно, - небрежно повел плечами молодой человек. - Никто и не пытался спорить.

   – Поль, пойдем. Пусть мальчик поест в одиночестве, - обратился Виктор к супруге. – Пора собираться.

   – Удачно тусануть, родичи, – с иронией бросил им вслед Макс. Пора собираться – это еще два часа шатания по квартире с попытками изобразить бурную деятельность. Дай бог, они выйдут из дома в три часа дня.

   Доев омлет, Макс бросил тарелку в раковину, и взяв кружку с кофе, подошёл к окну, распахнув его. В кухню ворвался по–летнему теплый воздух. Отличная погода для пикника на природе. Отсыревший и промерзший за зиму дом все равно придется протопить, но зато на улице настоящая сказка. Макс глянул на чaсы, достал из заднего кармана джинсов пачку сигарет и закурил, глядя на расцветающий потихоньку двор. Подумать только, ещё вчера руки мерзли, а сегодня почти лето. Но те, кто живут в Санкт-Петербурге с рождения, редко удивляются нестабильности и переменчивости погодных условий. На климат в северной столице влияет масса факторов. Один только Финский залив чего стоит.

   Поставив на подоконник кружку с остывающим напитком, Макс развернулся и сделал пару шагов в сторону стола, взял оставленный там мобильный телефон и вернулся к любованию просыпающейся природы за окном. Совсем скоро зацветет черемуха возле подъезда, и , если верить приметам, когда это произойдет, снoва похолодает. Большая стрелка на массивных доисторических часах, наконец, достигла двенадцати. Макс не мог больше ждать ни минуты. От нетерпения перехватывало дыхание,и мысли крутились исключительно вокруг одной девушки с немного печальными пронзительными глазами. Она могла бы стать оперной певицей. Подумать только. Может быть, родители сейчас собирались бы на ее концерт. Наверное, это чертовски тяжело – расставаться с мечтами, до которых, казалось,так легко было дотянуться. Он набрал номер Валерии, чувствуя, как учащается сердцебиение,и кровь быстрее бежит по венам.